Юлия Лукова - Прах земной [СИ]

Вздохнув, я заставил себя выкинуть ненужные воспоминания из головы и для проверки попытался согнуть пальцы в кулак. Не получилось. А оттого не удивительно, что, не имея возможности нормально контролировать своё тело, я пропустил приближение постороннего человека. Хотя какой посторонний на Пепелищах? Скорее всего, это Элена пришла меня убить…

С удивлением осознав, что, возможно, нахожусь сейчас на пороге смерти, я почувствовал моментальный прилив сил. Ну вот, говорил же, что неприкасаемым не свойственна слабость!

Громко закашлявшись, я приподнялся на локтях с земли и резко сел. Потом перевёл пустой взгляд на девушку, которая пусть и выглядела испуганной, но в руках почему-то не держала ни ножей, ни пистолета, ни вообще какого-либо другого оружия.

Странно. Элена ведь знает, что сейчас, я вполне в состоянии или даже в настроении её убить, так чего же она не воспользовалась случаем, пока я был без сознания, и не перерезала мне, скажем, горло? Не ценит свою жизнь? А как же, в таком случае, Филипп? За него она разве не боится? За то, что я могу его сейчас убить, не переживает?

– Отойди, – говорю, не добавляя, что это в её же интересах. Ну и… частично в моих.

– В смысле? Куда отойти?

– Просто отойди. Но вообще, желательно куда подальше, – сказал, а губы сами собой сложились в улыбку. Причём действительно сами собой. Потому что, когда я попытался вернуть своему лицу привычное выражение, то понял, что не могу ничего исправить. Все мышцы будто окаменели.

Стоило Элене уйти, как из моего горла неожиданно вырвался короткий смешок, а на лицо наползла ещё более широкая улыбка. Быстро закрыв рот руками, я постарался переждать сумасшедшее, непонятное поведение собственного тела, которое, к слову, зачем-то стало раскачиваться из стороны в сторону, будто качаясь на качелях.

Одновременно с этим в голове кто-то робко, но вполне чётко сказал: "Люблю играть!".

Хотя, почему кто-то? Элена… детский голос Элены… но как я могу его слышать?

Что за шутки?

В левой руке, которой я держал девчонку, когда находился без сознания, появилось неприятное холодное покалывание, пальцы на несколько минут онемели.

Вскоре, правда, все неприятные ощущения ушли, голос в голове стих, а тело вновь стало меня слушаться.

Встав на ноги, я приказал Романовым быстро собираться и отправляться в дорогу, решив, что времени на завтрак и так ушло непозволительно много.

Последующие же полчаса я старательно убеждал себя в том, что всё со мной произошедшее просто небольшое "наказание" за длительный просмотр чужих воспоминаний, на деле оказавшихся для меня полностью бесполезными.

Оглянувшись, я внимательно посмотрел на идущую позади девушку. Смеясь, она разговаривала с братом и, кажется, не замечала ничего вокруг себя.

Какая беспечность. Или она думает, что в химической пустыне, из которой мы до сих пор не выбрались, нет никакой опасности? Напрасно. На Пепелищах никогда не существовало и поныне не существует такого понятия, как "безопасный". Да и какая безопасность, если здесь даже от времени суток может зависеть степень продолжительности чьей-либо жизни?

Как так? Ну, ночью, к примеру, как я уже говорил, из нор вылезает огромное количество хищников, от которых иной раз легче спрятаться, чем убежать. А днём (преимущественно после полудня) солнечные лучи, усиленные радиацией, могут изжарить тебя изнутри всего за несколько часов. Ужасная участь. Даже пытки Маэстро никогда не смогут сравниться с этими ощущениями…

– Рич, можно спросить? – прекратив смеяться, сдержанно попросила Элена у меня за спиной.

Всё так же не останавливаясь и не оборачиваясь, я кивнул.

– Там же вдалеке деревья растут. Это лес, да? Мы туда направляемся?

– Туда.

– А там сильно опасно?

– Когда как. Ночью опаснее, чем в пустыне, днём наоборот – не так сильно опасно.

– То есть днём там безопасно? – поравнявшись со мной, сделала неправильные выводы девушка.

– Нет, там всегда опасно. Иногда меньше, иногда больше, но безопасно там не бывает никогда, – сказал, рассчитывая на то, что Романова, может быть, хоть немного призадумается над тем, где мы сейчас находимся, и в будущем больше не будет мне перечить. Только расчёты эти не оправдались, так как Элена резко выразила своё желание не идти в лес и настойчиво попросила найти какую-нибудь другую дорогу. Но голоса она при этом не повышала, даже интонации были скорее просительными… меня, видно, боится. Не новость, конечно, но всё равно повышает самооценку бывшего неприкасаемого.

– Ты меня слушала? Говорю же, днём там безопаснее, чем здесь, потому мы туда и идём, – холодно напоминаю, поправив сумку у себя на плече.

– Из-звини, – тихо бормочет она, снова отступая назад, мне за спину.

Боится-то боится, но с другой стороны, разве можно быть такой пугливой?

Карл.

– Ну, и какое имя мне лучше всего выбрать? – задумчиво спрашивал я сам себя, сидя в батькином кресле и закинув ноги на его же рабочий стол. – Дед отзывался на Мастера, прадед на Людоеда. Имён можно придумать много, но как найти самое подходящее? – взлохматив волосы рукой, возмутился в потолок, но, увы, не получил от него никакого ответа.

А жаль, я был бы не против немного с ним поговорить, хоть о жизни, хоть о чём. Прямо как в прошлый раз, когда друзья припёрли на мой день рождения таблетки рефрана*, и мы все до одури ими обожрались… вот философия тогда была, игры подсознания! А сейчас? Занял папкино место и разгребаю его дела, даже отдохнуть денёк не могу. И единственное развлечение, которое могу себе в ближайшие дни позволить – это выбор нормального имени.

Согласно заметкам в журнале Маэстро, который я недавно нашёл, многие наши предки, становясь во главе Дома, меняли своё имя на какое-нибудь громкое прозвище. Спрашивается, чем я хуже? Вот-вот, ничем. Эх, наконец-то перестану быть Карликом…

Варварски прерывая мои мечтания на самом интересном месте, в дверь размеренно постучались.

– Войдите! – разрешаю, раздражённо закатив глаза. Что там за зараза пришла?

– Карл, только что приходил курьер из Миграционного центра. Он принёс вашему отцу разрешение на выезд из страны и последующее годовое пребывание в России, – глядя чётко перед собой, на одном дыхании произнёс вошедший чёрный убийца.

– Ого, папка хотел свалить из Ластонии?

– Да, он подавал прошение в центр семь лет назад.

– Семь лет… дурь настоящая, столько ждать. Он им что, взятки дать не мог?

– Маэстро говорил, что они такое не принимают, – спокойно проинформировал меня неприкасаемый, пожав плечами. – Так мне вернуть разрешение обратно?

– Не надо. Мы с отцом внешне очень похожи, так что, может быть, сам вскоре надумаю туда поехать.