Андрей Круз - Ведьмы, карта, карабин

«Но в Госпиталь надо сходить сразу по возвращении в Форт…» — подумал я, с этой мыслью и уснул.

Никакой паники мы все же поднимать не стали, все шло своим чередом. Ну пусть даже Милу и нашли, но что дальше-то? Похищать? Это целая операция, учитывая тот факт, что горожане, скорей всего, вообще через Россию действуют. По такой долгой цепочке, на пути которой стоят визы и много чего другого, быстро не среагируешь.

На Милу частные детективы, к слову, заявлять не стали. Что это означает? А то, что либо они сами, либо кто-то за них принял решение не баламутить воду. Рассчитывают, скорей всего, что она тут и останется. Спекуляция, понятное дело, фактов у меня маловато, но спекуляция логичная.

И все же теперь ей действительно лучше со мной. Я тут остаться не могу, а вдвоем нам будет безопасней даже там. Разберемся. Да и не вдвоем мы, нас там целая куча, включая вполне квалифицированного чародея. Не считая союзников. Разберемся, разберемся.

К воскресенью почувствовал, что таблетки мне дали серьезные, не витаминки. Появилась заметная изжога, которую еле загасил, а в комплекте к этому еще и странное ощущение, какое бывает, если быстро в горы поднимешься, — ватность в голове и ушах. И я просто чувствую, что это то ли пилюли не тянут меня защитить, то ли они и есть всему причина.

В воскресенье выехали с утра пораньше целой колонной. Дюпре на своем пикапе, следом Мила с Платоном на еще двух пикапах, загруженных с горой, а за каждым еще и прицеп с лодкой. И в довершение картины — я, за рулем большого пятитонного военного грузовика М952А2, размалеванного камуфляжными пятнами, — американского аналога нашего «Урала». Купили мы его непланово: я увидел в продаже и немедленно подсуетился. Со своего личного счета заплатил. Пришлось даже с Платоном поругаться малость, который считал, что грузовик не нужен.

— Как не нужен? — возмущался я. — Сам смотри: мы сюда прямо на нем, так? Втроем теперь, ты, я и Мила. Грузовик грузим товаром под край, тонны на три, нам потом еще с поля выезжать, так?

— Ну?

— Вы берете два внедорожника, как раньше возили. С прицепами.

— И в чем выигрыш?

— Ты арифметику учил? В трех тоннах дополнительного груза. На одних гусеницах можем до хрена зарабатывать. Или чем еще.

— А, ну да! — Платон хлопнул себя по лбу.

На этой драматической ноте спор и завершился.

Ехали медленно, грузовик этот нормально едет до семидесяти в час, как и «Урал». Зато, как и его русский коллега, прет уверенно. Шесть на шесть все же, к тому же двигатель мультитопливный, ему все равно, что в него лить. Бензин, солярка, биодизель, даже отработанное машинное масло годится, только профильтруй. Честно скажу — я бы «Урал» или КамАЗ предпочел, они мне привычней, да и проходимость все же чуть-чуть лучше, но по дорогам Америки на них не поездишь, не сертифицированы. А этот грузовик вполне легален, так что никаких удивленных взглядов не будет.

Снег с дорог здесь уже совсем сошел, да и в лесу почти что стаял, разве только местами остались старые сугробы. Интересно, как будет в Приграничье? В другом случае надо было бы ставить гусеницы, потому что выпадем в поле, а оно раскиснет. Но с грузовиком, я думаю, у нас таких проблем не возникнет, он и сам по любой грязи прет, и лебедка у него тонн на семь, что хочешь вытянет. А дороги там уже вполне проходимы, справимся.

Свернули с дороги на привычном месте, доехали до «кэбин», где и встали. Милу заслали внутрь варить для всех кофе, а сами принялись готовить машины.

Вокруг лес, причем лес настоящий, без всякого Севера, без монстров, без странной гадости. С детства как-то все мечтал поселиться в таком вот лесу, в маленьком доме у озера желательно, и делать что-нибудь для души. Но никогда не получалось. И не получится, насколько я понимаю. Так что нечего мечтать.

Посмотрел на часы. Кстати, никак не могу понять, как так получается, что время Приграничья совпадает и с Аляской, и с Россией, несмотря на всю разницу в этом мире. Тоже вот парадокс, и хрен его объяснишь.

Мила принесла из домика на всех кофе, раздала, мы в рядок присели на бревно, заменяющее скамейку.

— Через две недели теперь? — спросил Дюпре, отпив кофе из чашки, а попутно еще и закуривая.

Он вообще на Аляску, как мне кажется, переехал потому, что здесь в барах курить разрешают. Больше такого рая для курильщиков нигде не осталось.

— Через две. В этом же составе.

Список на следующую поставку я уже расписал, согласовав с Платоном. Больше товара, больше оружия, больше всего. Много успели, на самом деле. Даже прикрылись от налоговиков на случай проверки — вставили в схему невадскую компанию. А штат Невада с налоговиками информацией о счетах не делится, единственный в стране.

— А совсем вернуться не думаешь?

— Пока не могу. Но думаю.

— Это хорошо. Вдвоем было бы лучше дела вести.

— А хочешь, мы тебя как-нибудь с собой возьмем? — вдруг спросил я.

— Куда? — немного обалдел Дюпре.

— Туда. — Я махнул в сторону просеки, в конце которой обычно открывалась «дверь». — Это несложно. Хочешь поохотиться на монстров? Со своей винтовкой? А? Полевые испытания будут.

— Его бы проверить сначала, вдруг чувствительность высокая? — забеспокоился Платон по-русски.

— А мы его экомагом накачаем, довезем до Форта, а там проверим, — также на русском ответил я.

— Что он говорит? — толкнул меня в бок Дюпре.

— Что это осторожно делать надо.

— А что за монстры? — спросил он даже с некоторым затаенным вожделением.

Ага, я знал что предложить. Это не на лося ходить, тут охотничий азарт даже заранее включается. А он с рождения охотится.

— В следующий раз фото покажу. Только трофеи сюда не дам протащить, лишнее это все.

Если Дюпре до сих пор нас никому не заложил, что мы из другого мира приходим и туда же уходим, то и дальше не заложит. Да и не его это стиль — закладывать. Дюпре душа простая и прямая, подлостей не ждешь. Зато будет для него приключение всей жизни.

— А когда сезон?

— Там всегда сезон, — засмеялся я. — Причем больше на тебя охотятся, чем ты на кого-то. Летом все же лучше. Но только риски надо понимать. Там вероятность погибнуть куда выше, чем здесь. Много всякого дерьма, очень много.

— Но ты же живой?

— Ну, вроде бы.

Почти живой. Но говорят, что лечится.

Он задумался. Практичность — тоже его черта. Сейчас прикидывает, насколько невыгодно будет погибнуть.

— Давай в следующий раз обсудим.

— Давай, — кивнул я.

Пусть обдумает. По мне, его даже полезно туда свозить, потому что любопытства у него хватает, постоянно расспрашивает.

— Ладно, пора нам, — сказал я, отставляя пустую чашку на крыльцо. — Платон, ты как?

— Готов, — ответил он на русском.