Зеб Шилликот - Расколотый мир. Крылатые люди

Собираясь выйти из комнаты, негр в последний раз обратился к Джагу:

— Возле твоей двери скачет странное насекомое. Оно уже было здесь, когда я пришел. Мне кажется, оно боится постучать в дверь. Тебя это должно насторожить…

Заинтересовавшись, Джаг подошел к двери и выглянул в коридор. Там стоял комичный персонаж, одетый в рубашку с короткими рукавами и во что-то отдаленно напоминавшее шорты, размеров на десять большие, чем требовалось их владельцу.

Присмотревшись, Джаг понял, что размеры одежды здесь ни при чем. Все дело было в поразительной худобе того, кто ее носил.

— Ты хотел меня видеть? — удивленно спросил Джаг.

— Меня зовут Армиан, но для всех остальных я Кузнечик, — едва слышно произнес новый гость. — У меня нет необходимости объяснять вам, почему…

Естественно, в объяснениях Джаг не нуждался. Никогда в жизни ему не приходилось видеть более тощего человека. Этот парень состоял из кожи и костей, а каждый его сустав, словно раздутый рахитом, выпячивался, словно специально демонстрируя брак, допущенный природой. Глядя на него, Джаг не мог не вспомнить Энджела. Вот только Армиан был уже далеко не ребенок, о чем убедительно свидетельствовал его невероятный рост, еще острее подчеркивавший худобу тела.

При росте в сто девяносто сантиметров Джаг относился к числу людей, считавшихся высокими. Армиан же был намного выше Джага.

Кроме того, у него была бесконечно длинная шея, украшенная выпирающим адамовым яблоком, которое безостановочно летало вверх-вниз, создавая впечатление движения горошины, прижимаемой к сильно натянутой коже. Голову прикрывала панама, из-под которой торчали всклоченные пряди светлых волос.

В его лице не было ничего привлекательного, за исключением удивительного взгляда прекрасных светло-зеленых глаз, которые ошеломляли океаном спокойствия, безмятежности и бесконечной доброты.

Но в мире, где никого по-настоящему не интересовала душа, взгляд Армиана не имел никакого шанса компенсировать неудачную шутку, которую сыграла с ним природа, наградив столь гротескной внешностью.

— Входи, — сказал Джаг, отступая в сторону.

Армиан натянуто улыбнулся, но эта улыбка осветила его пергаментное лицо.

— Может, не стоит… — с сомнением произнес он. — Мне не хотелось бы отнимать у вас время.

— Если ты скажешь…

— Я… я пришел, чтобы… но я понимаю, что из этого ничего не получится…

Так как Кузнечик начал уже откланиваться, Джаг схватил его за руку, остановив тем самым поспешное бегство.

— Если ты нашел время прийти сюда, я найду его, чтобы тебя выслушать, — сказал он. — Входи!

Джаг настойчиво, но соблюдая осторожность, втянул гостя в комнату. Больше всего он опасался повредить хрупкую архитектуру его скелета.

— Ну так что? — резко спросил Джаг, когда они оказались в комнате.

Тут вдруг ему стало стыдно за свое грубоватое поведение, и он пригласил гостя присесть на единственный стул в комнате, а сам устроился на краешке кровати.

— Родди едет со мной, — сказал Джаг, как только они уселись. — Он умеет водить машину, прекрасно стреляет и может передвигаться по пустыне без противогаза. Скажи, обладаешь ли ты какими-то качествами, которых нет у него?

— Я… я тоже умею водить машину, но это уже дублирование… — ответил Кузнечик и умолк.

Тишину разорвал громкий голос Джага:

— Это все?

Армиан обхватил голову руками, безнадежно роясь в памяти в поисках того, что продвинуло бы его вперед. От напряжения мысли его впалые щеки втянулись еще больше, придав скулам погребальный вид.

— Ты стреляешь? — поинтересовался Джаг.

— Не очень хорошо…

— Может, ты умеешь драться?

— Такое мне даже в голову не приходило.

— Чем ты занимался раньше?

— Когда раньше?

— До всего этого… Когда здесь еще колосились хлеба, зрели фрукты…

— Слушал, смотрел, учился, пытался поделиться знаниями, которые накопил… Не будучи способным к тяжелым работам, я учил детей в школе.

Глаза Джага загорелись интересом.

— Ты умеешь читать?

— Это, пожалуй, единственное, что я умею хорошо делать. Когда я был маленький, дети относились ко мне не очень дружелюбно, и я уединялся с книгой, мечтал… Я читал все, что мне попадалось под руку: сказки, научно-популярные журналы, романы… Можно сойти с ума от того, о чем любили писать предки.

— Ты мог бы научить читать?

— Я научил читать всю детвору двух баз.

— А взрослого человека?

Армиан выпрямился на стуле и растерянно взглянул на собеседника.

— Ребенок или взрослый, какая разница? Научиться можно в любом возрасте.

— Это… Это я говорю о моем друге Кавендише, — торопливо произнес Джаг. — Он делает вид, что умеет читать… Человек он чувствительный, и я не хочу задевать его самолюбие. Ты думаешь, что смог бы чему-нибудь его научить?

— Нужно иметь элементарное желание. Хотеть, это уже почти знать.

— В таком случае, договорились, — сказал Джаг, вставая. — Ты едешь со мной.

— Это… это правда? — пробормотал Армиан, распрямляя, словно складной метр, свое бесконечное тело.

— Выезжаем завтра на рассвете. Сегодня вечером соберемся, чтобы подготовить все необходимое в дорогу.

— А если не вернемся? — спросил Армиан.

Джаг пожал плечами.

— Я уверен, что вернемся, — сказал он. — В противном случае, все окажемся в лучшем из миров, и у тебя будет вечность, чтобы выполнить свое обещание.

Как было условлено, вечером они собрались, чтобы выработать план действий. Каждый высказал свое мнение по различным вопросам и составил список вещей, которые считал необходимым взять с собой.

После этого мужчины разошлись, готовясь каждый по-своему прожить до рассвета. Возможно, предстоящая ночь была для кого-то из них последней…

Джаг чувствовал себя в лагере совсем одиноким, поскольку вообще не привык жить в коммунах.

Он подошел к сторожевой вышке и по лестнице поднялся на смотровую площадку. Сняв с крючка бинокль, он приставил его к глазам и навел на линию танков.

Несмотря на предупреждение Дана, Джаг был просто поражен тем, что бинокль позволяет видеть ночью, как днем. В течение нескольких часов он не отрывал глаз от бинокля, но не обнаружил никакой активности в южном секторе. Однако главный сюрприз был впереди.

Разочарованный, Джаг возвратился в свою комнату во власти самых безумных предположений.

Погруженный в свои мысли, он разделся в полной темноте, так как не хотел понапрасну расходовать электроэнергию. Вдруг инстинкт предупредил Джага о присутствии в комнате постороннего человека.

Мгновенно замерев, он лихорадочно соображал, что следует предпринять, как вдруг комната наполнилась мягким светом настольной лампы, установленной в изголовье кровати на ночном столике.