Владимир Поселягин - Космический скиталец

Найдя в каюте баул, я сложил в него все находки, только планшет повесил на пояс и покинул каюту инженера. Его мозг перестанет работать через четыре минуты, соответственно сигнал нейросети пропадёт через семнадцать минут, чем вызовет тревогу искина. Как раз для этого я и убил инженера. Трое других, а также солдат и техник живы, но без сознания. У своей же нейросети я сразу отключил антенну и не пробовал войти в сеть, чтобы не насторожить искина. Обо мне пока не знают. Но это именно пока. Следовало поторопиться. Капитан, естественно, прикажет вскрыть каюту, и после того, как дежурный медик подтвердит, что смерть была неестественной, хотя капитан это и сам может понять, будет объявлена тревога и активирована внутренняя служба безопасности. Собственно, это мне и было нужно. Единственная возможность запустить вирус во внутреннюю сеть корабля – это момент его активации. Поэтому, торопливо шагая, я одновременно писал на планшете простенький вирус. Пока служба внутренней безопасности будет бороться с ним, я сделаю остальные свои запланированные дела.

Причина для такого переполоха была банальна. У меня не было доступа в рубку, я даже подойти к ней не мог, ни у техника, ни у инженера не было таких полномочий без разрешения капитана, но у меня возник план, как все это обойти. Воевать – так уж до конца, рейковцев мне было не жалко. Ворьё поганое.

Дело в том, что на таких крупных кораблях есть дублирующий центр управления, та же рубка, но на консервации. Главное, что инженер имел туда доступ, а я получил необходимые коды. Мне только и оставалось, что перевести управление на запасной пункт командования, пометив основную рубку как повреждённую в бою. После этого отключить её, ввести новые коды доступа, выдворить дежурную группу из рубки и, проникнув в неё, отключить все искины, кроме одного. К тому же я выяснил, что инженер буквально на днях проводил смену некоторых программ искина, отвечающего за систему жизнеобеспечения и внутреннюю безопасность, и знал необходимые коды к нему, которые капитан не стал менять. То есть если я отключу все восемь искинов и переведу управление на три запасных, что находились в резервной рубке, коды к которым, как я уже говорил, у меня имелись, то получу полный контроль над кораблём. Именно это мне и было нужно. Если у меня всё получится, то шанс отбить корабль у экипажа и потом восстановить контроль над всеми системами вполне возможен благодаря тому искину, к которому у меня были коды.

В принципе всё так и получилось. Я проник в запасную рубку, активировал три искина, которые в ней находились, и сменил управляющие коды на свои. После этого дождавшись, когда капитан объявит тревогу, запустил вирус, отключил основную рубку, переведя управление на запасную, пометив для службы безопасности, что все восемь искинов, включая управляющий, подверглись атаке вирусов извне, и отдал приказ на их экстренное отключение, подтвердив всё кодами инженера, они всё ещё действовали. Вирус помог, всё сработало.

Через минуту по моему приказу линкор сбросил ход и стал дрейфовать. Продолжая бороться с командой, которая уже начала своё противостояние за корабль, я заново активировал внутрикорабельную службу безопасности, пометив экипаж как врагов, и отдал приказ на откачку воздуха из отсеков и отключение гравитации.

Все три искина, находившиеся в резервной рубке, были боевыми. Один отвечал за обязанности управляющего искина, второй и третий были военными, отвечая за вооружение и частично внутреннюю безопасность. Вот я и задействовал мощности всех трёх искусственных интеллектов и теперь сидел в кресле капитана, немного нервничая и отслеживая все действия команды через камеры внутреннего контроля.

С капитаном я сразу разобрался. Он был самым опасным для меня, так как имел коды, покрывающие инженерные, то есть высшего доступа, и, чтобы он не успел ничего предпринять, активировав турель у тамбура рубки, я открыл огонь и буквально испепелил его и ещё четырнадцать человек команды. Нефиг мой бот было себе забирать, трофей, видишь ли. Ворюги.

К сожалению, трое успели уйти, но это слабо спасло их. Фактически экипажа у линкора не осталось. Активировавшиеся дроиды службы безопасности уничтожили всех, кто покинул свои каюты. Десанту тоже не поздоровилось. Из четырёх взводов только члены одного смогли прорваться в арсенал и сейчас, взламывая переборки и отстреливая дроидов и потолочные турели, пытались прорваться на лётную палубу, теряя людей одного за другим. Остальные же только и успели проснуться, как началась откачка воздуха из их отсеков. Большая часть из них умерли от удушья. Также погибла и часть экипажа. Тревога, объявленная капитаном, их не спасла, мы действовали одновременно. Да и заглушил я её буквально через минуту, переведя управление на себя. Так что, судя по отчётам управляющего искина резервной рубки, на борту находилось двести шестьдесят семь трупов и двадцать три живых противника. Я в этот список внесён не был, так как считался единственным выжившим членом экипажа, инженером с повреждённой нейросетью, из-за чего вынужден был работать вручную. Да, не был бы я инженером и программистом, фиг бы у меня что получилось.

Осталось шестнадцать десантников, которые совсем немного не дошли до лётной палубы и были вынуждены занять круговую оборону. Я к ним стянул всех боевых дроидов. К сожалению, и они не молчали, а как-то сумели связаться со своими, к которым у меня не было кодов, и активировать их. Так что это единственный опасный участок. Остальные члены бывшего экипажа, которые были помечены мной как диверсанты, гибли один за другим. Больше всего мне мешали двое программистов, которые из своей каюты очень сильно вмешивались в мою работу, но это недолго продолжалось. Ближайший боевой дроид взломал дверь к ним и сжёг их из огнемёта. Так что остались только десант, укрывшийся рядом со столовой, и шесть технарей в скафандрах, что прятались в разных местах.

– Блин! Вы мне так весь корабль разнесёте! – проворчал я с некоторой яростью, наблюдая за боем дроидов друг с другом и изредка вмешивающимися в это дело десантников.

Их, кстати, осталось одиннадцать. Один из подчинённых мне дроидов перед гибелью успел очень удачно выпустить очередь из наплечного гранатомёта.

Активировав внутреннюю связь в том отсеке, где находились десантники, я сказал:

– Так, всё, хватит! Кто командир? Пусть подойдёт к ближайшему визору, стрелять не буду.

Я действительно отвёл дроидов немного назад, чтобы десантники поняли, что корабль полностью контролируется. Их дроиды тоже прекратили атаки для пробивания коридора к лётной палубе.

Несколько секунд длилось молчание. Было видно, что десантники общаются между собой, но вот один в боевом скафе четвёртого поколения «Стимер» оттолкнулся и поплыл в невесомости к работающему экрану визора. В том помещении, где они укрывались, такой тоже был, но в бою, когда дырявили переборки, он был уничтожен. Вот командиру и пришлось вылететь в коридор и полететь к единственному рабочему визору, подключенному к внутренней сети.