Андрей Круз - Вне закона

Постепенно разобрался с тем, чем хорошо торговать, а чем и не очень, меньше стало нецелевых и бестолковых затрат. Например, быстро уяснил, что нет смысла заранее снаряжать латунные гильзы для ружей. Латунные покупали преимущественно охотники, которые спокойно складывали их в карманы после стрельбы по всякой птице, и они же сами их переснаряжали, благо это очень просто. А вот «ганфайтеры» и всякий подозрительный люд (включая даже меня самого) предпочитали гильзы папковые – их не жалко просто выбросить, благо дешевые, а возможность поднять или аккуратно сложить в карман в заварухе есть не всегда. Ну и переснарядить их пару раз все равно можно.

Следующим шагом к успеху оказалось почти случайное знакомство с седельным мастером, прозябавшим со своей мастерской на окраине Батлер-Крик. Конкурентов было много, а заказов на седла и сбрую куда меньше. Мастер, который сам был родом из Нью-Мексико, начал прикладываться к бутылке, что здесь норма, и сильно горевать, но я, посмотрев на то, какие вещи он умеет делать, взялся подкидывать ему заказы. По моим чертежам Роберто – а так звали мастера – делал винтовочные ремни, кобуры, чехлы для винтовок, накладки на приклад с патронташами и ремни-патронташи. К тому времени, как конкурент спохватился, мы с Роберто уже заработали устойчивую репутацию, и когда к весне покупателей прибавилось, за всем этим шли уже ко мне. Попытка переманить Роберто закончилась неудачей, а когда конкурент договорился с кем-то еще, мы уже открыли мастерскую, в которой над кожей корпели двое работников, а появившийся с началом навигации Колян сразу же накупил кучу нашего добра для продажи в других местах, попутно сдав на реализацию партию отличных ножей из Нарыма, которые у нас брали очень хорошо. И в довершение всего я скупил всю седельную кожу, какую смог найти в городе, оставив конкурентов без сырья.

Следующим шагом стала работа с деревом – подгонка лож и прикладов, упоры под щеку, накладки на револьверные рукоятки под средний палец, а потом и новые ложи для желающих. Пришлось привлекать еще одного человека, столяра, но и это окупилось. К тому же я выигрывал в главном – у конкурента не было толкового оружейника, а я, да еще и при наличии инструмента, мог довести до ума или починить почти что любое оружие, так что смело скупал за бесценок секонд-хенд, приводил его в порядок и выставлял на продажу. И к середине лета мой магазин «Pete’s Arms» был уже не меньше, чем «Outlaw guns», который расположился на Главной улице.

В июле меня пытались поджечь. Лето было в разгаре, дела шли отлично, а я пока еще жил при магазине, занимаясь им почти что круглосуточно. Маленькая комнатка в пристройке была мне и спальней, и кабинетом, и кухней, и частично даже мастерской.

Сплю я обычно чутко. Точнее, даже не так. Есть основания полагать, что у меня в голове какой-то фильтр стоит, который отделяет звуки неподозрительные от подозрительных. Можно рядом песни петь и хороводы водить, а я так и не проснусь, если эти самые пляски с хороводами будут для данных обстоятельств нормальными. А могу вскочить, как подкинутый, от совсем слабого звука, которого, по моему мнению, здесь и сейчас быть не должно.

Отчего я проснулся в ту ночь, я так и не понял. Просто пришел в себя уже тогда, когда сидел на кровати, а рука тянулась к помповому винчестеру, сейчас заряженному картечью. Ощущение оружия в руке немного успокоило, и я сосредоточился, прислушиваясь и пытаясь понять, что именно меня разбудило.

Ждать пришлось недолго, вскоре со двора донесся скребущий звук, словно кто-то карабкался через забор. Аккуратно выглянул в окно, стараясь не обнаружить себя, – и не ошибся: темная фигура действительно перебралась через забор с заднего переулка. Забор был высоким, да еще и гвоздями поверху ощетинившимся, так что перебраться через него было не так уж просто, но карабкавшийся человек явно подготовился, накинув что-то на острия, насколько мне удалось разглядеть в неярком лунном свете.

Сунув ноги в войлочные тапки, я, как был, в одних пижамных штанах, тихо перебежал к двери черного хода, ведущего как раз во двор, и медленно и аккуратно отодвинул хорошо смазанный засов. Потом потянул дверь на себя, одной рукой подняв ружье. Петли тоже были смазаны, так что все получилось беззвучно. И когда я осторожно выглянул наружу, то под самой стеной дома увидел силуэт опустившегося на колени человека, пытающегося, судя по звуку, открыть жестянку с чем-то жидким.

– Эй! – окликнул я его, наведя оружие. – А ну, замер!

Человек испуганно дернулся и вправду замер.

– Руки подними!

Темная фигура не только подняла руки, но и встала на ноги. Разглядеть, кто мне попался, не получалось, луна, полная, как круг сыра, светила на него со спины, и тень падала на лицо, полностью его укрывая. Но револьвер в кобуре на поясе я все же разглядел, равно как и жестяную банку с ламповым маслом, стоящую у его ног. Более чем достаточная улика для того, чтобы разобраться с целью визита.

Странно, но первое, о чем я подумал в это время, было то, что ночи совсем теплые стали. Ни про прокравшегося поджигателя, ни про что другое, а вот так – про погоду. Про то, что лето совсем уже близко.

– Повернись боком. – Я чуть приподнял ружье, направив его стволы в середину груди стоящего человека.

Медленно-медленно, чтобы не спровоцировать выстрел, повернулся ко мне боком и тут же был узнан.

– Гарри? И почему я совсем не удивлен? – спросил я, обходя его по кругу, чтобы снова оказаться спереди.

Гарри – рыжий, конопатый, белолицый, невысокий и коренастый, работал продавцом в «Outlaw guns» – магазине конкурента, хозяином которого был Майк Келли, бледный и какой-то вечно невыспавшийся с виду ирландец, торговавший в прошлой своей жизни наркотой, за что, наверное, сюда и загремел.

– Ты зачем сюда залез? – решил я на всякий случай уточнить. – Сам придумал или Майк тебя послал?

– Майк послал.

Гарри был уже ни жив ни мертв от страха, а я напряженно думал над тем, что делать дальше. Вообще в городе был выборный шериф, в прошлом аутфиттер и браконьер из Монтаны, а у него был офис, а в офисе была клетка, в которую он иногда запирал или буйных, или просто подозрительных. А потом отпускал их, оштрафовав, или просто отпускал, или отпускал, избив дубинкой предварительно, а изредка даже вешал, если сидящий в камере кого-то убил в нарушение существующих правил, то есть не в порядке самозащиты, не в своем доме и не на дуэли в присутствии надежных свидетелей.

А вот Гарри он, скорее всего, просто отпустит. Ну, может, даже оштрафует в свою пользу. Потому что если я его поймал у себя во дворе, куда он залез с явно преступными намерениями, и ничего сам с ним не сделал, то с какой стати за меня будет это делать шериф Хадсон? Здесь у нас самообслуживание. Сам, все сам, не маленький.