Федор Соколовский - Рыцарь Шестопер

По правде говоря, Райкалин тоже считал, что волхв — самый верный и нужный союзник. Просто не знал, как к тому подобраться с таким вопросом. Поначалу предпочитал справиться силами товарищей по казарме, а тут решил, что в самом деле тянуть и скрытничать не стоит.

— Тут вот какое дело… И касается оно попыток двух купцов вывезти из города некие трофеи, которые они боятся продать в нашем королевстве. Я на них случайно вышел, в поисках контакта с морским побережьем…

Он сжато пересказал всю информацию, полученную в корчме «Жареный карасик». Разве что скрыл участие в этом деле находящегося при нем смерченя. Сказал, что сам случайно подслушал злоумышленников, когда те подались в отхожее место.

— Что же ты сразу ничего не сказал?! — воскликнул довольно громко старик.

— Так я собирался засаду с иными рыцарями организовать…

— Тоже мне организатор! — рассердился старик и с неожиданной силой потащил рыцаря обратно в зал. — Идем, перескажешь все князю!

— Так там же княгиня Рагнара…

— Ну и что? Мы с ней можем глаза друг другу выцарапать, но все лишь для блага княжества и его нынешнего правителя.

— А кто рядом с ней?

Волхв удивленно оглянулся на рыцаря, но вспомнил, что рядом с ним недавно перерожденный, ничего о здешних раскладах не ведающий, и шепотом пояснил:

— Старый любовник княгини, верен ей, как пес.

Рядом с сидящим на троне князем и в самом деле остались только его бабка и весьма подвижный, жилистый мужчина преклонного возраста. Он, положив руку на рукоять меча, постарался встать чуть впереди, но старуха властно затолкала его в тыл и скрипуче заговорила скандальным тоном:

— Что еще не так с твоим протеже? Лихорадка напала или понос?

— Смотри, чтобы тебе дурно не стало после оглашения новостей! — точно таким же тоном ответил волхв и приказал рыцарю: — Выкладывай все, что мне рассказал.

Пришлось повторить рассказ. Пока князь задавал уточняющие вопросы, сожитель его бабки догнал и вернул в зал маршала, двух воевод и двух баннеретов, одним из которых был Молнар. Этим людям княжеская семья, да и сам Гонта доверяли всецело. В ответ на полный сомнения взгляд Василия колдун буркнул:

— Мы их регулярно проверяем. И если уж они предадут, то мы в любом случае долго не проживем. Так что… начинай пересказ.

Василий подчинился. Едва услышав про место, в котором его с деньгами собираются еще затемно ждать караванщики, военные начали обсуждать план, при реализации которого и мышь не выскользнет из города:

— Хорошее они место для засады выбрали, но там у них под ногами канализация.

— Да и с нескольких чердаков можно действовать нашим лучникам.

— Снимем всех дозорных и лучников по единому сигналу.

— Затем бросок на сам караван, с жестким приказом брать как больше живьем.

— Всех, в ком есть хоть капелька сомнения, поставим на стены города и в усиление на ворота.

— Ну да, ударный отряд — только самые лучшие и проверенные рыцари. И то последние указания непосредственно перед атакой.

После того как обсудили тонкости штурма, Айзек Молнар высказал интересную мысль:

— Не удивлюсь, если мы кое-что выясним и про покушение на Шестопера. Стрелявший в него лучник сбежал, но скорей всего спрятался в городе. И если он попытается уйти вместе с караванщиками, значит, это все звенья одной цепи. Помнишь, Грин, разговор о подкупе придворных монголами?

Рыцарь осторожно кивнул.

— Я еще тогда поразился, кто тебя за язык дернул в такие откровения пускаться, — продолжил Молнар. — Об этом лишь немногие знали. А тут ты вдруг умничать стал. Как следствие: тут же вечером на тебя покушение. Да и повод удобный был свалить на драчливого венгра Найта. Я потому и приставил к нему бритта Нинбурга, чтобы дров не наломал.

— И в какой группе пойдет Найт во время ночного захвата? — не удержался Грин от вопроса.

Баннерет с язвительной ухмылкой ответил:

— В основной! Ваши личные распри, жадность или неприятие не должны влиять на общее дело. А вот те, кто ехал в тот момент в авангарде колонны, окажутся в группе прикрытия, то есть будут караулить на стенах.

— И как вы им объясните причину тревоги? — поинтересовался князь.

— Скажем, что горит ближайший поселок Пясцы и неведомый враг может двинуться к городу, — доложил маршал и заверил: — Все будет выглядеть натурально: подожжем парочку стогов и кострищ за ближайшей рощей, со стен и будет казаться, что полыхают Пясцы.

Василий уважительно подумал, что, когда в дело вступают основные ресурсы государства, никакая организованная банда долго не просуществует.

— Как мне надо готовиться и на каком участке главного удара? — влез он с вопросом.

— Так ты же смертельно болен? — поразился князь и впервые за весь вечер улыбнулся. — Значит, должен отдыхать и набираться сил.

— Как же это? — Василий не рвался в бой, но в данном случае попахивало оскорблением его рыцарской чести. — Мне ведь все равно надо будет выйти к злоумышленникам якобы для передачи денег, заодно отвлеку их внимание в момент устранения вражеских дозорных с лучниками.

— Вот потому и будешь отсыпаться до самого ответственного момента! — строго распорядился правитель, пряча улыбку и указывая на сверток в руках Грина. — Но вначале зайдешь к нашей уважаемой гостье и постараешься ее успокоить насчет завтрашней дороги. Мол, все по плану, выезжаем утром, спокойной ночи! Так что пока говорю только спасибо, награду получишь по завершении захвата, по его итогам. Можешь идти.

Похоже, молодой князь всерьез вознамерился и сам поучаствовать в руководстве ночным штурмом. Понятно, что снимать дозорных его не пустят, как и в штурмовую группу не позволят втиснуться. Но послушать обсуждение предстоящего ночного сражения любой воин в его возрасте мечтает.

А вот с ведьмой правящий юнец рыцаря явно подставил. Потому что сам Василий идти к Зареславе не собирался. Тем более имеется такой чудесный повод: был занят при поимке преступников. Почему подставил? Скорей всего по той причине, что Василий изрядно побаивался ведьму. Несмотря на всю ее красоту и привлекательность, она пугала нормальных людей до несварения желудка.

«А что ты хотел? — фыркнул Боджи. — Нормальная реакция всех здравомыслящих индивидуумов. Это только ты, словно какой-то извращенец, получаешь повышенное удовольствие, балансируя на острие кинжала. И ладно бы не понимал, с кем связываешься, а то ведь сознательно идешь на глупость!»

«Уже не иду! По крайней мере, не собирался этого делать, — оправдывался Райкалин. — Это меня специально под танк бросили!»

«Под что тебя бросили?» — живо поинтересовался смерчень.

«Ну-у-у… это такой массив, типа каменной лавины. Образно говоря, бросить под танк — это как специально толкнуть под лавину».