Николай Слимпер - Бессмертный

Верон все еще сидел с задумчивым и немного ошеломленным видом. Не удивительно, на него столько всего навалилось за такой короткий период времени. Оказалось, что его отец жив, а в его исчезновении косвенно был виноват я. Почему косвенно? Потому что Нерос был жив и свободен, но сам решил оборвать все контакты с сыном.

— Считается, — заговорил Верон, чуть помолчав, — что он был на Сурусуве по каким-то делам и серьезно повздорил с неизвестным Человеком. Этот Человек вроде как не захотел в чем-то уступать. Через несколько дней он позвал отца на заброшенную фабрику, якобы чтобы вновь попробовать договориться без посредников и лишних глаз. Отец, Нерос, как и я был гераклидом, и довольно умным, поэтому сразу понял, что это ловушка, поэтому с собой на встречу в качестве охраны он взял нескольких виросусов. Естественно, отец не ошибся. Была довольно серьезная перестрелка и резня, в которых, по официальным данным, и погиб Нерос. Потом сурусы, чтобы скрыть факт преступления, якобы сбросили его тело в один из боковых кратеров вулкана, на котором стоял другой, действующий завод, то ли металлургический, то ли еще какой.

— В этой истории полно нестыковок, — сказал Иолай, когда Верон замолчал и явно не собирался продолжать. — Например, если они хотели скрыть свои преступления, почему уничтожили только тело Нероса, при этом бросив всех остальных посреди двора? И еще: кто был тот мистический Человек? Хотя этот вопрос, думаю, уже отпал.

— Неплохо историю перекрутили, — прокомментировал я. — Все было совсем не так.

И я все же решил рассказать, как было на самом деле. Почти. Я не соврал, просто утаил детали. Я рассказал про то, как меня поймали, как несколько недель держали взаперти, как пытались пытать и изучать, слишком поспешно и нетерпеливо, как я нашел в шкафу мальчика, как была драка, убийство виросуса Гонсала, а также «убийство» самого Нероса. Иолай слушал с интересом в глазах, Верон же будто вновь ушел в себя, хотя было видно, как он напрягается и шевелит скулами, когда я упоминаю его отца.

— Да, все совсем по-другому, — сказал Иолай, когда я окончил. — А тот мальчик, которого ты упомянул…

— Как я понимаю, это был сам Верон. Глаза у него были зажмурены, так что я не знал, что он тоже был гераклидом, как и его отец.

— А ты знал, что это сын Нероса?

— Нет, — соврал я. Я это понял, как только увидел его черные волосы. — Откуда?

— Верон, а ты что-нибудь помнишь из этого?

Верон нахмурился. Ему явно вся эта тема было не по нутру, но он хотел знать правду, какой бы она ни была. Вряд ли он решит присоединиться в своему отцу, но если это произойдет, как, интересно, поведет себя Иолай? Останется с давнишним другом или встанет на защиту людей? А если Нерос будет шантажировать сына Марой и Костуном? Так или иначе, количество противников мне было не важно, сам не знаю почему, но больше всего мне хотелось спасти Мару.

— Лишь отрывками. Я помню завод. Помню, как отец постоянно дарил мне игрушечное оружие, которое я ненавидел. Вроде даже помню белую палату с телевизором, но, возможно, тут я путаю воспоминания. Шкафа тоже не помню, как и разговор с тобой. Хотя… Помню, как меня несли по заводу, я вроде как проснулся на чьих-то руках и позвал папу. Потом все обрывается. Мне тогда было лет пять-шесть, поэтому я почти ничего не помню. Или просто не хочу вспоминать.

Обычно у камируттов очень хорошая память, некоторые уверяют, что помнят даже момент, когда они произносили первое осознанное слово, и не точные воспоминания Верона, относящиеся аж к возрасту пяти-шести лет, были странностью.

— Он же оставил тебе наследство? — спросил я.

— Да, но лишь пятьдесят процентов от всего капитала. Остальную половину он завещал какой-то там благотворительной организации или вроде того.

— Что за организация? — живо осведомился я.

— Я никогда особо не интересовался, — пожал Верон плечами. — А что?

— Полагаю, та организация была придумана для отмывания денег. Он ведь выжил, но при этом подстроил свою смерть. Оставив себе половину своего огромного состояния, Нерос мог жить припеваючи и использовать деньги, чтобы продолжать эксперименты и готовиться к настоящей войне.

Самое главное, что он должен был написать завещание заранее. Предусмотрительный, гад. Хотя если бы он умер на самом деле, чтобы случилось с деньгами? А еще была вероятность, что завещание появилось уже после того, как я довел его до комы, но тут тоже было много нюансов; его должен был составить кто-то другой, поставить дату задним числом, подделать подпись. Трудно было представить себе кого-то, кому Нерос мог бы так сильно доверять, при условии, что он не доверился даже собственному, подстроив свою смерть, точнее это опять же сделал кто-то другой, ведь если верить Трегу-старшему, он в то время находился в коме.

— Эксперименты? — удивился Иолай. — Я думал, он хотел ставить их на тебе.

— Даже провалившись со мной, он не оставил попыток найти способ стать бессмертным. Его друг, которого я упоминал, Гонсал, был очень умен в области химии. Нерос использовал его разработки, чтобы создать эликсир бессмертия. И добился кое-каких успехов, как вы могли лицезреть лично.

Все это было со слов самого Нероса, но я сомневаюсь, что он врал, потому что его себялюбие было слишком высоко, чтобы он решил похвастаться, при этом солгав о собственных достижениях, ведь поймай я его на подобной лжи, это бы слишком сильно ударило по его гордости.

— Значит, его теперь невозможно убить? — сокрушенно спросил Иолай.

— Любого можно убить, если знать как, — сказал я.

— Даже тебя?

— У каждого правила есть свое исключение. Что скажешь, Верон? — повернулся я к камирутту.

— Насчет чего?

— Насчет всего этого. Твой отец, которого ты считал мертвым, устроил настоящий пожар войны, и все ради какой-то мести. По его вине уже погибли сотни, если не тысячи. Вся Вселенная стоит на ушах. Готов ли ты убить своего отца? — напрямую спросил я. Верон весь напрягся и сильнее сжал челюсти. Он с раннего детства не видел своего отца, и даже забыл, как тот выглядел, но Нерос все равно был его родителем, пусть и сумасшедшим. Мало кому в жизни приходится делать выбор между жизнью родного Человека и тысяч незнакомцев. И не каждый может этот выбор сделать. Нерос же свой выбор сделал без толики сомнения, но сможет ли его сын с этим согласиться?

— Сначала, — заговорил он, немного подумав, — я хочу с ним поговорить. Я хочу знать, зачем он все это устроил. Хочу понять, почему он бросил меня ради мести. Если все было так, как ты и сказал, Амар, то во всем виноват только он один.

— Я рад, что ты это понимаешь, — кивнул я. Если Верон все же получит ответ, который удовлетворит его, останется ли он на нашей стороне?