Зеб Шилликот - Расколотый мир. Крылатые люди

— Им нужен был лишь первый толчок. Я счастлив, если смог им помочь…

Тяжело дыша, с карабином на плече, Кавендиш поднимался по карнизу навстречу Джагу. Вдруг он остановился как вкопанный, не веря своим глазам.

Он увидел светловолосую голову Сибиллы и бросился к ней, отложив карабин в сторону. Из-под основания статуи торчали только ее голова и плечи. Нагнувшись над девушкой, Кавендиш сначала подумал, что она мертва, но потом уловил еле слышное дыхание. Несмотря на посиневшее лицо, Сибилла оставалась все такой же красивой.

Будто почувствовав присутствие Кавендиша, она открыла глаза.

— А, это ты, старый бродяга, — с трудом прошептала она, и из уголка ее рта потекла струйка крови.

Ухватившись за каменную глыбу, Кавендиш попытался приподнять ее, чтобы освободить Сибиллу, но очень скоро понял, что никогда не сможет в одиночку сдвинуть статую с места. Кроме того, это ничем не поможет несчастной девушке, у которой наверняка был полностью раздавлен таз. Каким-то чудом она все еще жила, но было ясно, что через несколько минут для нее все будет кончено.

Кавендиш улыбнулся ей, пытаясь успокоить и приободрить.

— Мы освободим тебя, — нагнувшись, произнес он. — Другим повезло меньше, чем тебе!

— Не мели вздор, бродяга, — прошептала она. — Скажи лучше, зачем ты сюда пришел?

Кавендиш не поверил собственным ушам и подумал, что, наверное, просто плохо расслышал. Тогда Сибилла продолжила:

— Ты прибыл сюда не ради защиты этих проклятых мутантов. Здесь кроется какая-то другая причина…

Кавендиш, прикусив губу, покачал головой.

— Ты же прекрасно знаешь, что мы оказались здесь случайно!

Глаза Сибиллы вдруг вспыхнули ярким огнем.

— Скажи мне, что там у них на плато?

Заметив колебание Кавендиша, она предположила:

— Золото, да? Очень много золота! Икары жили в золотых пещерах, так? И ты знал это, — вздохнула она. — Ты всегда все узнавал раньше других… Ничего другого, кроме золота, а?

— Нет, там много и других ценностей, — улыбаясь, подтвердил Кавендиш. — Стены украшены крупными драгоценными камнями. Они лежат повсюду, стоит только протянуть руку, чтобы поднять их. Много и других вещей. Золотые и платиновые подсвечники, люстры, посуда. Древние люди сносили туда все драгоценности и хранили их в строжайшей тайне.

Воодушевившись, Кавендиш нес что попало, валил в кучу все, что знал, нисколько не заботясь о правдивости своих фантазий.

Сибилла улыбалась. Ее лицо постепенно принимало естественный цвет, но потом она глубоко вздохнула, ее веки затрепетали и навеки закрылись.

Кавендиш замер, склонившись над прекрасным, безжизненным лицом.

— Боже, зачем я молол всю эту чушь? — простонал он, когда пришел в себя. — Она умерла, так и не узнав правды… Впрочем, она все равно не поверила бы, скажи я, что Джаг просто решил спасти мутантов от истребления. Так мог ли я говорить правду? Имел ли я на это право?

Бормоча что-то себе под нос, Кавендиш вновь двинулся вперед. Внезапно он остановился и выдал полный набор всех известных ему ругательств. Карниз впереди был полностью разрушен, и до ближайшего скального выступа было не менее десяти метров.

Все крылатые люди собрались, чтобы попрощаться с Джагом. Их триумфальное шествие замыкал Энджел.

Поравнявшись с ним, Джаг остановился, почувствовав, как учащенно забилось его сердце. Он нежно обнял ребенка, и они на мгновение замерли, тесно прижавшись друг к другу.

— Ну что ж, сын, пришло время расставания. Наши пути расходятся, но ты навсегда останешься в моих мыслях и делах. Теперь ты начнешь свою собственную жизнь. Не забывай меня. И потом, Энджел, в этом мире только гора с горой не сходятся, а человек с человеком встретятся обязательно.

Он поднял Энджела на руки, нежно поцеловал его в огромный лоб и подбросил высоко вверх.

Развернув крылья, ребенок на мгновение завис в воздухе, а затем с радостным криком устремился в голубое небо.

Джаг проводил его взглядом, повернулся к икарам и, помахав им на прощание рукой, удалился, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Он остановился на краю пропасти и с улыбкой взглянул на Кавендиша, который в растерянности топтался у провала.

— Слушай, приятель, чего ты тянешь время? — спросил Кавендиш. — Я уже начал беспокоиться.

— Ты поднимешься сюда или мне спуститься к тебе? — рассмеялся Джаг, указывая на зияющую под ногами бездну. Глядя на озадаченного разведчика, он спросил: — Ты действительно не хочешь подняться ко мне?

— У тебя, наверное, крыша поехала, — проворчал Кавендиш, покрутив указательным пальцем у виска.

— Ну хорошо, тогда я начну спускаться.

— Каким образом?

— Я просто прыгну вниз!

— У тебя, видимо, выросли крылья. А, может, ты еще прыгаешь со связанными ногами?

Не говоря ни слова, Джаг вернулся вверх по карнизу метров на двадцать и крикнул:

— Если я до тебя допрыгну, ты согласен весь год готовить пищу и мыть посуду?

— Ей-богу, ты сошел с ума! — мягко ответил Кавендиш.

Тогда Джаг разбежался, прыгнул на отвесную скалу и, цепляясь за крохотные трещинки и выступы, быстро, как паук, перебрался на другую сторону провала и приземлился прямо перед Кавендишем.

— Итак, ты готовишь еду и моешь посуду весь год, — мимоходом напомнил Джаг, обогнал разведчика и устремился в темноту.

Пораженный увиденным, Кавендиш застыл на месте, качая головой.

— Это колдовство! Ты совсем не уважаешь старого друга! — заревел он, опомнившись. — Откуда мне было знать, что твоя мать зачала тебя от ящерицы?

В ответ он услышал громкий смех Джага…

Тело лежало на правом боку прямо под окаменелым пнем.

— Где-то рядом должна быть и его лошадь, — сняв широкополую шляпу и вытирая лоб рукавом, сказал Кавендиш.

Джаг машинально осмотрелся. Его острый взгляд скользнул по окружавшему их пейзажу, но так ни за что и не зацепился.

Разодранный в клочья, истерзанный, лишенный кожи, полуобглоданный труп был почти невидим в океане молокоподобной пены, окружавшей путников и простиравшейся вдаль насколько хватало глаз.

В этой однородной массе, из которой то там, то здесь торчали почерневшие стволы деревьев или ветки с ороговевшими листьями, понятие расстояния совершенно теряло свой смысл.

— Я вот думаю, от чего он умер? — задумчиво обронил Кавендиш, осматривая безбрежье беловатой и жирной на вид массы.

— Судя по его внешнему виду, поставить правильный диагноз уже невозможно.

И действительно, часть тела, выступавшая из белесой пены, выглядела просто ужасно: из-под истлевшей ткани торчал плечевой сустав — сочленение розоватых от крови костей с редкими кусочками плоти на них. Лишенные кожи и мышц бок и грудь представляли собой отвратительное зрелище: грудная клетка походила на пустой грот — под полукружием ребер в средостении не осталось никаких внутренностей, кроме сердца и вилочковой железы. Впрочем, их скорая участь не вызывала никаких сомнений.