Сергей Шкенёв - Енот Шрёдингера

Профессор поёжился, ощущая себя мишенью в тире, и перешёл к делу:

– Вы говорили про полномочия, Сирена? Не составит ли труда предъявить их?

– Без проблем, мистер Дирливангер, ловите файл.

– Хм… дело в том, что полицейские заблокировали мне вход в сеть. Нельзя ли посмотреть документ в бумажном виде?

– Всегда пожалуйста, – Мадам Альбац подошла к сейфу и достала из него тонкую папку. – Ознакомьтесь и распишитесь.

– Где расписаться?

– Нигде. Это профессиональный юмор, мистер Уильям. Да вы читайте, не стесняйтесь. Там сразу на восьми самых распространённых языках, так что переводчик не понадобится.

Документ в переводе и пояснениях действительно не нуждался. Он прямо и недвусмысленно гласил, что вся разработка по проекту «Юджин ЕМ дробь 13454367884» рассматривается в качестве гонорара адвокатской конторе «Кац, Шац, Альбац и партнёры» за представление интересов профессора Уильяма Дирливангера. И пометка рукой господина Мэтью Кукаревича: «Действующую модель тоже пусть отдаёт. Я с детства обожаю мягкие игрушки».

– Когда прикажете забрать гонорар? – Превращение милой старушки в акулу бизнеса произошло мгновенно. – Или вы намерены сесть на тридцать лет за нападение на сотрудника фирмы нашего глубокоуважаемого босса? Одной минуты на раздумье вам хватит?

– Дайте связь с моей лабораторией на Огайо, – через силу выдавил профессор. – Енота привезут ближайшим рейсом галактического экспресса.

Планета Огайо. Содружество Демократических кланов. 1518 год от Великого Исхода

Клон профессора Дирливангера испытывал непонятную грусть. Вроде бы должен радоваться, отправляя ненавистного енота на другую планету, но что-то мешает ощущению праздника. Привык к этому подлецу и его выходкам, что ли? Вот и сержант Фоснер тайком смахивает непрошеную слезу при виде упрятанного в клетку злодея и тоже не хочет веселиться. Да, грустно…

– Вы поосторожнее, уроды! – прикрикнул старый вояка на двух мордоворотов из частной охранной компании. – Все углы задели, мудилы косорукие.

Охранники косились на Иеремию, вырядившегося по случаю проводов в парадную форму со всеми наградами, и благоразумно молчали. Мало ли что перемкнёт в голове у ветерана с двумя бластерами на поясе? Они все из армии приходят контуженые и психованные.

Билли-второй подошёл к клетке, установленной на грузовую платформу флаер-пикапа, и протянул руку сквозь прутья:

– Ну что, давай прощаться, Гоша?

Енот вытер кончик носа рукавом оранжевого комбинезона и хлопнул лапой по подставленной ладони:

– Я тоже буду скучать, Билли. И это… если наберёшь фамилию профессора задом наперёд, то получится пароль от сейфа, где тот хранит запас настоящего шотландского виски из империи. Как тебе мой прощальный подарок? И не благодари, потом как-нибудь сочтёмся.

Расчувствовавшийся клон полез обниматься прямо сквозь решётку, но его решительно отодвинул в сторону Иеремия Фоснер. Сержант закрыл енота от охранников своей широкой спиной и протянул полицейскую модель бластера для скрытого ношения:

– Прячь быстрее. Только такой вот могу дать, ты уж извини. Остальные гораздо крупнее будут.

– Спасибо, сардж, – улыбнулся енот.

Иеремия чуточку смутился:

– Да не за что. Мне конвой твой не нравится. Рожи такие гладкие, задницы пухлые, губы крашеные… мало ли чего. А у тебя с собой даже ржавого гвоздя нет. Непорядок.

– Гвоздей нет, – подтвердил енот. – А вот насчёт всего остального ты глубоко заблуждаешься. У меня даже две гранаты плазменные есть. Но я тебе этого не говорил.

– Да я и не слышал, – кивнул сержант и повернулся к охранникам: – Эй, девочки, если мой приятель будет плохо питаться в дороге, я обязательно вас найду и сожру ваши тестикулы с бамбуковым соусом. Понятно объясняю? В глаза смотреть, уроды!

Мордовороты переглянулись, и один их них осторожно спросил:

– Что такое тестикулы, сэр?

– Это то, что у вас вместо мозгов, – пояснил Фоснер. – Сколько выделено денег на питание вашего подопечного?

– В третьем классе без питания летают, сэр.

– И всё же?

– Два кредита и восемнадцать сантимов в сутки.

– Так мало? – удивился сержант и достал из кобуры бластер. – И ещё раз задам свой вопрос – сколько выделено денег?

– Полтора кредита на завтрак, четыре на обед и три на ужин, сэр! Выданы наличкой! – хором признались охранники.

– Отдайте их моему другу, и я забуду о попытке мелкого жульничества.

Пока охранники копались в карманах, енот шепнул сквозь решётку:

– Спасибо за доброту, сержант. И ты не мог бы подарить мне свой коммуникатор? А то такие болваны обычно ставят паролем от банковского счёта номер служебного бластера, и если будет выход в сеть… Тебе же не помешает пара-тройка тысяч кредитов?

– Э-э-э… нет! – ответил Иеремия и решил в самое ближайшее время, лучше прямо сейчас, поменять свой собственный пароль. – Держи коммуникатор. Армейская модель, неубиваемая. Можно даже в рукопашной использовать в качестве ударного оружия.

– Не положено! – попробовал возмутиться охранник. – Запрещено!

Билли-второй, как более искушённый в бюрократических тонкостях, поспешил вмешаться:

– Покажите инструкцию.

– Какую инструкцию?

– Любую, но чтобы в ней был прямой запрет на использование коммуникаторов енотами.

– Там про енотов вообще ни слова.

– Тогда заткнись и не вякай!

– Мудрые слова слышу я! – раздался скрипучий голос. – И безмерно они сердце моё радуют благостью и кротостью.

Клон профессора обернулся и поклонился, приветствуя преподавателя фехтования и ножевого боя, явившегося попрощаться с учеником. Старый пень внушал уважение не только мастерством, но и запрошенным гонораром, вдвое превышающим все заработки Билли-второго за последние семнадцать лет.

Неожиданно для всех зловредный енот тоже поклонился и очень вежливо произнёс:

– Очень рад вас видеть, Онодэра-сэнсэй.

– Взаимно, мой юный ученик. – Учитель улыбнулся, из-за чего его лицо стало похожим на пересохший урюк, и сообщил: – Ответственность большую чувствую за тебя я. В долгом пути к истине сопровождать решил ученика юного. От ошибок, соблазнов и искушений оградить желаю.

– Не положено! – завёл прежнюю песню всё тот же охранник.

Старый сэнсэй улыбнулся и выдал совершенно неожиданное:

– Если ты, козлиная морда, ещё раз вякнешь без моего разрешения, то я выдерну твой поганый язык и затолкаю его тебе в задницу. Неблагозвучие голоса твоего нарушает мира гармонию. Короче… отвянь, гнида, и захлопни пасть. Хау, я всё сказал.

Онодэра-сэнсэй с невозмутимым видом вытащил из подмышечной кобуры бластер, пережёг несколько прутьев клетки, вошёл внутрь и уселся на полу в замысловатой позе. Узкие глаза закрылись, и на непроницаемом лице появились хоть какие-то эмоции – умиротворение и довольство жизнью.