Олег Марин - Порог резистентности [СИ]

Стерва завозилась, вставая. Тимур шикнул на нее, не сводя глаз с потенциальной опасности. На их счастье, подземные твари пока оставались неподвижными – не то спали, не то… Тимур осторожно приблизился к той, что с ногами. Затаив дыхание, готовый в любой момент броситься наутек, наклонился… Похоже, тварь была дохлой! Тимур дотронулся до одного из когтей, и вся лапа неведомого чудовища вдруг пришла в движение, дернулась и с хрустом… отвалилась. За спиной вскрикнула Стерва, да и сам Тимур едва не наделал в штаны.

– Заткнись! – прикрикнул он на женщину. – Итак из-за тебя… Тьфу!

Но Стерва и не подумала смутиться или испугаться. Она наклонилась, зачерпнула варежкой снег и победно ткнула его под нос Тимуру:

– Смотри!

Он брезгливо отодвинулся, проворчал:

– На хрена? Насмотрелся, небось, за столько лет.

– Он мокрый! – победно заявила Стерва. – Мокрый, понимаешь?!

Тимур стянул рукавицу, присел. Потрогал грязный пол – кстати, откуда здесь песок? – действительно, снег был не привычный, пушисто-рассыпчатый, а будто состоящий из отдельных крупных кристаллов, прозрачных и влажных.

Женщина присела рядом, дотронулась до плеча.

– Я же говорила – здесь тепло.

Тимур не успел ответить – из ведущего наверх тоннеля донесся голос Серого:

– …эй! ы… ам… ивы…

– Живы! – заорал в трубу Тимур, сложив руки рупором. – Спускайтесь! Давайте сюда!

– а… до… ать… – раздалось в ответ.

– Надо подумать, говорит, – перевел Тимур, поворачиваясь к Стерве.

Она равнодушно кивнула. Похоже, судьба остальных ее совершенно не волновала. Ну конечно, снова начиная злиться, подумал Тимур, меня-то она за собой уже утащила. Ладно, пока они там, наверху, будут соображать, как спуститься самим, да Гросса перетащить, не повредив, можно осмотреться.

Он решил слегка углубиться в пещеру, чтобы попробовать оценить ее размер. Шагая мимо дохлых зверюг, Тимур вертел головой по сторонам. Вскоре стало понятно, что подземные твари, несмотря на некоторые различия, в принципе лежат в одинаковых позах – подогнув под себя конечности и свернувшись. Похоже, они приходили сюда умирать в течение многих лет. Некоторые – посвежее – производили впечатление живых, только что заснувших. Другие казались высохшими и от прикосновения ломались. Были и такие, от которых оставались только пустые оболочки, и вот это Тимуру крайне не понравилось.

Тепло-то оно тепло, но по ощущениям температура в пещере вряд ли была выше нуля. В таких условиях мертвые тела должны были сохраняться очень долго в неизменном виде. А те, пустые, выглядели так, точно кто-то выел их изнутри, оставив только жесткий коричневый панцирь. Да и пол был усеян обломками панцирей и оторванными конечностями. Встречаться с тем, кто приходил сюда, будто в столовую, питаться останками местных жителей, Тимуру вовсе не улыбалось.

Вдруг сзади раздался громкий треск и сразу за ним – истошный визг Стервы. Тимур инстинктивно присел, но тут же подскочил и бросился обратно. Под ногами хрустело, несколько раз он поскользнулся и задел мертвых тварей, которые оседали, распадаясь на части. Но Тимур не обращал ни на что внимания – визг все тянулся, отчаянный, истеричный, на одной ноте.

Потом он оборвался, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен хруст, заглушающий даже тяжелое дыхание Тимура. Ларин вспомнил свою встречу со снегожоркой – такие же звуки он слышал, когда валялся в запотевшей маске возле вагонетки, а проклятая тварь жрала его напарника.

Стерва, конечно, дура-баба и сама виновата, но смерть в зубах снегожорки… Тимур бежал, не думая, что будет делать – ведь у него не было даже крюка. Да и будь он, повторить фокус с убиванием монстра столь неподходящим инструментом вряд ли получится.

