Игорь Масленков - Всевидящее око

– Правильно говорит! Пустомеля! Скажите спасибо духам реки, леса и старухе Итуш! – неслось из толпы.

– Кнаф привёл за собой весь этот степной сброд. Он убил Керта, забрал его дух, а тело оживил тайными заклинаниями. Теперь нам конец. Степные демоны всех нас сожрут! Нужно избавиться от пастуха, и всё тут! Пусть уходит!

Народ зашумел. Кто-то поддерживал Сирха, другие только посмеивались. Дело принимало нежелательный для Эфа оборот. Он мог лишиться не только будущего зятя, но и звания старейшины.

– Угомонись, бешеный пёс! – прокричал Эф.

Трусливый по натуре Сирх юркнул в толпу, вполне довольный тем, что семена раздора упали на благодатную почву. Люди падки до разного рода небылиц.

– Кого вы слушаете?! – Эф вновь пошёл в наступление. – Да, согласен, рана смертельная. Да только вы маловеры! Как могли усомниться в могуществе наших покровителей?! И не стыдно вам?! Как могли поверить в чушь этого безумца?! Вы посмотрите на него! Весь в рванине, хозяйство развалил, живёт одними подачками! Его самого следует выгнать прочь.

– Послушай, Эф, – взял слово Рат, уважаемый в деревне охотник. Никто не мог упрекнуть его в робости или лености. – Может, Сирх и глуп, не спорю. Но и ты видишь, дело тёмное. Да и кнаф в наших краях появился не к добру. Пастуху здесь не место. Пусть уходит.

Толпа одобрительно загудела. Никто не решился перечить Рату. Конечно, лишний работник и воин не помешает, но спокойствие дороже. Жизнь в деревне устоялась, и любое изменение может только навредить. Некоторые просто побоялись сказать слово поперёк, поскольку считали Рата вполне достойным заменить Эфа. Ссориться с ним никто не хотел. Впрочем, как и вмешиваться в его скрытую борьбу с Эфом.

– И ты туда же?! Ну да, теперь понятно. Да только молод ты ещё со мной тягаться! Каши мало ел! Поди, молоко на губах не обсохло! – вспылил от досады старейшина. – Неблагодарные дикари! Иного ожидать от вас и не приходится. Будь по-вашему.

Невольно с уст Ях сорвался сдавленный крик. Керт вздрогнул.

– Но, – продолжил Эф, – не спешите радоваться. Предположим, в пастуха вселился степной дух. Если так, то изгоните его.

– Правильно! – поддержали вождя из толпы.

– А кто изгонит? Ты, что ли? – насмехался Сирх.

– Не я. Но и не ты, пустобрёх. В бесконечных распрях и заблуждениях вы позабыли заветы отцов, попрали мудрость патриархов. – Эф лукаво усмехнулся. – Разве пещерный старец умер?

– Верно говоришь! Да что же мы, не люди? Очищение! Обряд очищения! – вновь заголосили поселяне.

– Посмеет ли кто возразить? – Эф уже чувствовал скорую победу. Все промолчали. Никто не решился поставить под сомнение авторитет пещерного старца, волшебника и врачевателя. – Пусть Керт идёт к нему и очистится.

– Правильно! Точно! Хвала Эфу, мудрому и справедливому!

– Так тому и быть. Если Керт готов, то соберите его в дорогу да накормите как следует. Чай, путь не близкий.

– Отец! – сказала Ях. – Позволь, я пойду с ним.

– Эх, дочка… – Что-то больно кольнуло в груди старого Эфа. – Не ходила бы ты. Знаю, не усидишь на месте. Запретить не могу. Поступай как знаешь. А вы чего стоите?! – крикнул он собравшимся. – Решение принято, расходитесь по домам! Или заняться нечем?!

Деревенские жители нехотя стали расходиться, живо обсуждая решение собрания. Жизнь вновь возвращалась в привычное русло. Старейшина также удалился по делам, попросив старуху Итуш накормить и собрать Керта в дорогу. Сборы были недолгими. Колдунья положила в холщовую суму пару кремней, гриб-трутовик, немного сухарей, бронзовое шило да каменный нож. Ях сбегала в землянку Керта, взяла его лук и колчан со стрелами. А со своим оружием она почти никогда не расставалась.

Вскоре и завтрак подоспел. Дым, смешанный с запахом похлёбки и жареного мяса, приятно щекотал ноздри. Только сейчас Керт понял, как он проголодался. Старуха удивлялась его аппетиту. Но то был хороший знак. Раненый явно шёл на поправку.

– Теперь я готов, – проговорил юноша, расправившись с едой.

– И чувствуешь в себе силы? Если так, то бери припасы, оружие и посох, – ответила ему Ях.

Сама она собралась идти налегке. Путь не казался ей долгим и опасным. И она мысленно благодарила Итуш за заботу. Для старухи девушка стала как родная дочь, ведь собственные дети колдуньи давно умерли, не оставив потомства.

– До скорой встречи, Итуш. – Ях махнула травнице рукой.

– Да хранят вас духи реки и леса, – с дрожью в голосе ответила врачевательница.

Благодаря ли магии или по пресловутой женской интуиции ей чудилось что-то недоброе, и она не могла скрыть волнения. О своих переживаниях не обмолвилась с Ях ни единым словом. Поймёт ли глупая девчонка, влюблённая по уши? Пусть духи решат её судьбу. И пусть совершится так, как предначертано свыше.

Ях и Керт покинули деревню и по склону пологого песчаного холма спустились к реке. Обычно сюда гнали скот на водопой. Тут женщины стирали бельё, брали воду для питья и приготовления еды, а детвора весело резвилась на мелководье.

– Ну-ка, помоги, – попросила Ях, увидев у самой кромки воды долблёнку.

Керт поднатужился, и тяжёлая лодка медленно сползла в реку, оставив в прибрежном песке глубокий след. Пастух, замочив ноги, неуклюже забрался в судёнышко, а Ях прыгнула рысью, даже не коснулась воды.

– Греби к тому берегу, – скомандовала дочь старейшины.

Керт налёг на весло. Лодку медленно сносило вниз по течению. Пастух стал грести сильнее, и вскоре нос долблёнки ударился о берег. Керт помог Ях выбраться из челна, закинул суму на плечо. Глянул назад. Там, за рекой, на мысу, у самой опушки соснового леса, лежала деревня. Он с жадностью во взоре смотрел на неё, пытаясь запомнить самые незначительные детали, словно видел в последний раз. Вот, левее крайних землянок, лес вплотную подходит к воде. Там болотце, заросшее ольхой. Направо, среди дюн, раскинулись пойменные пастбища и огороды. Яркие зелёные краски радовали глаз, отвлекали от странного чувства, бередившего душу. Он собирался вернуться сюда вновь, но что-то тревожило сердце. Не пещерный ли старец тому виной?

Правый берег был крутым и порос густым дубовым лесом. Сюда часто заглядывали люди поохотиться на кабанов, оленей или медведя. Да и лесорубы не забывали эти места. Путники одолели обрыв.

Лес встретил Ях и Керта тенью, духотой и полчищами комаров. Насекомые с остервенением набросились на людей. Пришлось сломать по ветке и отмахиваться от надоедливых кровососов. Впрочем, жители реки привыкли к подобным неудобствам и мало обращали внимания на докучливую мошкару. Слепни и оводы жалили пастухов куда больнее. А что говорить о диких пчёлах, чьим мёдом любили лакомиться и стар и мал?