Олег Марин - Порог резистентности [СИ]

Мага кое-как уселась с помощью Тимура и принялась стаскивать прокушенный насквозь ботинок. Ступня покраснела и опухала на глазах. За несколько минут краснота поднялась почти до лодыжки. А когда женщина попыталась встать на укушенную ногу, то с криком упала.

– Яд, – бесстрастно констатировал успевший присоединиться к ним Джокер. – Она умрет.

– Да пошел ты! – заорал Тимур, вскакивая и сжимая кулаки. – Сам не сдохни, узкоглазый! За Гроссом своим драгоценным следи, а с ней я как-нибудь сам разберусь, понял?!

Слон принялся хватать его за локти, бубня, что нехорошо так вот с уважаемым человеком разговаривать, можно, мол, и огрести за такие фокусы. Но Тимуру было все равно. Адреналин бушевал в крови, застилая кроваво-синим туманом все вокруг. Хотелось убивать. Пока есть силы, пока не сломается крюк, пока не упадешь замертво, прекращая наконец это бессмысленное и бесцельное подземное блуждание.

Джокер слушал молча, морщинистое лицо оставалось невозмутимо-холодным. Тимуру вдруг стало стыдно. Так же неожиданно, как и накатила, злость схлынула, оставив после себя пустоту и холод.

– А… – махнул он рукой. – Извини, Джок. Что-то меня… понесло.

Азиат так же, не проронив ни звука, кивнул, принимая извинения, и отошел. Спустя пару минут он вернулся, отодвинул Тимура, бессмысленно таращившегося на Стервину ногу, и принялся втирать в горящую кожу женщины черную вонючую мазь. Вытяжка из желчи снегожорки, сообразил Тимур. Надо же, не пожалел. Единственное доступное на Фригории лекарство ценилось на вес золота. Да какое там золото – на вес самой жизни. Тимур пережил еще один короткий, но мучительный приступ стыда, вспоминая, как только что орал на Джокера. Потом снова разозлился – теперь уже на себя. А потом плюнул на все эти душевные терзания, такие неуместные здесь и сейчас.

Спустя полчаса отправленный на разведку Серый сообщил, что пещера не такая уж большая и в противоположном конце имеется единственный выход.

– Только он это… Странный, в общем… Там… – Серый скорчил непонятную гримасу и замахал руками, силясь что-то изобразить. Не привыкший говорить, он явно испытывал трудности с вербализацией мыслей.

– Не мучайся, – остановил его Тимур. – Сейчас все пойдем. Разберемся, что там за странности.

Магу пришлось волочить на себе. Она непрерывно стонала, и Тимур сразу вспомнил, как всего несколько дней назад так же висел на его плече Гросс. Но старика хоть заморозили, подарив надежду на спасение, а с этой что делать? Кстати, задумался Тимур, а ведь сосульки здесь почти не встречаются. Интересно, почему?

Он утер со лба пот и усмехнулся – вот и ответ, Температура вокруг была гораздо выше, чем в тоннелях, лежащих ближе к поверхности. Даже снегожорки здесь мелкие, злорадно подумал Тимур. Сколько я их там замочил? Штук семь?

– Тимур-сан, – окликнул его Джокер. – Посмотри-ка.

Тимур пристроил Стерву возле стены и подошел к азиату, заглядывающему в темный провал выхода из пещеры. Присвистнул. Во-первых, ход шел вверх. Это что же, зря они спускались, надеясь оказаться ближе к теплу? Но не это было самым странным. Тоннель поднимался не гладкой ледяной поверхностью, а уступами, напоминающими ступеньки. Высотой около полуметра, неровные, эти ступени были явно искусственного происхождения – можно было различить следы вырубки льда какими-то примитивными инструментами. Да и отходы "производства" щедро усеивали пол вокруг дыры.

– Что думаешь? – коротко спросил Джокер.

– Что-то не хочется мне туда лезть, – поежился Тимур, думая о мертвых когтистых тварях, заполняющих пещеру.

Ступеньки делали однозначно не снегожорки. Судя по всему, пещера – что-то вроде кладбища этих, панцирных. За почти три недели блуждания по тоннелям, да и за все годы на каторге никто таких тварей не видел. Значит… Что? Элементарно – они приходят именно из этой дыры. Другого хода в пещеру нет. Идем дальше… Если ступени – дело рук… то есть, лап, гигантских насекомообразных, можно предположить, что они в какой-то мере разумны. Хотя… Муравьи, вон, целые подземные города строят, но это не делает их разумными. Или бобры те же. Нет, ничего это не значит, старик, сказал себе Тимур. Ишь, размечтался – встретить братьев по разуму среди бескрайних просторов космоса! Тьфу! Ты не в вирте, старик, так что охолонись. В реальности братьев по разуму земляне уже встретили. И именно благодаря им ты сейчас не кофе с Гердтом попиваешь в редакции, а ползаешь, точно крот, под тоннами снега и льда. Так что – спасибо, не надо. Обойдемся без разумных муравьев!

Но выбора-то нет, тут же возразил он себе. Обратно по горке забраться можно. Наверное. И что потом? Если эти твари водятся на глубине, ближе к тому самому теплу, которое мы ищем, рано или поздно придется с ними столкнуться. Так какая разница – сейчас или через несколько дней.

– Пошли, – через силу выдавил он. – Чего стоять-то.

Десять лет назад, непослушными руками держа резак и слушая ругань Крота, Тимур думал, что хуже быть не может. Два года назад, когда выдалась аномально холодная зима, мороз пробивал спецухи и люди замерзали во сне, потому что снегожорки куда-то пропали и не хватало жира и другого топлива для обогрева бараков, Тимур думал, что точно знает: хуже только в аду. Две недели назад, стоя на красном снегу и глядя, как Слон оттирает со спецухи чужую кровь и мозги, Тимур думал, что теперь-то его ничем не проймешь.

Но сегодня пришлось перейти очередной Рубикон ужаса. Кошмарные подземные твари, поедаемые ядовитыми микроснегожорками – это смахивало на плоды воспаленной фантазии вирт-сценариста, и Тимур всерьез начал опасаться за свой рассудок. Сны еще эти… Поди разбери, может, даже сейчас он мирно сопит в две дырочки, думая, что карабкается по ледяной лестнице, созданной неизвестно кем.

Он понимал, что подобные рассуждения ни к чему не приведут и оптимизма не прибавят. Но у них имелся один несомненный плюс – возможность отвлечься от окружающей действительности. Потому что настоящим кошмаром на данный момент были не обитатели подземелья, а подъем по этой самой лестнице.

Несуразно большие ступеньки, несмотря на следы обработки, оставались ужасно скользкими. То и дело теряющая сознание, полностью зависящая от него женщина добавляла веселья. А жизнерадостно-злобный мат Слона придавал восхождению оттенок сюрреализма.

Подсадить Магу, убедиться, что она не соскользнет, как это уже не раз случилось. Забраться самому. Перевести дух. Подтянуть женщину, забросить на следующую ступеньку. Послать Слона, которому случайно попало в глаз отлетевшей ледяной крошкой. Забраться. Подтянуть. Подсадить. Забраться…

Потом, когда все закончилось, Тимур прикинул, что лестница была не длиннее той трубы, что привела их в пещеру. Но пока длился подъем, она казалась бесконечной. Один раз неудачно пристроенная Мага улетела в самое начало, и Тимур едва не решился бросить ее. Пару раз он сам падал и не был уверен, что не получил сотрясение мозга. В спине давно и надежно засел раскаленный прут боли, на который Тимур уже просто не обращал внимания, приняв его как часть настоящего.