Павел Шумил - КСАПА ХУЛИГАНКА

Когда медики выходят, Рыська вбегает - и парню кулаком по зубам... Тут я припоминаю, именно этот парень ей летом шкуру медведя обещал. Но зачем же на пещерного медведя полез? Лесных, что ли, мало?

Звоним в Круг. Приглашаем звероловов. Намечаем на следующий день идти за мишкой. Но погода портится. Три дня идет мягкий, пушистый снег. На четвертый прилетают два знакомых зверолова и один новый, с собакой по имени Белка. Смешное имя. Мы отвозим их на место схватки, раскапываем снег, даем понюхать собаке следы крови. Она так на нас смотрит... Будто хочет сказать: "Это что за придурки?" Ну да, след старый, да еще свежего снега по колено насыпало...

Но когда звероловы отцепляют поводок, Белка крутится на тропе и ведет нас куда-то.

Вскоре мы стоим у пещеры, а донельзя довольная собака крутится под ногами. Заходить в пещеру не хочется. Тесно там, отпрыгнуть или убежать некуда будет.

- Может, светошумовую гранату бросим? - предлагает Вадим.

Так и делаем. Отходим подальше. Вадим бросает гранату и отбегает. Бабахает знатно. Но никто из пещеры не выскакивает. Собака опять смотрит на нас странно, забегает в пещеру и тявкает несколько раз.

- Апатит твои хибины! - непонятно высказывается новый зверолов и идет в пещеру. Без всякой опаски. Мы за ним.

В общем, мишка лежит мертвый и уже остывший. А умирал долго и в муках, потому что парень пропорол ему копьем живот и желудок. И обломал копье в ране. Хорошее было копье, с наконечником из стального охотничьего ножа чудиков. Или сам медведь обломал копье. Трудно сказать. Все следы на тропе снегом засыпало. В сердце надо было бить...

А медведь оказался старой медведицей. Это мы узнаем только когда вытаскиваем тушу из пещеры и переворачиваем, чтоб обвязать тросом.

Привозим, сгружаем у хыза. Туша заледенела, стала как камень. Замучились, пока в хыз затащили. Света ругается, ей урок сорвали. Вся ребятня прибежала на медведя посмотреть. Мудр походит, тушу трогает.

- Что с мишкой делать? - спрашивают звероловы.

- Шкуру, клыки и когти - охотнику, мясо съедим.

- Да нет, в какой угол его от двери оттащить, чтоб проход не загораживал?

Иду в тот угол, который ПалПалыч называет СТАЦИОНАРОМ. Парень и Рыська сидят рядом на койке. Рассказываю, что медведя мертвым нашли, слова Мудра передаю.

- Шкуру - ей, - говорит парень.

Зря он это сказал. Потому что Рыська вскакивает и опять его по морде лица, как Ксапа говорит. На этот раз не кулаком, а ладошкой. Звонко так! И убегает.

Иду домой, рассказываю своим женщинам, как на охоту слетали. Слушают, переживают. Фархай новой чубарке переводит. Мечталка подсказывает, если незнакомое слово встречается. О том, как Рыська второй раз парню по физиономии съездила, тоже рассказываю. За спиной ахи и охи. Оглядываюсь - два десятка девок стоят, слушают.

Кончаю рассказывать - Ксапа с Натой ФОТОСЕССИЮ устраивают. Сначала свет ставят. Потом медведя со всех сторон снимают. Затем парня приводят, помогают одеться, мое копье в руку дают, фоткают со всех ракурсов на фоне медведя. Но так, чтоб левая рука в кадр не попадала. Парень ругается, но ему объясняют, что это не для него, а для истории и для его детей.

Рыська приходит. Ксапа с ней шепчется, за руку к парню тянет. Рыська злая, глазами сверкает. Так на фото злюкой и получается. Вместе с парнем уходит. Да, парня теперь Самураем зовут. За бесстрашие. Толик назвал, все геологи подхватили. Ксапа парню и Рыське объяснила, кто такие самураи, а Ната картинки показала. Но мы имя до Самура сократили. Я думаю, хорошее ему имя досталось. И вовремя. Пора уже детское имя на взрослое менять.

