Ярослав Георгиевич - Проспавший смерть, опоздавший к рождению [СИ]

– Хол, я хочу отомстить сама, и это не обсуждается. Моё сердце требует выпустить в него пулю или увидеть, как кто-то это делает, собственными глазами. И ты поможешь. Не хочешь – вали. О последствиях знаешь…

– Ты не поняла. Я с тобой до конца, каким бы он ни был. Но…

– Какие но, Хол?

– Но… Даже не знаю, как сказать. Ты очень красивая, талантливая, успешная. Зачем сжигать себя ради мести, бросив всё и забыв про нормальную жизнь? Не хочешь вернуться на ранчо, заняться хозяйством? Выйти замуж, растить детишек, ездить в город на праздники, танцевать? Носить красивые платья, а не эти засаленные штаны, и нравиться мужчинам?…

– Ты всё сказал?

– В принципе, да.

– Ну тогда – слушай мой ответ, Хол. Ранчо я продала. Оно не нужно мне больше. И то, что ты видишь сейчас перед собой – красивую, якобы беззащитную особь женского пола – это лишь оболочка. Внутри у меня раскалённая пустыня, и одно-единственное желание, поглотившее всё и вся – убить его. И всех этих уродов. Ясно?

Ничего не отвечая, мужчина встал и обошёл вокруг костра, успевшего совсем погаснуть уже. Сел рядом с женщиной и обнял её за плечи. Та не расслабилась, не прильнула к нему, но и не отстранилась.

– У меня предложение. Я поеду и разберусь с ними сам. А ты – подождёшь меня где-нибудь в безопасности.

– Не годится. Во-первых, ты не справишься. Во-вторых – тогда это будет совсем не то. О чём мы договаривались? Что ты поможешь мне отомстить. А не будешь делать всё собственноручно. По-моему, формулировка достаточно точная.

– Свяжу тебя и сдам Джо По, с наказом, чтобы не отпускал.

– Тебя тут же отправят к праотцам, наивный. Ты не имеешь никакого права ограничивать мою свободу. И никакой возможности. Единственное, что можешь сделать – убить меня. Хочешь?

– Не хочу.

– Тогда, заткнись и целуй меня. Хватит уже этой пустой брехни…

Slice FFA157D6000223C9

Двери салуна, выполненные в традиционном стиле – в виде так называемых "крыльев летучей мыши" – радушно впустили их внутрь.

– Привет, Толстый! Чего нового? Про Дикого есть новости? – усевшись за свободный столик, прямо с места спросила женщина с огненно-красными волосами.

– Здравствуй, здравствуй, Лиззи! А как же, про него только и говорят. По последним слухам – негодяй со своей бандой скрывается на индейской территории.

– Как так? Индейцы ведь не жалуют посторонних.

– И тем не менее. Не знаю, как он с ними договорился, почему снюхался, но, судя по последним рассказам, его не трогают, и свои набеги все эти месяцы негодяй совершал именно оттуда. Народ бурлит и негодует. Предлагают разобраться с краснокожими раз и навсегда, а заодно, и бандитов отловить наконец. Ведь ты же наверняка не слышала про их последнее похождение – они имели наглость ограбить банк в Либерти, прямо при свете дня!… Убив при этом около десятка человек.

– Совсем страх потеряли!

– Вот-вот! Но ничего, никуда не денутся. Рано или поздно, так или иначе, болтаться им на виселице… Или валяться с порцией свинца внутри.

– Да наверняка… – задумчиво проговорила Лиз.

– Когда это с ними случится, я тебе первый сообщу! И извини, что говорю при тебе про этого негодяя…

– Нет проблем, не беспокойся. Я же сама попросила. Налей-ка нам… Мне. Ты же опять не будешь, да, Хол?

– Не буду.

– Вот право слово, как девка городская… Ещё и от алкоголя нос воротит. Всё, молчу, молчу…

– И молчи. Мне, пожалуйста, дай просто воды. И можно ещё раз, Толстый, извини, не знаю как тебя по имени – кто сказал, что Дикий Билл на индейской территории скрывается? Откуда эта информация?

– По поводу имени – так и зови меня, все Толстым кличут, привык давно. А что по Дикому – не помню я. Хотя, нет, это какой-то ковбой вроде проезжал, вот он за кружкой пива и рассказал.

– Какой-то? Ты не знаешь его?

– Да, в первый раз увидел.

– А что такое, Хол? – пригубив из кружки, спросила Лиз, – Ты что-то подозреваешь?

– Да как-то не сходится, если по мне. Помню, в банде про краснокожих очень плохо говорили. Был один, кого "индейцем" звали – так и тот полукровка, к тому же, выросший среди белых. Так что странным и невероятным кажется, что они могли с краснокожими общий язык найти… А силой их подчинить – в такое тоже сложно поверить.

– И то верно, да. Но проверить всё же следует. И с чего-то начинать всё равно придётся…

– Что начинать? Ты про что, Лиз? – встрепенулся владелец заведения, по совместительству бармен. – Не хочешь же ты сказать, что…

– Нет-нет-нет, что ты! Это я оговорилась просто. Да и вообще, давайте сменим тему. Что ты там нам говорил, какие есть ещё новости?…

Толстый облегчённо улыбнулся – мол, и правда, как я мог такое подумать. И продолжил не спеша, с чувством, выкладывать все сплетни и слухи, какие узнал с тех пор, как живущие прямо в прерии Холд и Лиз его в последний раз посещали.

Чуть спустя, после очередной опрокинутой за разговором кружки пенного, женщина, чуть пошатываясь, вышла, видимо, повинуясь зову природы.

– Чудо как хороша, правда ведь? – когда она удалилась, спросил владелец салуна.

– Не могу поспорить, – улыбнулся в ответ Холд.

– И не надо. Лиззи – украшение нашего городка, и округи вообще. И если с нею вдруг что-то случится, – Толстый вдруг стукнул кулаком по стойке, грозно нахмурившись, – это будет очень большой потерей. Когда она попалась бандитам Дикого Билла – это стало страшным горем для всех нас. Когда смогла от него спастись – настоящим чудом. Просто не верилось – сначала, что она так попалась, а потом – что смогла выкрутиться. Поэтому, не хотелось бы, чтобы наше красное солнышко подвергалось опять опасностям. Ясно?

– Ну…

– Ясно, конечно. Ты вроде создаёшь впечатление человека, который умеет думать и анализировать, что ему говорят. Так вот, к чему клоню-то. Что девчонка задумала, видно даже слепому. Осуждать её не могу, сам бы так поступил. Но вот одобрить… Тоже не получается. Мне бы очень хотелось, чтоб Лиззи вернулась обратно, целая и невредимая…

– Да мне тоже…

– Не перебивай! Так что я говорил… В этом, я надеюсь, можно на тебя рассчитывать?…

– Конечно…

– Ну вот и прекрасно… Так что, у меня кое-что есть для тебя, – Толстый наклонился за стойку, а потом выпрямился, явив свету длинную винтовку. – Вот. В умелых руках эта штучка может наделать дел… Только – ни слова нашей красавице о том, для чего я тебе её даю, окей? Пусть будет моя и твоя маленькая тайна.

– Хорошо. Только… А ты уверен в том, что сейчас делаешь? Зачем даришь мне это?

– Посмотри на меня. Я похож на дурака или больного? По-моему, нет. Вроде как, раньше, по крайней мере, был вполне себе здравомыслящим человеком. Отдающим себе отчёт в том, что творю. И есть все основания полагать, что и сейчас им являюсь. Или нет?