Владимир Поселягин - Посредник

Мы же с Харитоновом пролетели дальше, и начали штурмовку другой батареи, никакого зенитного прикрытия у них не было. Опустив нос истребителя, я поймал в прицел все четыре орудия, а они стояли рядком как на параде, и нажал на клавишу пуска, отправив все шесть ракет в цель. Я снова не промахнулся, но причина была в том, что атаковал с минимальной дистанции, стреляя фактически в упор. Харитонов был прав, нужно раньше выводить машину из пике. С боевым разворотом выведя истребитель из штурмовой атаки, я посмотрел, что происходит на батарее. Уцелевшие артиллеристы, а они вели до этого огнь, разбегались, но было поздно, их накрыл залп Харитонова, завершивший штурмовку батареи, там даже взрыв был, рванул небольшой склад боезапаса, и загорелось две автомашины.

Пора Евгеньева тоже неплохо поработала. Дымы и взрывы на месте нахождения гаубичной батареи виднелись издалека. Сержант, закончив работу, сообщил, что обнаружил небольшую автоколонну из шести грузовиков и получил от меня разрешение, начал штурмовать её, а мы с ведомым направились к третьей батарее. Там нас уже ждали, даже встретили огнём зенитного пулемёта. Это был «МГ-34» на зенитной треноге, но это им не особо помогло. Сперва Харитонов, я его пропустил вперёд, сбросил четыре пятидесятикилограммовых бомбы. Потом я сбросил две сотки. Бомбометание мы совершали с двухсот пятидесяти метров. Бомбы сержанта легли точно, кусты разрывов появились среди орудий, раскидав тех солдат из расчетов, кто был рядом, а вот я промахнулся, хотя целил именно в батарею. Мои бомбы пролетели дальше, одна легла у большой палатки, вполне возможно штаба дивизиона, снося его вместе с соседними палатками, и заткнув тот самый зенитный пулемёт, а вот вторая упала между двумя «Опелями», из шести стоявших рядком грузовиков. Дальнейшее меня удивило, рвануло так, что нас подкинуло метров на двести вверх. С трудом вернув управление, «Чайка» готова была вот-вот рухнуть в штопор, я пробормотал:

— Похоже, в машинах боекомплект для гаубиц был сложен.

С Харитоновым всё было в порядке. Он снова пристроился мне в хвост, поэтому я направил машину дальше, тут была недалеко трасса, чуть позже нас догнал Евгеньев. Он уничтожил автоколонну бомбами и пулемётным огнём. Так что сейчас был фактически пуст, а вот у нас полный боезапас к пулемётам, это оружие мы ещё не использовали. Чтобы тот не зря жёг топливо, я отправил его левее по трассе. Будет наводчиком, если ему что попадётся вкусное, вызовет нас.

— Орёл, Орёл, я Синица, наблюдаю крупную автоколонну без зенитного прикрытия выходящую из Бреста.

— Синица, я Орёл, вас понял, контролируй небо, подхожу.

— Орёл, я Синица, вас понял.

Развернув свои машины, мы направились к Бресту, его было видно вдали. Колонна сбилась, грузовики, наливняки и другая техника начала съезжать с дороги, их спугнул Евгеньев, так что пришлось охотится на отдельные машины, я приказал атаковать наливняки. Топливо — это серьёзный ресурс.

Оставив колонну позади, там было семнадцать чёрных столбов дыма, четырнадцать топливозаправщиков и три грузовика с бочками, мы направились на свой аэродром. Но не на прямую к нему, а как и в прошлый раз, сделав крюк, чтобы не навести на него немцев.

Когда Брест остался позади, я вызвал радиста гарнизона:

— Крепость, я Орёл, как слышите меня? Приём.

Тот отозвался сразу. Видно запасные батареи в одном из подарков дошли до него.

— Орёл, я Крепость, слышу тебя хорошо. Приём.