Иду, пробую тушу. Твердая еще. Такими темпами только завтра оттает.

- Завтра с утра разделаем, - говорит Кремень. - Надо будет в ангар перетащить, а то весь хыз загадим.

Одинаково думаем.

Плохое мясо у медведицы, жесткое. Но шкура хорошая, большая. Как Самур велел, относим шкуру Рыське. Намекаю на ушко Мечталке, чтоб помогла. А где мечталка, там и Фархай с Бэмби. К ним степнячки присоединяются. Наши девки тоже в стороне не стоят. Столько девок собралось, что по очереди работают, всем сразу не подойти.

Обломок копья с наконечником Рыська забирает. Говорит, теперь ей нужнее. Кремень не спорит, отдает. Потому что на Рыське куртка не по размеру надета, явно с мужского плеча.

Но Мечталка вечером рассказывает, что Самур Рыське куртку не дарил. Потому что утром бегал злой, по пояс неодетый, Рыську и куртку разыскивал. Все бабы по углам шушукаются, эту новость обсуждают.

Не успели медведя съесть - новая беда. С горы лавина сошла. Никого не задела, но сорвала и унесла сетку, которой мы загон огородили. И краем зацепила третий хыз. Хыз сдвинулся с фундамента, наклонился и перекосился. В окнах стекол больше нет, половина комнат по потолок снегом забита. А на фундаментах, где осенью еще три хыза намечали поставить, снежный завал в два моих роста.

- Ну что, братцы-кролики, кто говорил, что лесополоса лавину остановит? - распекает нас Платон. Стоим, молчим. Нечего сказать.

- Весной снег сойдет, посмотрим, можно ли такую лавину отвести в сторону противолавинной стенкой. Или здесь по берегу лучше вообще не селиться.

Механики ругаются. У них много вещей в хызе осталось. В пещерный хыз перенесли только самое необходимое. Теперь лопатами работают, комнаты от снега освобождают. Зато дети довольны. В снегу МЕТРО роют.

А за две следующие недели умирают две старухи и один старик. Из тех, что при переходе через перевал мы вечерами на носилках несли. Сами умирают, не от голода, не от болезней. Раньше такое редко случалось. Ксапа говорит, носилки им на троих четыре с половиной года добавили. Но разве это жизнь? Из вамов только по нужде выходили. Не хотел бы я так жить.

А еще очередной бэби-бум надвигается. Скоро в хызе спать будет невозможно от воплей рожениц и детского плача.

У механиков радостная новость. Собрали камнедробилку. На этом хотят до весны работы прекратить, потому что при минус сорока пускай Дед Мороз работает.

Ксапа тут же заявляет, что минус сорок всего два дня держалось. А минус тридцать пять при сухом воздухе - это как минус двадцать в Питере. Начинается спор. Но мы грузимся в три вертолета и летим на ПРИЕМО-СДАТОЧНЫЕ ИСПЫТАНИЯ в Секунду.

Большой ангар весь темный. Только площадка справа от входа залита электрическим светом. А дальше темнеют контуры машин и ряды деревянных коробок.

Первым делом механики запускают ДИЗЕЛЬ-ГЕНЕРАТОРЫ. Вторым - ТЕПЛОВУЮ ПУШКУ. Теплый воздух из пушки обдувает РАБОЧУЮ ЗОНУ. Затем включают дробилку и заводят двигатели двух маленьких экскаваторов. Не для дела, а чтоб механизмы прогрелись. Говорят, на холоде сталь становится хрупкой.

В рабочей зоне хорошо, тепло. Выходить из нее не хочется. Но дробилка сильно шумит, говорить мешает. А механики кипятят воду, заваривают чай, готовят бутерброды с бужениной и сыром.