Юлия Лукова - Прах земной [СИ]

Достав из кармана своего плаща то ли телефон, то ли какой-то передатчик, мужчина замахнулся и со всей силы бросил устройство на землю, для верности ещё и наступив на него ногой. Послышался странный звук, напоминающий звон металла, и хруст стекла.

Значит всё-таки передатчик. Ведь если бы это был какой-то использованный и уже не нужный мужчине мусор, то его можно было бы просто выкинуть куда подальше, а не втаптывать разбитый механизм в землю.

– Ты говорила, что твоя мать около трёх недель работала на Пепелищах. А у неё не было, случайно, знакомых, которые проработали бы там по нескольку лет? – закончив с расправой над беззащитным устройством, спросил неприкасаемый.

– По нескольку лет? – приподняв брови, задумчиво переспросила. – Да нет, не было. Самые упрямые из тех, кого она знала, держались по шесть-семь месяцев и то потом не выдерживали постоянной нагрузки и уезжали.

– Уезжали… – эхом повторил мужчина, сцепив руки в замок и слегка наклонив голову вперёд.

Чёрная, рваная чёлка полностью закрыла его глаза, и в голубом свете луны Рич показался мне куда более странным и отталкивающим, чем при свете дня. Сейчас он больше всего походил на одну из тех противных Богу тварей, о которых в прошлых столетиях так любили снимать фильмы и писать книги. Возможно, кто-то не слишком знаком с древним искусством, поэтому я поясню, кого имела в виду. Упырей.

Согласно старым сказкам, это – умершие люди без души и сердца, живущие за счёт живых. Днём они прячутся на старых полузаброшенных кладбищах и принимают вид старых, немощных людей, а ночью… ночью их обычно изображали красивыми, властными и порочными "хозяевами жизни", которым для существования требуется свежая кровь.

Вот именно-то ночную вариацию упырей мне и напомнил неприкасаемый – такой же гад, которому зачем-то нужна моя кровь.

– Хочешь, я скажу тебе одну вещь? – очнувшись от своих мыслей, Рич повернулся в мою сторону и, не мигая, посмотрел в глаза.

Поджав губы, я нервно дёрнула плечами, как бы намекая, что мне без разницы, и пусть он сам решает, что говорить, а что нет. Не думаю, будто ему всерьёз нужен мой ответ. Не такой он, чтобы чужим мнением интересоваться.

– Твой организм очень быстро восстанавливается, хотя болевой порог на удивление низкий, почти как у здорового человека, – медленно проговорил черноволосый, сжав руки в кулаки и с непонятным наслаждением втянув в себя ночной воздух.

И хотя это наслаждение никак не отразилось на лице моего собеседника, но не увидеть его в расслабленно-опущенных плечах и не услышать в громком дыхании мужчины было бы трудно. Интересно, что с ним такое? Почему всего на секунду, но Рич стал таким… другим? И почему стоило ему снова перевести на меня свой взгляд, как я увидела в нём чувства, чем-то напоминающие боль и злобу? А ещё осмысленность, словно неприкасаемый только что вспомнил, где находится.

– Что значит "как у здорового человека"? – отвернувшись, спросила я, а по коже тотчас пробежали толпы мурашек.

– То и значит. Здоровый человек – тот, кто ни разу не был на Пепелищах и даже близко к ним не приближался, – по звуку, сделав пару шагов, убийца остановился у меня за спиной. – И мы с тобой, Элена, не здоровы. Потому что я тоже был там какое-то время, как и ты вместе со своей матерью.

Да уж, его разговорчивость до добра не доводит, – с грустью подумала я, поморщившись.

Эх, подумаешь, восстановление у меня быстрое, ему-то какая выгода оттого, что я об этом узнаю?

– Рич.

– Что? – резко спросил он, положив руку мне на плечо.

В тот момент я чуть было не грохнулась в обморок. И, прошу заметить, это не было бы слабостью с моей стороны, так как любой, окажись сейчас в такой ситуации, не выдержал бы напряжения и поведения неприкасаемого. Меня от потери сознания спас только страх уронить брата, который опять спал у меня на руках, подперев щёку кулачком.

Не опять, а снова. Ты же не виновата, что Рич любит путешествовать ночью, и тебе приходиться постоянно таскать мелкого соню на своих руках?

– Пошли дальше?

– Нет. Дай мне сначала свою руку, – потребовал мужчина, доставая нож.

– З-зачем?

– Мне нужно кое-что проверить.

– Что?!

– Сейчас поймёшь, – пробормотал он, проведя острым лезвием по своей ладони. – Дотронься, теперь твоя очередь.

С сомнением уставившись на неприкасаемого, я, тем не менее, не захотела ему перечить, а потому почти безропотно протянула руку и коснулась пореза.

Возможно, Рич думал, что его кровь тоже может мне о чем-нибудь рассказать, но он ошибся. Вместо ужасающего прошлого убийцы, меня встретила темнота. Тоже сама по себе очень страшная и неприятная вещь, но не до такой степени, как его жизнь, наполненная убийствами и муками невинных людей.

Очнулась я лежащей на земле и с резкой головной болью. Неприкасаемый сидел на корточках в полуметре от меня и внимательно разглядывал свою ладонь, перепачканную кровью. Зарёванный Филя стоял чуть позади него.

Кое-как поднявшись, сначала на четвереньки, а потом и на ноги, я медленно обошла Рича и присела около брата. Видимых ушибов и порезов у того вроде бы не наблюдалось, значит, можно надеться, что, потеряв сознание, я не придавила его к земле своим телом, и он просто свалился на меня сверху. А в том, что мелкий плачет, почти наверняка виноват убийца.

– Ну и что ты видела? – холодно поинтересовался мужчина, поднимаясь.

– Ничего, – зло буркнула, мысленно приказывая себе успокоиться.

– Вообще ничего? – кажется, он не удивился. Ожидал? Тогда зачем понадобилось надо мной лишний раз издеваться?

– Да!

– Ладно, одно выяснили. Теперь можно идти дальше.

Мне не понять его логики, – тоскливо подумала я, перед тем как уснуть.

Рич.

Ночью мы пришли в заброшенный лагерь учёных.

Элена практически сразу отправились укладывать своего брата спать, а я некоторое время находился на улице, вдыхая пыльный воздух и слушая мёртвую тишину Пределов. Не хочу отрицать – эта атмосфера успокаивает меня. И пусть её нельзя сравнивать с жизнью на Пепелищах, но сейчас, после громкого города, я доволен и тем, что есть. А в особенности приятно знать, что в этот раз у меня появилась цель, чтобы находится здесь. Настоящая цель, а не приказ Маэстро убить очередного неугодного Дому человека.

Напомнила мне об этой цели Элена, а точнее, её кровь, хранящая в себе тысячи ярких воспоминаний и мелких подробностей из жизни девушки. Почему я узнал об этой особенности Романовой лишь сейчас? Узнал бы я о ней лет семь назад и уже тогда бы мог уйти из Дома и отправиться на поиски Заповедников. Шутка ли, двадцать девять лет прожить в этом мире (двадцать пять из которых провести у ног Маэстро), и ни разу не попытаться найти место, которому я когда-нибудь смогу доверить свои кости? Хм…