Александр Поляков - Факел [СИ]

– Это хорошо, – ответил дядька, покусывая ус, – люди нужны. Пойдемте к стоянке вело…

– Работали уже? – спросил он, ведя велосипед за руль.

– Нет, – ответил Морозов.

– Ну и ладно, научитесь, – он выудил из кармана визифон.

– Наташа, двое новичков! – произнес он деловито. – Ты, малец, на сортировке будешь, а ты, парень, в четырнадцатом ангаре, на разборке.

На стоянке, на подножках, стояли пять велосипедов. Александр махнул Мише, вскочил в седло и поехал искать нужный ангар.

Четырнадцатый обнаружился довольно далеко от ворот. Поставив велосипед, он зашел внутрь.

Почти в центре, высилась огромная гора из небольших предметов, похожих на кубики. Левее кучи в ряд стояли шесть столов и несколько вертящихся стульев. Еще были там шкафы и еще какие-то механизмы. Под потолком, в свете редких ламп, блестел кольцевой рельс с тележкой крана на нем.

В ангар ввалился дядька и тут же принялся включать свет, доставать инструменты, при этом он говорил без остановки:

– Здесь будешь работать. Слева шкаф со спецодеждой.

Вот гайковерты, отвертка, ключи, плоскогубцы.

Берешь блок, кладешь на стол – разбираешь.

Метизы – отдельно, уголки, платы с элементами – тоже.

Основной инструмент – гайковерт.

Остальное, если трудно развинтить – в сторону…

Работаешь двумя, один на зарядке.

Техника безопасности – не суй руки, куда попало!

Щиток не поднимай – гайка срикошетирует, будешь одноглазый!

Столовая между шестым и седьмым ангаром.

Начинаем в восемь утра, обед с двенадцати на полчаса, заканчиваем в три. Закончишь – все по местам, свет выключишь, подметешь.

Меня зовут Аркадий Михайлович, я старший на площадке.

Все понял?

Александр кивнул.

– Надеюсь, что ты у нас поработаешь!

– Наверное, – ответил Александр.

Старший выбежал из ангара.

Торопыга какой-то, подумал Александр, открывая шкафы один за другим, нашел брюки, куртку, подобрал себе шлем и перчатки, и приступил к работе. Так увлекся, что пропустил обед и проработал до трех часов, затем убрал все инструменты, выключил все, снял одежду и пошел домой.

Так как работник вернулся с работы уставший и нуждался в еде и отдыхе, мама разрешила полдник устроить пораньше.

– И что это тебе вздумалось ехать на какую-то площадку и еще работать там? Расскажи, что делал?

– Разбирал старое оборудование – инструментами. Отдельно складывал гайки, шайбы, винты, уголки и платы с элементами.

Лолка смотрела на него, открыв рот.

– И что, тебе понравилось? – лукаво спросила мать.

– Как-то необычно, – задумчиво ответил сын. – Никогда раньше такого я не делал.

Он отпил чаю и поставил чашку.

– В ангаре я был один, большая куча – Монблан таких кубиков, старший объяснил, как их разбирать, техника безопасности, показал, где что лежит, где одежда и все.

– Твои впечатления? Завтра опять поедешь?

– Поеду, – ответил Саша, – а что тут такого? Дело нужное, мне это не трудно, если кто спросит – я уже работаю… на площадке…

– Странно, – сказала мать задумчиво, – мне всегда казалось, что тренировка ума, гораздо важнее тренировки мускулов.

– Я тоже так считаю, но это просто другая работа. Не менее важная, чем умственная. Вот дедушка…

Он посмотрел на Валентина Николаевича.

– … пишет свою очередную монографию и одновременно делает мебель для театра.

– Дедушка у нас чудак, – сказала мама.

Дед вытаращил глаза.

– Наш местный режиссер отчего-то решил, что если актеры будут играть в окружении настоящей мебели, а не декораций, то спектакль получится жизненным, правдивым и актеры заиграют необычайно талантливо!

Она улыбнулась деду.

– Вероятно, это он и сообщил дедушке и тот согласился помочь – изготовить мебель семнадцатого века, которая стояла в усадьбах. Иначе, как чудачеством такой поступок и не назовешь!

Дед слушал ее внимательно.

– Игра артистов весьма слаба, на мой взгляд, играют они, скорее, для себя и никак не для зрителя, отсюда – равнодушие и скука в зале.

Дед обеими руками взялся за бороду.

– Не любят у нас ходить в этот театр, и совершенно зря Валентин Николаевич тратит свое время, расходует свои физические силы, изготавливая никому не нужную мебель. Да, будет сыграна постановка, посредственно сыграна, и мебель эту задвинут подальше, потому, что режиссерский пыл угаснет…

Мать поставила чашку под краник самовара.

– Мне непонятно старание, с которым Валентин Николаевич выпиливает, вытачивает какие-то ножки, к каким-то стульям.

Дед хмыкнул, встал и ушел.

Саша проводил его печальным взглядом.

– Может это и так, – сказал он тихо, – но мне всегда нравится, как дедушка работает, в мастерской приятно пахнет деревом, мне хочется там бывать. Я с тобой не согласен, мама. Человек должен заниматься тем, что ему нравится и хочется делать.

– Может быть, – ответила она, растерянно. – Нехорошо получилось с дедушкой – я его обидела. Пойду, извинюсь, позову обратно…

Она встала из-за стола и направилась в мастерскую.

– Там интересно, Саша? – спросила сестра.

– За городом это… из метро выходишь и поле, трава растет… тропинки, мальчики идут на работу. Платформы привозят туда всякие ящики и их разбирают до малюсеньких деталей.

Саша показал, какая бывает гаечка.

– А девочки там есть?

– Завтра узнаю.

– Принесешь мне гаечку или винтик?

– Обязательно! – Саша погладил ее по голове.

Из двери в мастерскую показались мама и дед.

– Все отлично, Екатерина Васильевна, – говорил дед на ходу, – хорошо, что помогли, поддержали деталь… Что касается ваших размышлений о театре, то скорее прав Александр – мне нравится работать с деревом! Не было бы этого заказа – было бы довольно скучновато – кое-какая мелкая работа и все. А теперь представьте себе объем…

Он оставил в сторону остывший чай, и налил себе новый.

– Согласен с вами – успех постановки зависит вовсе не от мебели. Для меня ничего страшного нет, даже интересно – изготовить фасонную мебель, современные станки мало мне помогают, в основном я делаю все вручную. Но главное, – он поднял палец, после очередной моей победы на столярном фронте, монография продвигается быстро и качественно. Вот такой парадокс!

– И мне тоже понравилось работать руками, – подхватил Саша, – работа однообразная, но она будит мысль. Голова у меня занята совсем другим…

– Чем она занята? – спросила мама.

– Тем самым – выбором дороги в жизни.

– Посмотрим на результат, – сказала мать.

Второй рабочий день на площадке начался необычно, потому что позвонила Алла. Визифон коротко прозвонил, что означало видеосвязь, Саша положил его на стол. Голубоватый луч развернулся в объемное изображение Симоновой, она была в халате.