— Крепость, я Орёл, уничтожен гаубичный дивизион дивизии, что вас штурмует, будет легче, держитесь братцы. Так же уничтожены несколько топливозаправщиков и грузовиков с боеприпасами. Приём.

— Орёл, я Крепость, мы слышали ваши переговоры в эфире вовремя атак колонн. Всё слышали, и мат тоже. Приём.

Смущённо ругнувшись себе под нос, матерился в эфире я, ответил:

— Крепость, я Орёл. Немцы взяли Кобрин, наши войска откатываются вглубь своих территорий. Помощи не будет. Приём.

— Орёл, я Крепость, вас поняли. Приём.

Закончив с переговорами, я вернулся к полёту, летели мы так же на пятидесяти метрах, но как бы-то ни было, через десять минут были на месте и совершили вполне нормальную посадку, загнав свои машины под деревья и развернув их. Грузовиков и мотоциклов уже не было, старшина пограничник с редкой фамилией Ласточкин, увёл колонну.

Несмотря на усталость, я продолжал действовать. Сам покинул кабину истребителя, скинул парашют, остальные лётчики тоже уже снимали парашюты, делясь тем, что они сегодня успели сделать, но я прекратил эту говорильню и поставил задачу по заправке техники и пополнении боекомплекта. И хотя до темноты осталось около часа, я решил совершить второй вылет к Крепости.

Единственный наш механик занялся осмотром самолётов, найдя несколько пробоин в моей машине, это видимо близким взрывом боекомплекта батареи мне прилетело, ну и так по мелочи шуршал, а мы, пограничник стоял на часах, охраняя нас и раненых, пополняли боекомплект. В этот раз подарков было всего четыре. Только подвесили мы их на два самолёта, больше просто не было припасов, да и подготовить не успели, на другие машины подвешивали сотки. Пополнили запасы топлива, пригодилось горючее брошенного топливозаправщика, что мы уволокли из аэродрома. Но всё равно не хватило, в дело пошли бочки с топливом. Так что «Чайки» были заправлены под пробку.

Как мы не торопились, начало темнеть, поэтому я поспешил отдать приказ о взлете, и мы почти сразу поднялись в небо, направившись к крепости. Пётру Кирилловичу я велел при нашем возвращении на подлёте зажечь на земле костры, полив на землю бензина, так мы сядем спокойно. Конечно, этот наш вылет был на грани фола, да и мы все так устали что валились с ног, но парням в Бресте нужна была помощь, поэтому я поторапливал ребят.

— Крепость, Крепость, я Орёл, как слышите меня? Приём.

— Орёл, Орёл, я Крепость, слышим тебя хорошо.

— Крепость, я Орёл, иду с четырьмя подарками для вас. Подсветите. Немцам тоже гостинца имеются. Приём.

— Орёл, я Крепость, понял тебя, ждём. Нужна помощь, подсветим на месте.

— Крепость, я Орёл, две минуты. Держитесь ребята. Приём.

— Орёл, я Крепость, ждём тебя. Приём.

Всё же, как стемнело командование крепости, из тех что выжило, решилось на прорыв. Поверили, это радовало. На подлёте, мы рассмотрели активную стрельбу на одном из участков обороны, как раз стой стороны, откуда удобнее всего было вырваться. В других местах тоже стреляли, но не так активно, а тут натуральный бой шёл.

— Синица, работай, — скомандовал я Евгеньеву, чтобы тот подавил точки обороны немцев, те не давали нашим вырваться из Крепости.

— Орёл, я Синица, вас понял.

Было уже темно, однако многочисленные огни пожаров освещали место действия, я понял, что бой шёл уже за той площадью, что мы штурмовали, видимо она перешла в руки наших. Именно на эту площадь, предварительно сообщив Крепости, мы и сбросили с Харитоновым наши подарки из канистр с водой и банок с тушёнкой. При развороте я увидел, что к ним метнулось несколько фигур в рваной красноармейской форме, и груз был моментально убран с площади в одно из зданий.