Николай Слимпер - Бессмертный

— А, вот ты где! А мы уж думали, тебя прибили где-нибудь.

— Не дождетесь, — проговорил Верон, слегка запыхавшись.

— Решил заняться бегом? — усмехнулся его собеседник.

— Не твое дело, командир, чем я решил заняться и чем занимался. Чего вы тут встали?

Он надеялся, что остальной отряд уже в плотную к последней стене и пытается через нее перебраться, встретив активное сопротивление, о котором предупреждал Эврис, но врагов он даже не видел, а стена всего лишь предпоследняя. Верона бесило, что он несся во всю прыть, чтобы прийти на подмогу своим, хотя, если быть откровенным, он больше хотел отплатить этим чертовым людишкам за ранения, а тут, оказывается, его поджила толпа идиотов, которую остановила глухая стена.

«- Сколько нужно камируттов, чтобы перелезть через стену?» — Пять сотен и еще один. Пятьсот камируттов гоняют балду и ждут одного, который пинком под зад переправит их на ту сторону!» Верон готов был снести эти стены к чертовой матери.

— Да вот, не можем шестую стену преодолеть. На крышах впереди, где стоят более высокие здания, засели снайперы и палят по всему, что движется. А так как остальные наши противники убежали за стену, мы здесь одни. Мы стоим сразу за стеной, так что нас они не видят и подстрелить не могут, иногда кидаем через нее гранаты, чтобы люди не подходили близко и не обстреливали нас сверху. Так что тебе еще повезло, что тебя самого не подстрелили, когда ты к нам подбегал.

— Да, я вообще везучий по жизни, — язвительно отозвался Верон. — Я не вижу здесь особой проблемы, у нас что, нет снайперов?

— Есть-то они есть, — почесал затылок командир, — но сейчас ночь, если ты не заметил, так что они ни черта не видят.

Иногда Верон забывал, что только он один может видеть в темноте не хуже кошки, хотя ему больше нравилось сравнение с волком. Когда он об этом вспоминал, тот тут же начинал кичиться еще больше обычного.

— Кто вас учил? Стреляете, стреляют в ответ, видите вспышку, открываете по той точке огонь. Проще не бывает.

— Верон, там тоже не дураки сидят, — послышался голос сзади. Это был Эврис. Вид у него был такой же сдержанно надменный, но, в отличие от гераклида, выглядел он куда более невредимым, словно только что из химчистки. — Они делают ответный выстрел и тут же меняют позицию. Можно стрелять сколько угодно по той точке, но там уже никого не будет, а другие наши снайперы, открывшие огонь, попросту обнаружат себя, тогда по тем местам люди снова произведутся выстрелы, а противник сменит позицию. В итоге мы будем видеть множество огневых точек, но все они будут уже пусты, а стрелять будет некому, так как всех…

— Хорош! — прервал брата Верон. — Задолбал уже. Откуда ты столько знаешь об их тактике?

— Если бы ты имел больше терпения, я бы сказал, что точно это случилось минут двадцать назад.

— Это надо было сразу говорить, а не высказывать свои никому не нужные мысли. Ладно, — заговорил он вновь после короткой паузы, — что дальше планируете делать, кроме как слюни пускать?

У него чесались кулаки подраться, но даже Верон понимал, когда не следует лезть на рожон и как следует все обдумать. Не будь снайперов, он бы сам давно перебрался через стену, пусть даже и один. Если остальные считают его символом победы, то последуют за ним не задумываясь.

— Я подумал, — сказал Эврис, — что снайперов можно ослепить. Для этого я предложил командиру сбегать за машинами, оставленными около стен, и привести их сюда. Яркие фары…

— Херня! Ослепить — это хорошо, но вот все остальное… Ты может и ботан, но по части военного искусства, ты полный ноль.

