Сухих Анатолий - Текст ухватил себя за хвост

– Вень, да не бери в голову, решаемо. – Вот, она уже его проблемы решает. Неудивительно. Так, он там чего-то опять себе под нос бубнит, я же не слухач какой, и уши у меня не локаторы. Да еще эта музычка приятная, а меня уже разобрало. Любопытство, в смысле, разобрало.

О, несёт 'гарсон' мои рёбрышки бараньи. А запах! Бараний день у меня прямо сегодня случился. Надо было еще бараньи яйца заказать. Есть же в меню, только вот не запомнил, как называется. Да ладно, рёбрышками обойдёмся.

Поглощенный чревоугодием, я как-то выпал совершенно из темы, обсуждаемой за моей спиной. Вот так всегда – только чем-нибудь полезным и приятным займёшься, за спиной чего-то важное обсуждают. Тебя напрямую касаемое.

Или не напрямую. Чего-то они там про партию шушукаются. Про партии. Вот не надо. Партия у нас одна. Партия – наш рулевой. Конечно у него проблемы, раз он партию за моей спиной склоняет. Заговорщик хренов.

Ну вот, опять фифа смеётся. Рената, то есть. Отвыкать надо ярлыки развешивать, фифой она была, пока я не знал, что она Рената. Теперь знаю. Так что забывай про фифу, а то ляпнешь еще где-нибудь.

Ну ладно, отужинал, пора и честь знать. Не вечно же мне тут уши развешивать. Благоверная, правда, еще не скоро освободится, но прогуляюсь, погодка изумительная. Ишь удумала – ужинай без меня. Ну, я и ужинаю. Полезное с приятным.

Так. Вопрос, конечно, интересный – приятное то что? Эта милая дама Рената, в чьей компании я сегодня отужинал без спроса? Какой с меня спрос… Вот и 'гарсон', пора прощаться.

– Антон Владимирович, здравствуйте. – О как! Встаёт, улыбается, руку протягивает.

– Здравствуйте, Вениамин Николаевич. – Мы тоже не лыком шиты, нос по ветру, начальство надо знать в лицо. Он-то, понятно, личное дело видел, гад, а я его откуда знать типа могу? Нас же не представляли. Но у него, похоже, не заржавеет.

– Рената, разреши тебе представить – наш ведущий специалист из Комариков. Рената Игоревна, директор и хозяйка инвестиционной компании 'Альянс'. – О какие китайские церемонии!

– Антон Владимирович, Вы не будете возражать, если я отниму у Вас несколько минут?

Еще бы я возражал. Но каков гад, ловко прищучил, с таким держи ухо востро, куёт железо не отходя от кассы.

Разбежался, щас я его проблему враз решу. Жестом усаживает, подчиняюсь охотно, это же тот, кто в офисе сидит!

– Не заморачивайтесь, Антон Владимирович, Валерий Викторович о нашем разговоре, конечно, узнает, я к вам подъехать собирался. – Во даёт! И ироничненько так. 'Вассал моего вассала не мой вассал' сразу, Босс 'будет поставлен', и подъехать он к нам собрался, когда это было-то?

– Я вас спросить хочу, – и глазками так выразительно вверх, ну обалдеть. Куда я попал? Аллё, скорая!

– Докладываю, объект класса Б, прибыл с миссией 17-23, мне так кажется. – Вот так, кушайте на здоровье, аллё скорая, высылайте два автомобиля, тут психи разбушевались!

– Вы полагаете? Рената, я тебе потом подробнее расскажу. – О, скорая, нужны три бригады, тут такое творится! Надо срочно сматываться, 'и тебя вылечат', 'и тебя вылечат', тем более, он уже узнал, что хотел. А 'гарсон' то и не замечает.

– Приятно было познакомиться! – Откланиваюсь, делаю вид, что целую ручки.

– Спасибо за консультацию. – Всё правильно, последнее слово за самым главным, но каков! Слава Богу, что яйца бараньи я сегодня не заказал, сейчас бы уже точно катался на машине с красной полосой. Или на машине с красным крестом.

Осталось в сюжет, в нить повествования ввести всемирное зло. Надмирное зло, абсолют, которое мои абсолютные герои, рыцари без страха и упрёка призваны побелить. Потому что, что такое добро, вы уже поняли. Ну, или догадались.

Я-то догадался, и эти, которые прилетели, тоже догадались. Скорее всего, они наблюдатели. Или арбитры. В смысле над схваткой.

А никакой схватки, по сути, и нет. Потому что всесильной энтропии, течению времени, силам разрушения и опустошению противостоит творчество, то есть культура, как порождение новых смыслов. Это еще одно подтверждение номинативного характера русской ментальности, а также двухслойности явления опустошения феноменов.

Потому что любое произведение, и это тоже, несомненно, вписано в культурный контекст. Потому что любой объект, как предмет физической реальности, изменяется во времени от менее энтропийного состояния к более энтропийному, то есть разрушается, а вот объект как текст изменяется во времени от более энтропийного состояния к менее энтропийному, то есть созидается.

Возникает логически трудноразрешимая задача: опустошение культурных форм, разрушение и исчезновение смысла выразить языковыми средствами; отразить смысл отсутствия смысла.

Мы наш, мы новый мир построим. Новизна мира и мировосприятия требует нового языка описания, примитивного и абсурдного – с точки зрения общепринятых норм, истинного и незамутненного – с точки зрения нового взгляда на мир.

Мы не доверяем реальности языка, потому что смысловое пространство культуры и языка симулятивно и иллюзорно. Потому что язык по своей природе тяготеет к саморазрушению, образует лакуну.

Смысл порождает смысл, и смысл пожирает смысл. Уничтожает уходящую живую материю культуры и преодолевает энтропию, стремясь назвать явление и обозначить его внутренние связи со всем, что живо, что существует как бы объективно, как бы на самом деле, хотя никакого на самом деле, на самом-то деле и не существует вовсе.

В этом зазоре – создание другой реальности: здесь работают другие законы, связи, сцепления, отношения. Здесь иной хронотоп. Это вторичный язык и ощущения.

Картинка, то есть как бы модель, получилась сравнительно простой и наглядной – так и было задумано. Но следует отдавать себе отчет в том, что, как все наглядное и простое, она грешит приблизительностью и условностью.

На самом деле, отношения здесь куда более сложные, чем могло показаться. В частности, отношения временные. Процесс движения, развития от одного к другому и третьему вовсе не размеренно-последователен, все происходит во времени параллельно, хотя и со сдвигом

– Марго, я тебе один умный весчь скажу, только ты не обижайся. Влип твой сынуля по крупному.

– Клим, я его предупреждала. Видимо не послушали, молодые, горячие. Неужели ничего сделать нельзя? Я в долгу не останусь, ты меня знаешь.

– В общем так, Марго. Мне твои деньги не нужны, ты меня тоже знаешь, но тебе придется их собрать, не сильно запугивая, и я буду их вытаскивать, пока еще не очень поздно. А ты тоже оказываешься пристегнутой. Придётся молодость вспомнить.

Клим, что всё так серьёзно? А если я Саньку в дальние края укатаю?

– Во-первых, не успеешь, да и достанут в дальних краях. А во-вторых, не он один засвечен, так что давай по правилам попробуем, может на этот раз и сойдёт. Но всё, абзац, вся самодеятельность закончена, будут как шелковые сидеть и не рыпаться, ходить строем от забора и до обеда. Игрушки закончились. Послезавтра в три в спортзале.