Тут он, наконец, добежал. И, вместо окровавленных останков или чего-то подобного, увидел живую и невредимую Стерву. Ее сотрясала крупная дрожь, но в остальном женщина выглядела вполне благополучно.

Тимур остановился, упер руки в колени и зашелся в мучительном приступе кашля.

Сейчас отдышусь, подумал Тимур, и убью ее на хрен!

Тут Стерва странным дерганым движением сместилась вбок, и он увидел…

Та самая туша, от которой он случайно отломал лапу, теперь развалилась на две половины. А в середине ее, в разломе коричневого панциря, копошились какие-то белые твари. Спустя несколько секунд Тимур понял, что это снегожорки. Только размером с руку взрослого мужчины, не больше. Штук пятнадцать. Они извивались, ползали, еще больше разваливая мертвое тело. С мерзким чавканьем и хрустом вгрызались в него, отрывали куски, жевали, глотали.

Это сон, строго сказал себе Тимур. Это очередной кошмар, такой же, как с бабочками-убийцами. Это просто не может быть реальностью. Как хорошо – все это сон: свихнувшаяся Стерва, наше падение, подземные твари… Сейчас я проснусь.

Одна из микроснегожорок, неловко повернувшись, вывалилась из мертвой туши и откатилась прямо к ногам Маги. Небольшая, густо усеянная зубами пасть распахнулась и впилась в ботинок. Стерва открыла рот и опять завизжала на одной ноте, отчего-то даже не пытаясь стряхнуть тварь.

Ну да, понял Тимур, это же мой сон. Значит, мне и надо действовать. Он схватил валяющийся рядом обломок огромной то ли руки, то ли ноги, в два прыжка оказался рядом с Магой и, размахнувшись, врезал по бешено извивающемуся червяку. Белая мягкая шкура неожиданно легко лопнула, обрызгав Тимура, визжащую Стерву и пол синей жидкостью. Пасть разжалась и недоснегожорка упала на грязный снег, где еще несколько раз дернулась и затихла.

Тимур уронил свое импровизированное оружие. Ткнул мертвого червяка носком ботинка. Сон, говоришь? Хрена с два.

Стерва перестала визжать и неловко завалилась на бок, теряя сознание.

Первым делом Тимур метнулся к трубе и, активно используя лексикон Слона, потребовал, чтобы ему немедленно скинули крюк, а то он за себя не отвечает!

Потом, смачно хэкая и не обращая внимания на синие брызги, перебил всех недоснегожорок, копошившихся внутри туши.

И только после этого подошел к Стерве. Женщина лежала, неловко подвернув ноги и широко разбросав руки. Под полуприкрытыми веками виднелись белки. Зрелище было жутковатым, и Тимур даже успел решить, что она умерла – мало ли, сердце не выдержало, не девочка, небось. Но тут Стерва застонала и попыталась открыть глаза. Закатившиеся наверх зрачки не сразу вернулись на место, и несколько секунд ее лицо было похоже на маску с пустыми глазницами.

Тут из трубы, возбужденно матерясь, выехал Слон. Едва оказавшись в пещере, он принял боевую стойку и приготовился дорого продать свою жизнь. Убедившись, что опасность миновала и оценив размеры бойни, устроенной Тимуром, громила расслабился и принялся в своей обычной экспрессивной манере выплескивать эмоции. Тимур не прислушивался, занятый попытками привести в чувство Магу, но уловил, что случись подобное наверху, быть ему не просто авторитетом, а… Да тут и Гросса не грех подвинуть было бы, разорялся Слон. Смотрящий, называется! Заморозился и полеживает себе. А честные пацаны снегожорок пачками валят, бабу дурную защищая. Здесь мысль Слона сделал причудливый виток, и он пустился в пространные рассуждения о том, что все зло на свете от баб. Небось, снегожорки, тварюги позорные, тоже того, женского полу, иначе и быть не может – такая гадость! Определенно бабы!