Игорь Алгранов - Никогда не играй в пятнашки

— Так вот, Серёжа, что у меня тут получилось…

— Э-э… Ладно, выкладывайте, профессор. Кстати, как вам посылочка от Ирбиса? Заставила пошевелить мозгами? Говорят, ваши подопечные места себе не находили всю ночь.

— Великолепно! — не обратил внимания Незаурядов на злую шутку бригадира. — Собственно, благодаря ей я смог собрать всё воедино. Это была бессонная ночь. Так вот… Анализ уже имеющихся данных и полученных из Кейптауна сведений показал следующую картину. Мы имеем дело с уникальным явлением невероятной значимости. В результате нецелевого использования технологических ресурсов и бессистемного и безответственного вмешательства неподготовленных кадров в ископаемые пласты был произведён уникальный сдвиг исторических эпох, а также произошло насильственное смешение биологических видов, разделённых миллионами лет, в одном временном промежутке.

— Семён Альбертович, дорогой, а нельзя без этих вот завихрений?

— Да-да, сейчас поясню, — Незаурядов продолжил стремительное измерение кабинета шагами по диагонали. — Дело в том, что рептилии, которых извлекли на свет мои аравийские коллеги, хотя я с большой натяжкой могу так назвать тех безответственных дилетантов, так вот, эти ящеры, как это ни невероятно звучит, являются… являлись в своё время не чем иным, как паразитирующим видом! Да-да, они паразитировали на крупных видах травоядных динозавров поздней юры, предположительно, на динозаврах-гигантах отряда зауроподов. Я имею ввиду брахиозавров, апатозавров, диплодоков. Вероятно, и на крупнейших цераподах, но это ещё нужно дополнительно исследовать. Самих ящеров мне пока не удалось классифицировать, подобных останков нигде в соответствующей литературе не описано, я бы точно узнал. Возможно, слабый скелет, малый ареал, либо какой-то природный катаклизм существенно сократил период их…

— Паразиты? — ошеломлённо прервал его Крайнов. — Однако… Это как? Они же не черви какие-нибудь. Я понимаю, там, бычий цепень или, не к обеду будет сказано, глисты.

— Мой друг, учитывайте гигантские размеры носителей! И к тому же ключевая особенность здесь в том, что ящеры не были паразитами сами по себе. Каким-то удивительным образом эти существа производили на свет помимо себе подобных ещё и… как бы поточнее выразиться… некий вспомогательный подвид себя! Поразительный механизм, ничего подобного я ещё не встречал. Эх, сколько тайн, сколько тайн! Причины фотосенсибилизации подвида пока совершенно не ясны. Возможно, чувствительные клетки тела разрушаются или теряют уникальные свойства при воздействии ультрафиолета…

— Ну, Альбертыч, — ошеломлённый Бригадир нахмурился и взглянул на стариков, — профессор, вы имеете ввиду…

— Да-да, основной вид — это прокураторы, или, если угодно, верховоды. А амиттоморфы, не смотря на свою удивительную кажущуюся разумность — не более чем расходный материал для… А вот это уже совсем интересный момент!

Профессор явно находился в наивысшей своей стадии творческого возбуждения, и брови его метались по лбу как свежепойманные тараканы в стеклянной банке.

— Мне пришлось даже отложить ряд важных вычислительных задач ради последних находок. Как хорошо, что на этом заводе сохранилась действующая лаборатория! Проанализировав в «молекулярной дробилке» с построением вероятностных поведенческих моделей геном обоих видов, спасибо доблестному Ирбису и его команде, я пришел к выводу, что прокураторы были особыми гурманами. Их не прельщала простая растительная или смешанная пища в виде окружающей мелкой живности. Они, словно какие-нибудь кролики или крупные жвачные млекопитающие, вторично использовали переваренную растительную массу. Только в данном случае полученную от травоядных гигантов.

— То есть, они что, питались э-э… фекалиями динозавров?

— В общем, и да и нет. Во-первых, производное гигантов было не совсем фекалиями, а вполне питательным продуктом. Вероятно, они сами иногда потребляли его повторно из-за отсутствия многокамерных желудков. И во-вторых…

— Что?