Эврис никогда не отрицал, что военное дело его не особо-то и интересует, а в плане ведения боевых действий, он полный профан, хотя старался не распространятся об этом. Он умел обращаться с оружием, драться и следовать приказам, этого для него было более чем достаточно. Если бы не его отец, он бы не умел и этого, пусть и был камируттом.

— И что ты предлагаешь? — вновь вмешался в разговор командир.

— У нас есть зажигательные смеси? — спросил Верон после небольшого раздумья.

— Да, мы их практически не использовали.

— Вот и отлично. Мы можем подпалить ближайшие к стенам дома, тем самым закрыв обзор стрелкам.

— А это мысль, — задумчиво почесал заросший подбородок командир. — Сейчас же отдам приказ. — Он развернулся и ушел в толпу.

— Вот как надо, — нравоучительно сказал Верон Эврису, подняв палец к небу. Эврис ничего не ответил, а лишь отвернулся, чтобы очередной раз сгримасничать. План и правда был лучше, чем у него, но говорить об этом он не намеревался, самолюбие брата, слишком сильно раздувшись, может и взорваться, и он не хотел бы находиться в этот момент поблизости.

Дома вдоль стены пылали, хотя и не так сильно, как предполагал Верон. Они были преимущественно из камня, так что гореть оставалось лишь внутреннему убранству и деревянной крыше. Достаточный для прикрытия пожар явно не продержался бы долго, так что камирутты и другие союзные расы, в равной степени ненавидящие людей, как можно быстрее перебирались через стену. Во взорванные вначале наступления ворота никто не рисковал соваться, так как через них проходила широкая дорога, слишком открытая, чтобы можно было спрятаться от снайперов, поэтому перебирались через стены. Прислонившись к стене спиной и сложив ладони лодочкой, несколько бойцов перебрасывали через стену остальных. Они не церемонились, поэтому за стеной слышались удары об землю и громкие ругательства тех, кто упал, и тех, на кого упали.

Послышались выстрелы. Люди, судя по всему, разрабатывали очередной план действий, как достать противника, но не успели. Теперь им приходилось лишь беспорядочно палить из пистолетов и автоматов, ожидая хоть какого-то дельного приказа, кроме как пытаться удержать позицию.

Верон перебрался через стену самостоятельно, оттолкнувшись от нее с разбега ногой. Оказавшись на той стороне, он удивился. Его никто не встречал. На земле лежали трупы людей, но меньше, чем можно было ожидать. Камирутты быстро с ними разделались и теперь группками разбредались в разные стороны.

Где-то неподалеку послышался хруст, хруст, так ему знакомый — ломание шеи. Он бы счел, что ему показалось, но вновь услышал такой же звук уже в другом месте, где-то ближе, потом он сменился на другой, — словно кому-то вонзили нож в тело. Ему стало не по себе, хотя он не боялся, а, скорее… предвкушал.

Не будь он гераклидом, то вряд бы ли его услышал. Еле слышный шорох позади, почти неразличимый на фоне шипящего там же за спиной, метрах в сорока, пламени. Верон резко развернулся и ударил, но увидел лишь тень. Она скользнула куда-то за большие коробки, стоящие тут повсюду, прислоненные к домам. Он не стал преследовать противника, зная, что тот сам ищет с ним встречи. Он двинулся дальше, медленно, стараясь не шуметь, переставляя ноги. Подумал, что нужно достать оружие, но вместо неэффективного в ближнем бою пистолета, достал нож. Вынимая его из ножен на ноге, он создал незначительный шум, чем и воспользовался враг. Он вновь оказался у него за спиной, но на этот раз, когда Верон обернулся, не скрылся в тени, а сразу же напал. У него в руке тоже был клинок, но не такой, как у Верона, а с более тонким и длинным клинком. Гераклид заблокировал удар сверху рукой, однако он не сразу понял, что нож длиннее, так как его отвлекли удивительно голубые глаза противника, в то время, как его лицо было закрыто черной матерчатой маской. Кончик клинка порезал Верону лицо.