Игорь Масленков - Всевидящее око

Поначалу дорожка шла вдоль воды, виляя среди вековых дубов. Здесь река делала петлю и каждый год слизывала берег, унося с собой не только землю, но и деревья. В нагромождениях из мёртвых стволов и веток нашли убежище бобры и выдры, в глубоких подводных ямах водились сомы и прочая живность. Керт не отрывал глаз от дивных картин природы, вовсе позабыв о провожатой. Вскоре тропинка повернула в гору и стала едва заметной, не шире звериной тропы.

Керт с опаской поглядывал по сторонам. Теперь деревья его пугали. Их кроны заслоняли небо, не давали солнечным лучам пробиться сквозь густую листву. Тут царил вечный полумрак, рождал гнетущее чувство неясной тревоги. Даже птицы умолкли. Только комары продолжали назойливо зудеть. Керта не покидало ощущение, что здесь они не одни. Кто-то будто прятался за деревьями, в зарослях кустарников и папоротников, наблюдал за ними, высматривал, поджидал удобный миг для нападения.

– Тебе не страшно? – Юноша вспомнил о девушке. С тех пор как они сошли на берег, он не перекинулся с ней ни единым словом.

– А чего бояться? – с напускным равнодушием ответила дочь старейшины. – Со мной верный лук. Стрел в достатке. Да и ты ведь не струсишь?

– Жутко здесь. Прости меня, болвана. Понимаю, веду себя вовсе не так, как тебе хотелось бы. Не знаю, демоны тому виной или рана. Не пойму, как жить дальше. Человек без памяти сродни безумцу. Не узнает не только близких, но и самого себя. Я виноват перед твоими… прости, нашими сородичами. Из-за меня начались распри в деревне. Я подвёл твоего отца. Да только ничего не могу с собой поделать. Ты, наверное, любишь меня, а я веду себя как глупый баран, как бесчувственное бревно, не отвечаю взаимностью. Ты красивая, умная и добрая. Ты достойна лучшего мужчины.

– Не кори себя попусту, – с напускным безразличием ответила Ях. – Ты ни в чём не виноват.

– Ты и впрямь так считаешь? – оживился Керт. Он хотел верить словам девушки, но понимал, это всего лишь слова, дань приличиям. Он догадывался, в сердце Ях таится если не обида, то горькое разочарование. – Если так и ты не держишь на меня зла, то расскажи о кнафах. Кто они?

– Разве ты не… – не скрывая удивления, начала дочь Эфа, но осеклась. – Да, конечно, ты ведь ничего не помнишь. Кто такие кнафы? Я и сама толком не знаю. Отец рассказывал, да и люди болтали. Во главе степняков стоят вожди и старейшины. Прямо как у нас. Но есть другие. Вольные люди, разбойники и отверженные. Они не подчиняются никаким законам, сбиваются в ватаги и грабят всех, кого только встретят. Их предводителей и зовут кнафами.

– Вот как? А откуда у них длинные кинжалы? Ни у кого в деревне таких нет, – не унимался Керт.

– Так ведь металл редок в наших краях. Его можно достать только у жителей Медных гор. Наверняка и кинжалы кнафов ковали тамошние умельцы. Даже боюсь представить, сколько меди и олова пойдёт на такой клинок!

– А ещё эти кнафы ездят на лошадях. Почему у нас в деревне так никто не делает?

– Сам посуди. Зачем нам лошади? Мясо, молоко, шкуры. Ну, конский волос на всякие поделки. Всё у нас под рукой, рядом. У степняков нет дома, они вечно кочуют, их путь не знает конца. Да и управляться с лошадью не каждому по силам. Говорят, они опутывают животных кожаными ремнями. Но никто толком в том не разбирается.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно, – рассмеялась Ях. – Ты как малое дитя. Начинаешь жить с самого начала. Всё для тебя необычно и ново. Есть в том своя прелесть.

– А ты моя наставница? – вторил ей Керт. – Раз так, то расскажи и о пещерном старце.

– Старец? – Улыбка исчезла с уст Ях. – Едва ли кто из нашего племени доживал до его лет. Он видел столько вёсен, сколько я, ты и мой отец, вместе взятые. А примерно двадцать урожаев назад ушёл из деревни и уединился в лесной пещере. Изредка люди приходят к нему за советом, помощью в делах, утешением в горе. Слывёт он не только мудрецом, но и могущественным колдуном, целителем и пророком. Его авторитет среди племени безграничен. Вот почему мы идём к нему. Если в твоём теле поселился демон, то он очистит тебя и возвратит к прежней жизни. А если не поможет… Да мне всё равно. Главное, чтобы деревенские крикуны успокоились, и ты мог вернуться. А там, надеюсь, всё образуется.

– Чем же он кормится в такой глуши? Для охоты стар, возделывать полбу негде.

– Дарами леса. Кореньями, ягодами, грибами. Люди приносят мясо, сыр, хлеб, рыбу и прочую снедь.

– А мы? Как отблагодарим старика?

– Уверена, с нас ничего не возьмёт.

– Это с какой стати?

– Так сказала Итуш. А она знает, что говорит.

Ях умолкла. Керт не спешил продолжить разговор. Он пытался обдумать услышанное. Слишком много новых впечатлений и знаний навалилось на него. Кнафы, верховая езда, пещерный старец… Иногда пастуху казалось, в голове всплывают какие-то неясные картины. Возможно, память возвращается. Но, скорее всего, то лишь фантазии и желаемое он выдавал за действительное, пытаясь отыскать призрачную надежду. Пещерный старец… Теперь все мысли крутились вокруг него. Только он и мог вернуть утраченное прошлое, помочь разобраться в ночных видениях.

За разговорами и размышлениями Керт не заметил, как тропинка вовсе потерялась среди зарослей кустарников и лесных трав. Он шёл следом за Ях как несмышлёный цыплёнок за хохлаткой. Девушка только по ей ведомым приметам находила дорогу. Несведущий человек заблудился бы здесь в два счёта.

Провожатая повернула прочь от реки. Здесь в долину врезался широкий овраг с крутыми склонами. Дочь старейшины пошла по его дну, прокладывая путь через заросли папоротников и невзрачных лесных цветов.

На склонах, в промоинах, Керт разглядел выходы светло-коричневого песчаника. Вымытые дождями и талыми водами камни валялись там и сям. Опытный взгляд пастуха заметил следы человека. Вот едва различимая тропинка, а там сломана ветка. Под одним из кустов Керт и вовсе разглядел козий помёт. Ноздри уловили слабый запах дыма. Где-то поблизости находился лагерь охотников или иное жильё.

– Осталось немного, – отозвалась на его мысли Ях.

Она стала карабкаться по склону, и юноша последовал за ней. От напряжения дыхание сделалось частым, сердце колотилось, кровь ударила в виски. Юноша взмок, волосы его слиплись, а струйки пота текли по лбу и щекам. Он удивлялся, как с таким подъёмом справлялся немощный старик. Быть может, молва не врёт, и он в самом деле великий волшебник, посланник духов.

Косогор кончился, и путники оказались на широком уступе, у края которого склон и дальше тянулся вверх, терялся в лесной чащобе. Тут, среди камней, Керт увидел вход в пещеру. Перед чёрной дырой, ведущей в глубь горы, горел костёр. Рядом с ним на валуне, поросшем тёмно-зелёным мхом, неподвижно сидел длинноволосый старик с бородой по пояс. Седой, в выцветшей от времени холщовой рубахе до пят, он походил на призрака, лесного духа. На привязи у дерева паслась коза.