Олег Марин - Порог резистентности [СИ]

Когда она впервые после долгого времени увидела свое отражение, то испытала странное ощущение. Вместо изящного овального лица, покрытого хитиновыми пластинками, из зеркала на нее смотрел призрачный блин в паутинке тонких шрамов и морщин.

Рада провела пальцем по впалой щеке, сухим обветренным губам.

Она не помнила себя прежнюю, а привыкнуть к новому виду так и не смогла. В смешной светящейся шапочке она выглядела нелепо. Состарившаяся девочка-подросток. Не зря она с недоверием относилась к пространным комплиментам Рифа.

На выходе из тоннеля Рада услышала характерное потрескивание крыльев. Биши ее ищут. Ра моментально проснулась, услышав зов подруг. Просто так в этих краях нзунге не появлялись. Крылатый народ относился к чужеродной машинерии с почтительным трепетом, и ради дружеской беседы биши не прилетели бы.

Рада-Ра пошла на зов. Сегодня они с Рифом не ждали гостей. Гошка с командой биши навещал их раз в месяц, делился последними новостями семьи и расспрашивал Рифа о его исследованиях. Во время последнего визита мтцубиши предупредил, что вернется нескоро. Подходил срок очередного окукливания, а в такие моменты он бывал очень занят.

Рада вышла в основную галерею и увидела шестерых биши, которые жались друг к другу, возбужденно шевеля сяжками и возмущенно фыркая.

После ритуального приветственного танца, Ра обняла Шигу и остальных подруг, переплетая руки с их сяжками. Она не стала приглашать их в дом, зная, что все равно не войдут. Протянула прихваченные гостинцы – грибы, которые они с Рифом развели в теплице.

– Нет времени, – отрезала Шигу. – Мтцубиши Оши прислал за тобой. Ты нужна семье.

– Что-то случилось? – испугалась Рада. Сердце сжалось в неприятном предчувствии.

– Разве ты не слышала, Ра?

Новости в семье распространялись очень быстро. Риф считал, что постовые передавали информацию от одного к другому, улавливая малейшие колебания воздуха и почвы. Так когда-то общались индейцы с помощью дыма от костра. Биши поверить не могли, что людям такое не дано.

– Гошка… то есть Оши в порядке?

– У него засуха, – ответила Шигу. Это означало целый спектр негативных чувств от смятения до досады, редких для нзунге.

– Зачем я нужна семье?

Для Шигу, как и для всех остальных биши, вопросы "почему" и "зачем" были несущественными. Биши не подвергали сомнению приказания. Зовут, значит нужно возвращаться. А если хочется поговорить, то за этим к мтцубиши, это они трещат не переставая.

– Мне нужно предупредить Рифа. Дай мне немного времени, чтобы собраться.

– Твой мтцубиши тоже полетит с нами. Оши сказал, что вы нужны оба. Собирайтесь быстрее, мы вас подождем.

Когда Рада ворвалась в лабораторию, Риф даже не взглянул на нее.

– Ты как раз вовремя! Иди сюда, – возбужденно сказал он. – Вот посмотри, это моя Муся.

В сплетенной из корешков клетке смирно сидели зверьки, похожие на помесь гигантского мучного червя и крысы. Все они находились под воздействием телуджи, замораживающей сосульки, это можно было понять по тусклому свалявшемуся меху. Но у одного из зверьков мех начинал разгораться привычным нежно-зеленоватым светом. С каждой секундой свечение становилось все ярче. Спустя несколько мгновений зверек чихнул и потер лапками мордочку.

– Ух ты, у тебя наконец-то получилось! – Рада заставила себя улыбнуться.

– Первый положительный результат за долгое время, – он привлек ее к себе и расцеловал в обе щеки. – Ты понимаешь, что это значит? Я наконец-то нашел верную формулу. Будет чем похвастаться перед Гошкой!

– Как раз сегодня шанс и представится. Он прислал за нами. Нужно лететь. Срочно.

В городе их ждала катастрофа. Рваные клочки крыльев. Бессильно висящие сяжки. Тела молодых и красивых биши, сломленные неведомой злой силой.

Никто из нзунге не мог бы учинить такую резню, а естественных врагов у них никогда не было. Значит…

Варвары! Убийцы. Нашли-таки путь в их подземный рай.

Рада касалась руками крыльев погибших, как это было принято у нзунге. Яркие узоры уже потускнели, приобрели землистый оттенок. Какая несправедливость! Такие молодые, даже одного цикла не прожили. Она не знала их лично, но внутри все переворачивалось от скорбного жужжания семьи.

– Звери! Какие же звери…

Риф обнял ее за плечи, потянул прочь.

– Мне жаль, милая.

– Где они?

– Кто?

– Эти… эти нелюди. Гады. Давить таких нужно!

Столпившиеся рядом нзунге возмущенно зацокали.

– Тише, милая, тише. Ты их пугаешь. Не нужно, чтобы нзунге ассоциировали нас с теми, кто это сделал, – шепнул Риф. – Кто знает, что у них на уме…

Риф так и не научился различать их эмоции, он воспринимал лишь издаваемые звуки, которые составляли меньшую часть общения с нзунге. Старательно присвистывая и прищелкивая, он произнес длинную тираду, принося соболезнования и выражая скорбь. Ему было искренне жаль погибших нзунге, но Рада видела, что его больше волнует другое – не изменят ли подземные жители своего отношения к людям после этого преступления. Не потребуют ли оставить их мир, не решат ли расправиться с ними вместо настоящих убийц. Она возмущенно фыркнула. Как можно думать о себе в такой момент?

"Те, кто это сделал… – она повернулась к мтцубиши Оши. – Надеюсь, они получили по заслугам? Вы их поймали?".

"Да. Поэтому я и послал за вами. Семья хочет, чтобы ты и Риф поговорили с ними, прежде чем решить, что делать дальше".

"Зачем с ними разговаривать?".

"Мы тебя не понимаем".

"Они должны понести наказание. Заплатить жизнью за жизнь. Умереть".

"Это же ваш народ! – возмутился Оши. – Мы не хотим вражды".

"Теперь нзунге – мой народ".

Мтцубиши переминался с ноги на ногу, что означало несогласие, и растерянно молчал.

Риф нетерпеливо дернул ее за рукав.

– О чем вы говорите, милая?

Рада отмахнулась и мысленно надавила на Гошку.

"Может, у меня нет крыльев, и руки мои слишком слабы, чтобы прокладывать новые пути под землей, но теперь я – биши, и нзунге – мой народ. Оши сам вложил знания в мою голову. Семья знает, что я не лгу. А люди вас обманут точно так же, как уйога. Они уничтожают все, к чему прикасаются. Они жадные и злые, убивают молодь и едят их. Разве ты не помнишь этого? Они бы и Оши убили, если бы Риф его не спас".

Мтцубиши смущенно скрестил сяжки.

"И наша молодь глупа и движима лишь голодом и низменными инстинктами. Мы не можем гордиться поступками вижана, и жить так, как они, семья не должна, – он потоптался на месте, раздумывая, и добавил: – Ра не лжет, но Ра слишком много спорит для биши".

Рада прикусила язык, крыть было нечем.

– Кто-нибудь, наконец, объяснит мне, о чем вы говорите? – всплеснул руками Риф. – Милая?