Александр Поляков - Факел [СИ]

– Что случилось? – спросило сразу несколько голосов. – Уже приземлились, что ли?

– Все отлично, ребята! – сказал Морозов и повернулся к пилоту: – Включайте, только потихоньку!

Александр с любопытством разглядывал многочисленные приборы на передней панели. Качались стрелки, подмигивали разноцветные указатели, высвечивались цифры и непонятные надписи. Все показания выводились на общий экран, но пилот смотрел почему-то на вот эти маленькие циферблаты и указатели.

– Вертолеты ночью не летают, – заметил Александр.

Вертолетчик глянул на Морозова.

– Гражданские машины не летают, – сообщил он. – Специальные, вроде нашей, в любое время суток и в любую погоду. Включаем фары дальнего света, чтобы встречная машина видела, что мы занимаем эту "полосу движения". Они по приборам видят и так тоже…

– На стрельбах не вы управляли? Или ваш товарищ?

Пилот отрицательно качнул головой.

– Не знаете, кто мог бы в Кенигсберге повести вертолет над водой?

– Это каждый может. По приборам все видно: сколько до воды, до земли…

– А низко-низко?

Вертолетчик покачал головой.

– Будете стрелять? В кого, если не секрет?

– В тех, кто будет стрелять по нам, – ответил Морозов. – Меня интересуют фигуры пилотажа, когда вертолет взмывает в небо, летит на бреющем, вращает корпус для удобства стрельбы.

– Рассуждаете, как опытный стрелок. Уже приходилось воевать?

– В первый раз, – ответил Морозов. – Буду я и один из моих офицеров. Чтобы чувствовали, что с нашей стороны тоже сила.

– Я мог бы попробовать, – сказал пилот. – Уже десять лет за штурвалом.

– А не собьют нас?

– Да вы что! Это военная машина – как раз для таких дел. У нее огромная живучесть, за счет специальной компоновки и бронирования. В двигатель им не попасть, а аккумуляторная батарея надежно защищена.

– Убедили. В бой поведете именно вы.

Перед Александром развернулся экран с улыбающейся Аллой Симоновой. Смеющиеся зеленые глаза под пушистыми ресницами, чувственные губы. Модная стрижка с челкой, оригинальные серьги и кулон из белого металла – просто, но очень эффектно!

Пилот посмотрел на нее долгим взглядом и вздохнул.

– Красавица ты, Алка! – воскликнул Морозов. – Пропала куда-то в самый неподходящий момент! И подвернулась мне Снежана, с мамой договорилась и все – брак, в полном смысле этого слова. Некачественное соединение.

– Ха-ха-ха! – Симонова показала ровные белые зубы. – Ты как всегда оригинален в выражениях, Саша! Здравствуй!

– Здравствуй!

– Мы решили собраться всем классом в Энске, как раз по поводу твоих назначений. Еще лето не прошло, мы только приступили к завоеванию пьедесталов, а Морозов, оказывается, уже в начальниках ходит! Пашка Смирнов как узнал про Объединенную дирекцию, буквально упал в обморок! Ему туда никак и никогда, а ты, Сашка, играючи, вошел…

– Да ну вас! – Морозов скривился, но было видно, что он доволен. – Случайность, Алла! Пришел гайки крутить, а мне говорят, что это каждый может… вот руководить, это да! Тут ум нужен. А у меня с этим богато. Если просят ими управлять, отчего бы и нет?!

Он подмигнул.

– В разведку пригласили: там, как раз звания раздавали. Ну, мне, как своему… Я даже и не намекал, чтобы повыше – сами сообразили!

– Складно врешь! – ответила Симонова. – Только напрасно стараешься – мы уже все узнали про тебя. Вот твоя женитьба – это загадка! Тихо, мирно живете или выясняете отношения?

– Периодически сходимся в рукопашной, – ответил Морозов. – Кто главнее… дружба не побеждает. Ты лучше расскажи про северную столицу.

– Мы ее называем Санкт-Ленинград! – захохотала Алла. – Невообразимое смешение стилей. Творенье Петра и Леонида.

– Какого еще Леонида? – изумился Морозов. – Давай-ка подробнее…

– Леонида Ильича… первый проект запущен, запускаем второй.

– Ты участница или в группе поддержки?

– Сам подумай, Саша, петровская эпоха, дамы и кавалеры. Чем заняты дамы? Балы, наряды, любовники. Любовников великое множество! Три месяца валяться на постели? Есть любительницы – целая очередь выстроилась. И это притом, что последствия полугодового безделья никто не отменял. Мне, исследователю-историку, жалко время терять.

– Расскажи о проекте, – попросил Морозов.

– Фактически, масштабная ролевая игра для взрослых. Все современное демонтировано, убрано, спрятано. Участие добровольное. Двор и подлый люд. В смысле простолюдины…

Алла вздохнула.

– Тебе вот интересно, а мне уже все надоело. Огромная толпа желающих, народ спит и видит себя в графьях, князьях и прочих дворянах. Двор воспроизведен в усеченном виде, потому что специалисты против точного воспроизведения эпохи, вплоть до микробов – это лишнее. Вакханалия псевдоисторизма! Представь себе, французы устроили ролевую игру по романам Дюма. Гвардейцы кардинала и мушкетеры короля. Прямо ужас какой-то! Я просто не вписываюсь в эту псевдо… историю, вернее, истерию.

Она стала печальна.

– А тут еще второй проект – расцвет Ленинграда. Выбирали из двух периодов двадцатого века – тридцатые и восьмидесятые годы. От тридцатых пришлось отказаться по этическим соображениям – по ночам в городе были аресты, обыски. И что нам, тоже это воспроизводить? Какой-то жестокий эксперимент получается!

Она грустно улыбнулась.

– Есть уже желающие перебежать из петровской эпохи в брежневскую, особенно молодые парни и девицы. Парням подавай джинсы "Супер райфл", винил, джаз "на костях", жвачку и всякое такое. Фильмы той эпохи воспроизводили все в точности. Вот они и насмотрелись – хоть понарошку, да пожить в проклятом социализме. Ждут, не дождутся следующего проекта о благословенном капитализме. Народ соскучился по бедности и богатству. Забыли, наверное, как сводили концы с концами…

Она рассмеялась.

– Некоторые девицы в первом проекте изображали гулящих, во втором планируют перейти в тот же разряд, и в психбольнице, если по-настоящему придется – нечто похожее…

– А что у тебя в личной жизни происходит? – спросил Морозов.

– Есть рядом один товарищ…

– Постельная принадлежность?

Симонова расхохоталась.

– Скажу ему, пусть позлится. Ты, как всегда точен! Хочется мне побывать в интересных уголках планеты, а муж, тем более ребенок этого не позволят.

– Был бы я твоим мужем, точно, держал бы на коротком поводке, – сказал Морозов. – Такую красотку одну, далеко отпускать нельзя – без жены останешься!

Симонова засмеялась.

– Интересный уголок – Новосибирск, – сказал Морозов. – Ты видела моих мальчишек в форме? Не видела, потому что мы еще в свет не выходили. Вот, посмотри, какие красавцы! – и он показал превращение "гадких утят" в "прекрасных лебедей", снятое Валентином Николаевичем во дворе дома Морозовых.