Владимир Поселягин - Начало

Посмотрев на хмурое какое-то дождливое небо, я захотел увидеть солнце. Быстро сформировав несколько плетений погодников я запустил их в небо и буквально через минуту любовался на такое родное голубое небо и солнце, а окно в небе всё расширялось и расширялось и теперь лучи солнца освещали не только меня, но и всё что находилось в радиусе километра вокруг меня.

Свет солнца помог, хорошо осветив все окрестности. Слегка склонив голову, я присмотрелся к участку дороги, что привлёк моё внимание. Подойдя к нему, я ковырнул земляную лепёшку на потрескавшемся асфальте.

— Есть тут выжившие, — уверенно кивнул я.

На земляной лепешке, которая явно свалилась с брызговика автомобиля, был виден отчётливый след протектора. Я сходу определил, что он свежий, недели нет. Судя по рисунку протектора, это было что-то легковое, вроде «уазика» или внедорожника, но след мне был не знаком. Поэтому же рисунку я определил, куда проехала машина. Посмотрев налево, я задумался и, поправив баул, энергично зашагал в ту сторону.

Причина, почему я искал выживших была банальна. Я хотел узнать, это мой родной мир, где я прожил первую свою жизнь и переместился в другой мир, или же его зеркальное отражение.

С одной стороны все находки подводят к тому, что это всё-таки Земля, причём Россия. Техника, вооружение, я видел гильзы, и элементы амуниции, всё это указывало что мир всё же мой. Но вот мой ли точно, очень уж он похож.

Так шагая по дороге, я рассматривал следы планетарной катастрофы, что произошла в этом мире. Я уже начал сомневаться, что только тут всё погибло, вполне возможно, что и весь мир превратился в радиоактивную пустыню.

Где-то часа через три, когда я основательно проголодался и решил остановиться на ужин и развернуть лагерь для ночёвки, через час должно было стемнеть, вышел к полуразрушенной дорожной развязке.

— Как интересно, — пробормотал я, разглядывая покосившийся дорожный щит. — Так я в Сибири нахожусь.

На синем побитом пулями фоне белыми буквами было написано: Новосибирск 38 км.

На самой развязке был большой автомобильный затор, похоже в момент эвакуации, при движении по мосту развязки перевернулся бензовоз, создав пробку. Вытекающий бензин вспыхнул и, растекаясь, начал поджигать автомобили. Я не знаю, сколько людей тут погибло, но мост от жара не выдержал и рухнул. Остатки бензовоза я рассмотрел среди обломков под мостом.

Ещё раз покосившись на дорожный знак я тряхнул головой и задумался. Проверить мой ли это мир или нет, теперь было проще, моя зона, где я отбывал срок, находилась недалеко от Новосибирска, буквально в шестидесяти километрах. Уж я-то узнаю свою зону. Как-никак почти два года там отсидел.

Сходить с дороги я не стал, время тут видимо было весеннее, или из-за густых облаков земля не прогрелась, поэтому было слякотно, и так замучился сапоги оттирать от жирной грязи, что налипла, пока я шёл по лесной дороге, поэтому я устроился прямо на полотне шоссе. Как местные пересекали развязку я нашёл, сбоку по обочине, иначе через затор не пробраться, поэтому отойдя к крайним машинам, там было достаточно сухо и чисто, я развернул палатку в запустил обогреватель внутри. Пока палатка обогревалась, я занялся приготовлением ужина. Развернув бытовые плетения столика и двух стульев, разложил еду из своих запасов, достал мешок с каменным углём, я и их тиснул и разжёг костер, подвесив над ним трёхлитровый котелок с чистой водой. На кухне гостиницы, кроме трёх мешков с углём я ещё прибрал посуду и бак с водой. Так что с этим у меня пока проблем не было.

Да, я помню, что всё это находилось в свёрнутой комнате. Так я подошёл к железному обгоревшему кунгу дольнобоя, развернул на его борту дверь и достал из комнаты всё, что мне было нужно, после чего свернув её. Поедая удивительные вкусные пирожки с капустой, я ещё брал с тарелки нашинкованные пластины буженины, у меня было шесть окороков. Ну а когда вода закипела, я заварил травяной чай и, попивая, с удовольствием смакуя каждый глоток, разглядывал звёздное небо и удивительно близкую луну. В том месте небосклона, где зашло солнце, я развеял плетения, поэтому облака зарастили дыру. Но зато я запустил плетения в другом месте и теперь любовался на луну и на звезды. Смотрелось всё красиво.

Перед самым сном я достал из баула некоторые специфичные амулеты и установив их метрах в двадцати от палатки, рядом с целой на вид легковушкой — японкой стоявшей с распахнутыми дверцами. Нет, это не были охранные или сигнальные амулеты, те я ещё, когда лагерь готовил, установил, эти амулеты работали совершено по другому направлению. Их задача была определить координаты этого мира.

А как же? Каждый мир имеет свой номер, тот из которого я перешёл сюда тоже его имеет, и я его знал, ещё там вычислил, теперь нужно было знать номер этого. У меня были причины для этого. Напомню, что мой портал работал в автоматическом режиме когда искал другой мир, что было не совсем безопасно, как-никак он был односторонний не проверишь одним глазком что с той стороны, для создания двухсторонних у меня ещё умений не было, знаний были, а умений наработанных ещё нет. Опыт мне требовался для создания столь сложных плетений и артефактов. Так вот, зная координаты нужного мира можно вводить их в управление портала и спокойно переходить, не опасаясь попасть в ловушку. Маги, которые умели пользоваться межмировыми порталами имели такие номера миров, они не менялись с момента образования этого мира, но, к сожалению, сколько я не читал книг и личных дневников ни одного списка с номеров мной найдено не было. Так что оставалось только изучать их и составлять собственный список миров своими силами. Именно этим и занимались амулеты. Они определят координаты, а я по ним вычислю номер. Это высшая математика, она была мало кому доступна.

Ночь прошла более — менее нормально, только один раз взвыла тревога, когда в стороне пробежала стая собак. Именно собак, не волков. Меня они не обнаружили и ушли в сторону.

Утром я умылся, провёл лёгкую тренировку и, позавтракав, свернув лагерь, направился дальше. Я уже примерно определился, где находился, поэтому знал куда иду.

Снова светило солнце надо мной и снова я шагал по потрескавшемуся асфальту, поглядывая на попадавшиеся остовы автомобилей. Были и целые машины. Один целый на вид «уазик» привлёк моё внимание. Не только тем, что он стоял в кювете, но и оттого что от него явно тянуло трупным запахом.

Приблизившись, я рассмотрел расстрелянный лагерь, неизвестные на «уазике» что приехали сюда, явно встали тут на ночёвку, когда кто-то сблизился с ними и растравлял в упор. В стороне лежал часовой со снесённым черепом, у остатков костра лежали ещё двое, из задней распахнутой двери машины свешивались стройные обнажённые ноги.