Ярослав Георгиевич - Проспавший смерть, опоздавший к рождению [СИ]

Как ни в чём не бывало, навстречу стоявшему в некотором оцепенении, взирая на происходящее, мужчине, шагнул появившийся из ниоткуда совершенно голый бородатый дядька, который, приблизившись, бесцеремонно взял его за локоть и повлёк куда-то.

– Пошли? – начал он без предисловий.

– Что, куда пошли, ты чего? И кто вообще? – локоть удалось вырвать, но бородач не расстроился, и потянулся снова – правда, тут же получив по рукам.

– Так на выход! Пошли, говорю. Нечего тут засиживаться.

– Иди ты сам, знаешь куда?

– Пошли! Давай, лучше по хорошему!

– Щас тебе морду поправлю, по хорошему. Катись отсюда.

– Ты глупый? Как ты тут что мне поправишь? Давай, хуже будет. Пошли…

Кулак метнулся к печени бородатого – и отскочил, будто от резинового болванчика.

– Пошли! – спокойно, будто его не пытались только что сложить пополам богатырским ударом, повторил тип. И, стойко выдержав ещё несколько попыток пробить какую-то невидимую защиту, вновь пробубнил, как автомат:

– Пошли!

– Катись к дьяволу! Я из тебя отбивную сделаю!

– Пошли…

Отвернувшись от дядьки, он широким шагом пошёл прочь. Но раздавшиеся сзади быстрые шаги лишь подтвердили опасение – тот не отвяжется…

– Оставь меня в покое, урод!

– Не оставлю. Пошли… Не туда идёшь…

Деваться было некуда – ни прогнать, ни как-то ещё заставить его отвязаться возможности не имелось. Бородатый будто был заговорён…

Он отстал лишь через несколько часов пути: внезапно остановившись и оглядевшись, направился в сторону густого кустарника. Однако радость от того, что подозрительный тип отвязался наконец, вскоре сменилась нехорошим предчувствием – из того места, где он скрылся, в небо поднялся столб жирного густого дыма.

И самые худшие предположения вскоре подтвердились – ещё до вечера на горизонте появилась группа всадников, быстро идущих на сближение и явно хорошо вооружённых.

Slice FFA157D60012CEА6

С Новой Америки они улетели через несколько дней после того, как вернулись из Муравейника. После тёплого прощания с гостеприимными хозяевами красноногими, в чьих типи коротали всё это время, а заодно и с индейцами других племён, теми, кто тоже участвовал в походе – которому отныне суждено было стать воспетым в песнях – они поднялись по трапу внутрь своего нового корабля.

Внешне яхта была очень красива – стремительные очертания вытянутого корпуса, расширяющегося к корме и раскрывающегося раструбами маршевых дюз, резко выдающиеся линии боковых крыльев, плавно вырастающие из них симпатичные округлости маневренных двигателей, острая, будто созданная пронзать пространство антенна сканера, жерло накопителя основного калибра, грозно устремлённое вдаль. Наконец, приятный, ласкающий глаз серо-металлический цвет обшивки… На уровне было и внутреннее убранство – как-никак, судно по проекту предназначалось не в последнюю очередь для дипломатических приёмов, и, следовательно, к нему предъявлялись определённые, довольно высокие требования, как по обеспечению удобства пассажиров, так и по чисто эстетическому внешнему виду. Что проявлялось и в закруглённых, плавных линиях коридоров, и в раскрашенных тёплыми солнечными красками и покрытых спокойными узорами стенах, в барельефах и картинах в чуть заглублённых нишах, в стилизациях под растения в кадках, в больших панорамных иллюминаторах, бесшумно расходящихся при приближении дверях, тонких, но предельно прочных и способных выдерживать пару-другую выстрелов из электромагнитной пушки в упор, в помещении кают-компании со стоящими в углах рыцарскими доспехами и самым настоящим камином. И это была лишь часть того, что должно было присутствовать на корабле. На остальное – например, на позолоченную лепнину – не нашлось материалов, либо данные элементы декора были убраны из проекта волевым решением Руслана и Александра.

– Давайте скорее, мне не терпится испробовать эту прелесть в деле!

Входящих поторапливал Александр, торжественно стоявший у входа в шлюзовую камеру и встречавший будущих уже даже не столько пассажиров, сколько членов команды. Он добыл где-то в закромах базы настоящий имперский парадный скафандр, и сейчас щеголял в нём – правда, сняв все знаки различия и деактивировав маяк фракционной принадлежности.

Но в том, чтобы подгонять кого-то, почти не было нужды – кроме, разве что, Руслана, который, остановившись в проёме, ещё долго стоял и с грустью смотрел вдаль, на бескрайние просторы прерии. Остальные все с нетерпением ждали момента, когда же наконец покинут планету – у каждого для того были свои причины, их на время полёта ожидало множество интересных занятий. Юнга планировал хоть чуть-чуть освоиться с управлением корабля, у ученицы жреца сохранился набор гипнозаписей – как выяснилось, она всё это время носила их с собой. Лишь каким-то чудом эти предметы оказались не засечены "Соколами", и за такую дерзкую выходку не прилетело карающей ракетой. Бывшую же рабыню и южную красавицу ждала прекрасная кухня и множество припасов, которыми с ними поделились индейцы. Кроме того, всем досталось по комфортабельной каюте, в которые они до тех пор, пока находились на поверхности, по единодушному молчаливому соглашению почти не заходили – ведь в течение долгого времени пребывания на борту эти помещения ещё должны были успеть надоесть.

Трюм корабля хоть и не был особо большим, в нём, тем не менее, поместилось достаточно много всевозможного добра, и даже ещё сколько-то места оставалось. Помимо "Шершня", приведённого в порядок в мастерских, заново вооружённого и дооснащённого, фактически, полностью преобразившегося – теперь это был самый настоящий боевой танк, а не переделка-вездеход, к тому же, с несколько расширенными возможностями – туда был помещён Центурион, несколько приведённых в полную готовность стандартных боевых дронов, пяток дроидов-ремонтников, дюжина мустангов, а так же перепрограммированные Русланом рабочие Муравейника и несколько грибниц минералов. По поводу последнего жрец говорил – мол, вдруг получится бы осесть где-нибудь в спокойном месте и зажить как простые плантаторы. Собранных же во время операции внутри имперской базы роботов так там и оставили, сторожить хотя бы некоторые помещения от тварей хаоса и прочих нежелательных гостей.

"Касатка" стартовала, только трап поднялся и плита люка шлюзовой камеры мягко легла на своё место, отделяя внутренний мирок корабля от внешнего, который остался снаружи. Александр уверенно и лихо вёл перевёрнутую свечу яхты вверх, вспарывая изящным обтекаемым корпусом яхты атмосферу, и уже через считанные секунды стремительного полёта они вышли в безвоздушное пространство.