Эль Бланк - Путь в вечность [СИ]

– Большой, – подтверждает, с непередаваемо ласковой интонацией. Любит свой корабль, наверное.

Несколько минут сидим наслаждаясь тишиной и приятным сумраком. Глаза быстро привыкают и теперь окружающая "природа" кажется ещё привлекательнее. Поднимаю взгляд, изучая невероятно огромный простор космоса, окружающего живой островок.

– Борис, – осторожно интересуюсь. – А вы не боитесь, что эта прозрачная конструкция разобьётся?

– Невозможно,- получаю уверенный ответ. – Это трипслат – чрезвычайно прочное и упругое вещество. Оно даже прочнее, чем основной корпус корабля. Вся обшивка состоит из него.

– Вся поверхность корабля прозрачна? – не могу поверить!

– Почему тебе это кажется невероятным?

– Но… разве это практично?

– Разумеется это удобно, – Борис кивает и быстрым движением убрирает упавшую чёлку с глаз. – Для управления кораблём, для исследований, для отдыха.

– Я не совсем то имела в виду.

– Что ещё? – смотрит внимательно.

Задумываюсь, формулируя свою мысль:

– Излучение звёзд, когда вы так близко от них, как сейчас от Солнца, оно ведь опасно. Например, на Солнце нельзя смотреть не защищая при этом глаза.

– А-а-а, понимаю, – смеётся. – Но мы защищены. Трипслат темнеет под воздействием квантов света. Чем их больше – тем он не прозрачнее.

– А жёсткое излучение? Ультрафиолет, радиация?

– Для них трипслат полностью непроницаем.

Ого! Что же это за вещество такое? Из чего состоит? Я открываю рот, чтобы задать очередной вопрос, но Борис быстрым движением закрывает его ладонью.

– Вероника, ты как всегда излишне любопытна, – качает головой.

– Э-м-м, – чуть отодвигаюсь от него, освобождая лицо. И напрочь забыв, что сижу вовсе не на широком диване, а на совершенно небольшой по площади поверхности, теряю опору соскальзывая вниз.

Испугаться успеваю ощутимо. И даже взвизгнуть. Вот только упасть мне не дают сильные руки, затормозившие моё стремительное падение.

– Ну что ж ты такая неосторожная! – выговаривает мне ловкий субъект. Вот скажите на милость, как он ухитрился за эти доли секунды спрыгнуть вниз и меня поймать, а?

Сердце успокаиваться не желает, воздуха не хватает и, кстати, причина этого не только в произошедшем, но и в том, что Борис, наверное решив по максимуму использовать сложившуюся ситуацию, выпускать меня из своих рук не торопится.

Непроизвольно поднимаю голову и, заглянув в глаза, поражаюсь – они совсем тёмные, но внутри, маленькими золотистыми искорками, разгорается обжигающее пламя. Сообразив, что зарождающийся пожар ни к чему хорошему не приведёт, решаю мужчину остановить, пока глупостей не натворил. Упираюсь ладонями в широкую грудь, стараясь оттолкнуть. Думаете, у меня что-нибудь получается? Ага, мечтать не вредно. Мышцы у него не просто крепкие, а какие-то прям железобетонные. Жёсткое ощущение, что меня к стене прижали и аналогичной стенкой придавили. До мозга доходит, что освободиться не удаётся и я чувствую подступающий приступ паники.

– Вероника, – слышу неимоверно удивлённый голос. – Ты меня боишься?

– Я? Боюсь? – стараюсь сделать вид, что дело вовсе и не в этом.

– Ну да, – продолжает сверлить пристальным взглядом. – Я ведь вижу, что ты всё время пытаешься удержать меня на расстоянии.

Умница ты мой! Заметил он. И что, так трудно сделать выводы?

– Я не боюсь… – качаю головой, стараясь подобрать нужные слова. – Просто… не понимаю зачем это вам…

– А что в этом непонятного? – чуть хрипло и о-о-очень чувственно продолжает Борис, убирая мне за ухо выбившуюся из причёски прядку. Ё-п-р-с-т! Опять он пускает в ход тяжёлую артиллерию! А я уже и забыла, что он может так делать!

Получив лёгкую контузию, замираю и смотрю на медленно склоняющегося ко мне мужчину, как бандерлоги на питона Каа.

– Разве нужно что-то объяснять? – раздаётся над ухом мурлыкающий голос. Одной рукой шатен крепко прижимает меня к себе, ладонь другой скользит по спине на затылок. Ловкие пальцы зарываются в волосы, стягивая резинку с хвоста. Висок обжигает горячее, сбивчивое дыхание. Тут же по коже, с криками "В атаку!", проносится пара взводов мурашек, заставляя меня вздрогнуть.

– Я же говорю, боишься! – слышу чуть хрипловатый смех.

Внезапно, с пугающей ясностью начинаю осознавать, что сейчас происходит! Захлестнувшая волна адреналина прочищает мозги не хуже моего отца, если того вывести из себя, конечно.

– Борис! Не надо, – пытаюсь его образумить.

Тяжело дышащий тип совершенно меня не слушает и, кажется, вообще мало чего соображает. Стискивает меня ещё сильнее и проводит губами по виску, рукой захватывает волосы, накручивая их на кисть. От непредсказуемости его действий я опять цепенею, ладони непроизвольно сжимаются в кулачки, а в это время его губы продолжают движение в направлении моего лица.

– Не отпущу, – слышу тихий шёпот. – Даже не проси.

Сообразить, что сказать в ответ, я не успеваю. Жаркие губы обрушиваются на мои. Требовательные, настойчивые, несдержанные настолько, что сил что-то сделать, оттолкнуть наглеющего мужчину не остаётся. Словно сухие веточки вспыхивают и исчезают в разгоревшемся пожаре все мои сомнения, предположения о том кто он, домыслы о мотивах его поступков. Медленно плавится, постепенно испаряясь, желание прекратить это безумие. Остаётся только обжигающий ненасытный огонь, который не оставляет времени на раздумье и не даёт шанса на спасение.

Я даже не сразу понимаю, что мне катастрофически не хватает воздуха, потому что с каждой секундой Борис всё сильнее сжимает руки. Ой-ой! Он меня или раздавит, или сломает рёбра, как минимум. Остаётся только жалобно пискнуть.

Помогает. Шатен наконец отрывается от моих губ и чуть ослабляет объятия, но всё равно продолжает прижимать к себе. Смотрит, недоумевая.

– Вы меня задушите, – нормально дышу, наконец.

На лице мелькает понимание.

– Прости, – извиняется, разжимая руки и давая мне ещё немного свободного пространства. – Кажется, я немного перестал себя контролировать.

Это называется "немного"? Только ресницами хлопаю.

– Очень трудно сдерживаться, когда ты рядом, – пробегает по лицу, невероятно ласковый взгляд, пальцы мягко проводят по щеке. – Просто наваждение какое-то!

– Борис, – чувствую, как разум, осторожно прощупывая почву, возвращается на законное место. – Это неправильно. Если вы не человек, то пос…

Продолжить рассуждения мне не позволяют, весьма оперативно лишая возможности говорить. Однако теперь его прикосновения кардинально иные – мягкие, нежные, и у меня в мозгах быстро отключается всё, что есть думающее. Весьма быстро я перестаю воспринимать происходящее вокруг. Все переживания снова куда-то сгинули. Всё окружающее совершенно перестаёт волновать. Чувствую только его. Его руки и его губы. Голова кружится. Я с трудом возвращаюсь к реальности, когда Борис перестаёт экспериментировать.