Ярослав Георгиевич - Проспавший смерть, опоздавший к рождению [СИ]

– Настоящий шёлк пустынника! Шикарное качество! Настоящий шёлк!

– Куртки кожи голубого аллигатора! Не проходите мимо, такие можно купить только на Сахаре! Куртки из аллигатора!

– Продаю оружие! Разрядники, плазмаганы! Огнестрел! Холодняк!

– Здоровые, сильные рабы!

– Верблюды! Ослы! Мулы!

Ива время от времени указывала на то, что ей нравилось, и это без обсуждений покупалось. Правда, всегда после недолгой, но ожесточённой торговли, ведь покупать сразу считалось плохим тоном, да и цены повсюду были сильно завышенными, особенно для людей, выглядевших не местными. Руслан несколько раз очень умело пресекал попытки надуть их, было видно, что он неплохо разбирается в предлагаемых товарах.

– Голубой Аллигатор? Да какой это голубой, Кровавые Боги, аллигатор? Это же самый настоящий ящер, просто крашеный. Двадцать медяков, не больше. И то, только за качество кроя!

– Драгоценные камни? Разуй глаза, человек! Это обычные крашеные стекляшки!

– Вчера на Пандоре видел такое же, в десять раз дешевле! Не заливай, давай, сбавляй цену, а то мимо пойдём!

– Слушай, откуда ты такое старьё выгреб? Это каменного века оружие! Его обезьянам стыдно в руки давать! Неужели ничего толкового нету?

В итоге, прошло даже меньше часа, когда сердито сопящий Хосе оказался нагружен огромным тюком с покупками, а Ива, наконец, выразила свою полную удовлетворённость. Правда, платьев ей купили всего несколько, остальные покупки относились, скорее, к мужской одежде – то ли ей так больше нравилось, то ли такие вещи просто чаще попадались.

Они уже шли на выход, когда монотонный гомон вдруг сменил тональность, и, одновременно, перебивая его, послышались новые звуки. Они заставили ребят, не сговариваясь, вздрогнуть и обернуться, в отличие от Руслана, который внешне казался совершенно невозмутимым, и не обратил на происходящее никакого внимания.

Свирепый рык, свист кнута, и истошные женские вопли – прямо на площади здоровенный мужчина, в чалме, но голый по пояс, разъярённо избивал кнутом валяющуюся на земле полуголую рабыню. Кровавые брызги разлетались в стороны, срываясь с кончика ужасающего орудия, жалобные стоны лишь больше распаляли злость мучителя, несущая боль тонкая кожаная верёвка со свистом вспарывала воздух, будто змея, и вновь и вновь кидалась на беззащитную добычу… А вокруг росла толпа зевак, стягиваясь со всех сторон, вбирая в себя всех голодных до щекотливых зрелищ.

– Спартак, опять избивает рабыню. Совсем своё имущество не бережёт… – заметив интерес Ивы и Хосе к происходящему, мимоходом кинул прохожий, спешивший куда-то по своим делам.

– Руслан! – Ива вцепилась в грязный и местами рваный плащ старика обоими руками, быстро догнав его. – Сделай что-нибудь. Я не могу на это смотреть!

– Никогда бы не подумал, что соглашусь с этой девчонкой. Но я полностью поддерживаю. Или сам сейчас пойду с ним разберусь… – встал с другой стороны Хосе.

– Не надо ни с кем разбираться. Ладно, сейчас всё будет, – тяжело вздохнул старик, и повернулся всё же к происходящему. Ужом просочившись сквозь толпу, он обратился к уже запыхавшемуся к тому моменту здоровяку, прервавшемуся ненадолго, чтобы перевести дыхание.

– Эй, ты! Куплю её прямо сейчас. Двойная цена.

Взгляд Спартака, слегка замутнённый – видимо, он принимал или курил что-то – прошёлся по всем окружающим, пока не остановился на Руслане.

– Не продаётся! А ты кто вообще?

– Тройная цена! Давай, соглашайся, кто ещё у тебя это мясо купит?

– А я и не хочу продавать! Хочу забить её до смерти! Ты кто, говорю? Как посмел лезть ко мне? Знаешь меня? Я Спартак!

– Десять от стоимости, за которую купил её. Она точно такого не стоит. А ты сможешь купить других, и делай с ними, чего захочешь, – будто не услышав обращённых к нему вопросов, упрямо повторил жрец.

– Сто медяков? Ты готов выложить за неё такую сумму?

– Готов.

– А на тысячу? Согласишься? Слышишь, ты, иноземец, отдам её тебе за тысячу!… – мужчина засмеялся сам себе – он был уверен, что за такую огромную сумму никто не купит эту рабыню, плохонькую вообще-то и уже изрядно подпорченную.

– По рукам. Держи свои деньги, – старик невозмутимо извлёк из поясной сумки руку с горстью монет, и бросил их под ноги Спартаку.

Тот побагровел, насколько это было возможно с его смуглой кожей, и было бросился на Руслана – но тот вдруг улыбнулся ему:

– Хочешь напасть на Жреца Хаоса? Давай, попробуй. Про последствия, думаю, не надо говорить, да?…

И подошёл к тихонько воющей рабыне, распластавшейся на земле, уже не обращая на окружающих никакого внимания.

– Ребята, помогите поднять её. И тащите к гостинице. Хосе, с тебя сначала найти лекаря – но будь осторожен, смотри, чтобы не обманули. И берегись воров. Потом – нам нужен какой-нибудь корабль, поспрашивай, в сторону Альфы Всадника нет ли чего-нибудь. Ива, ты со мной. Сейчас закинем всё в комнату, берёшь разрядник, и пойдём кататься по пустыне… Эй, человек! Ты же на вездеходе, да? Можно тебя, до каньона Пяти Грёз? Конечно, плачу деньгами, и всё понимаю – цена будет выше обычной. Хорошо, жду у Северных Ворот через два стандартных часа. Вот задаток…

Slice FFA157D60001F94F

Найденного в пустыне бедуины отдали за бесценок, в качестве довеска к партии желез песчваных червей. Причём, те несколько медяков, которые дал им за него купец, были ещё не самыми маленькими деньгами, которые можно было выручить за этого истощённого заморыша. Которого, по-хорошему, перед продажей требовалось откормить и привести в хоть сколько-нибудь товарное состояние.

Чем и занималась старая невольница Алия, служившая Рашиду – так звали купца – в течение долгих лет, и прекрасно знавшая, что и как в таких случаях делать. За несколько недель, пока караван шёл до торговой столицы всей планеты, самого крупного города её единственного материка – Новой Александрии, она сделала, казалось бы, невозможное, и поставила новое приобретение своего хозяина на ноги, приведя его в полный порядок. Единственное, человек совершенно не понимал местную речь, и, по всей видимости, сильно заблуждался по поводу своей будущей судьбы – он свято верил, что его спасли бескорыстно, и не упускал случая выразить окружающим свою благодарность и признательность.

Однако, настал момент, когда суровая действительность показала своё истинное лицо – холодный металл сомкнулся на шее найдёныша, лишая свободы передвижения, а удары плети и грубые тычки направили его, немало удивлённого внезапным изменением статуса, на большой людный базар. И начались долгие монотонные дни стояния под давно опостылевшим белым солнцем, что нещадно выжигало и нагревало всё, до чего только могло дотянуться своими лучами, в том числе – и до выставленных на продажу. А они, как правило, были лишены хоть какой-то одежды – ведь покупатели должны были видеть, что приобретают – и потому особенно страдали от жары.