— Это самое волнующее открытие! Собственно, именно из-за этого нашим злосчастным прокураторам и понадобился такой сложный процесс воспроизводства! Благодаря суицидально настроенным отпрыскам, скажем так, второго сорта, которые, как не трудно догадаться, то ли в одиночку, то ли скопом в тёмное время суток атаковали гигантов, на какое-то достаточно длительное время и, я полагаю, с помощью некоего удивительного вида гипноза, прокураторы заставляли последних, одурманенных такой атакой, питаться определёнными видами растительности, чтобы м-м… на выходе получался некий особо привлекательный для них продукт. Которым они в свою очередь и питались сами и, судя по всему, с превеликим удовольствием! Вот такой удивительный жизненный цикл. Кстати, способность амиттоморфов к огромным прыжкам сюда весьма хорошо вписывается: гиганты были очень высокими, к тому же подолгу находились в воде — в болотах или у берегов озер. И чудовищная проникающая способность субстанции последней стадии жизни амиттоморфов обусловлена необходимостью проходить сквозь толстую, как броня, кожу динозавров.

— Ох, заворачиваешь… Ну, прямо не доисторические ящеры, а пастухи на выпасе какие-то. Постой-ка, Семён Альбертович… Пусть так, но… — Крайнов замолчал, переваривая услышанное. Старики в углу тоже заёрзали, переглядываясь. — А как быть с трёхлетними всплесками активности? Что это такое? Как-то не вписывается в твою теорию.

— Этот вопрос интересен особенно. Надо сказать, что эти трёхлетние циклы очень хорошо адаптируются в мою модель. Ведь я пока упомянул только о том, что верховоды производили на свет амиттоморфов — удивительных существ, способных, как следует из данного мною названия, необратимо терять форму тела, «растворяться» в жертве и влиять на её способность поддаваться гипнозу. А когда, скажите на милость, им самим размножаться, как не в эти трёхлетние периоды, а?

— Хм, действительно, логично. Наверное.

— А невероятная активность, я думаю, связана с желанием родителей обеспечить потомство максимумом питательной и вкусной пищи, а также для его защиты.

— Но, профессор, — почти вскричал Крайнов, — всё это замечательно и познавательно, но причём же здесь люди?!

— Это очень серьёзный вопрос, Серёжа, — Незаурядов как-то весь сник, — и ответ на него в чём-то очень грустный.

— И всё же.

— Полагаю, что для обильно размножившихся амиттоморфов в качестве жертв не нашлось ничего, вернее, никого более крупного и подходящего вокруг, чем бедное вездесущее людское племя, заполонившее землю удобными скоплениями и уничтожившее огромное количество диких видов, включая практически все крупные. Да, да, вырубка лесов, засев огромных площадей лишь одним видом зерновых — всё то, что идет как питательная основа для синтеза БКС, и даже варварский вылов промысловой рыбы с той же целью, — заранее погубило наших возможных спасителей от древних рептилий… Кто знает, что мы ещё упустили в понимании природных симбиозов. Даже коровы и прочий крупный рогатый скот стали после Пищевой Революции довольно большой редкостью, а те, что остались, находились, как правило, на огромных фермах вдали от городов. Отсюда и крайне странное поведение феноморфов в тщетных поисках подходящей для правителей пищи. При отсутствии естественных врагов и благодаря огромной подземной инфраструктуре это дало мощный толчок неконтролируемому размножению. Эти ящеры отнюдь не разумны, по крайней мере, чтобы можно было говорить о возможности самоопределения и, — как вероятное следствие, — способности к контакту. Они всего лишь выполняли свою программу, если хотите, веление инстинктов, хотя, безусловно, они очень сообразительны и организованны… Удивительная способность к самоорганизации. А уж результат… Вот что бывает, если грубо и недальновидно обращаться с природой. К тому же, такая модель хорошо объясняет те факты, что часто следы атак амиттоморфов обнаруживались на автомобилях, поездах и даже на электрогенераторах ТЭЦ, то есть крупных и, в каком-то смысле, для них вполне «живых» объектах. При этом часто такие атаки выводили агрегаты из строя. И ещё… У меня есть наработки относительно силового поля Химото, которое для чувствительных рептилий, похоже, оказалось чем-то наподобие валерьянки для котов. Отсюда и их невероятная любовь к подземке, напичканной генераторами поля с их долгим остаточным излучением.