Джек Вэнс - Языки Пао

— Вероятно? А как иначе? Я уверен, что Тараи…

— Нет, не Тараи. Но это мог быть преднамеренный акт. Эти парни спят и видят свои эмблемы на Стеле героев — и они сделают что угодно, лишь бы войти в легенду.

Беран подошел к окну. По Деиромбонской эспланаде расхаживали группы молодцеватых вояк. И это — Пао? Или какой-то фантастический мир, удаленный на сотни световых лет?

Жиан Фирану продолжал говорить, но его слова не сразу дошли до сознания Берана:

— Распространился слух, что Бустамонте — не настоящий Панарх, а лишь Старший Аюдор. Говорят также, что Беран Панаспер жив и вот-вот достигнет совершеннолетия, набираясь сил подобно мифическому герою. И когда пробьет час — есть такое предположение — он придет, чтобы сбросить Бустамонте в океан.

Беран подозрительно поглядел на него, затем рассмеялся:

— Я не слыхал подобного. Но, может быть, это и правда, кто знает?

— Бустамонте не понравится эта история.

Беран снова рассмеялся, на сей раз совершенно искренне:

— Лучше, чем кто-либо другой, он знает, что в слухах сокрыта правда. Хотел бы я знать, кто их распространяет.

Фирану пожал плечами:

— А кто вообще распространяет слухи? Конкретно — никто. Они происходят от пустой болтовни и непонимания.

— Тогда впереди крупные неприятности. И я возвращаюсь домой.

Беран услыхал этот слух позже, в тот же день, но с подробностями. Оказывается, якобы убитый Наследник жил на необитаемом острове — у него в распоряжении был отряд железных воинов, неуязвимых для стали и огня. Делом всей его жизни было отомстить за смерть отца — и Бустамонте дрожал от страха.

Разговор иссяк сам собой, затем, три месяца спустя, пополз новый слух. На сей раз поговаривали, будто тайная полиция Бустамонте прочесывает планету, будто тысячи молодых людей отправляли в Эйльянре для опознания, а затем казнили, чтобы тревога Панарха не стала достоянием гласности.

Беран долго был уверен, что под именем Эрколе Парайо он в полной безопасности, но сейчас всякая уверенность покинула его. Он стал рассеянным и допускал промахи в работе. Коллеги с удивлением следили за ним, и наконец Жиан Фирану поинтересовался причиной его озабоченности. Беран пробормотал что-то о женщине в Эйльянре, которая беременна от него. Фирану грубовато посоветовал ему выкинуть из головы такую пустяковину или уж взять отпуск на некоторое время, пока он не почувствует себя достаточно свободным, чтобы сосредоточиться на работе. Беран поспешно выбрал отпуск.

Он вернулся в свой коттедж и просидел несколько часов на залитой солнцем веранде, надеясь выработать какой-нибудь разумный план действий. Лингвисты, по-видимому, не будут в первых рядах подозреваемых, но не будут и в последних.

Он мог, отказавшись от своих планов, полностью превратиться в Эрколе Парайо. Подумал он и о том, чтобы покинуть планету — но куда он отправится, даже если допустить, что ему удастся проникнуть на борт какого-нибудь корабля?

Он не находил себе места. Даже в воздухе чувствовалось напряжение. Он поднялся на ноги и оглядел все вокруг: пустынные улицы, морскую гладь. Он побежал к берегу, в единственную все еще работающую гостиницу Деиромбоны. В таверне он заказал холодного вина и, сидя на затененной пальмами террасе, пил гораздо больше и поспешнее, чем обычно.

Воздух сгущался. Он заметил, что вниз по улице по направлению к таверне движется группа людей: несколько человек в пурпурном и коричневом.

Беран поднялся со стула, вглядываясь. Затем медленно сел и обмяк. Задумчиво он потягивал вино. Вдруг свет заслонила темная тень. Он вскинул глаза: прямо перед ним стояла высокая фигура Палафокса.

Палафокс кивнул и сел рядом.

— Оказывается, история современного Пао еще в развитии.

Беран промычал что-то невнятное. Палафокс кивнул в ответ очень серьезно, как будто Беран изрек нечто бесконечно мудрое. Он обратил внимание на троих в коричневом и пурпурном, которые, войдя в гостиницу, беседовали с мажордомом.

— Очень полезный в практическом отношении аспект паонитской культуры

— это стиль одежды. Можно с одного взгляда определить род занятий человека по его костюму. Ведь пурпурный и коричневый — это цвета тайной полиции?

— Да, — проговорил Беран. Внезапно его беспокойство улетучилось. Случилось самое худшее — и напряженность спала: невозможно ужасаться тому, что уже произошло. Задумчиво он произнес: — Я полагаю, они разыскивают меня.

— В этом случае, — сказал Палафокс, — самым мудрым с твоей стороны будет исчезнуть.

— Исчезнуть? Куда?

— Туда, куда я укажу.

— Нет, — сказал Беран. — Вашим орудием я больше не буду.

Палафокс поднял брови:

— Что ты теряешь? Я предлагаю спасти твою жизнь.

— Но не из заботы о моем благополучии.

— Разумеется, нет, — зубы Палафокса на мгновение сверкнули в ухмылке.

— Только простофилю можно было бы так провести. Я окажу услугу прежде всего себе самому, а заодно и тебе. Если ты понимаешь это, я предлагаю сейчас же покинуть гостиницу. Я не хочу слишком явно обнаруживать себя во всей этой истории.

— Нет.

Палафокс начинал злиться:

— Чего ты хочешь, в конце концов?

— Я хочу стать Панархом.

— Да, конечно! — воскликнул Палафокс. — С какой же, думаешь, стати я здесь? Пойдем, надо поскорее убираться отсюда — в противном случае ничем, кроме падали, ты не станешь.

Беран встал, и они покинули гостиницу.

Вдвоем они летели на юг над паонитскими поселками со множеством старинных усадеб, потом над морями, испещренными белыми точками — парусами рыбацких судов. Они летели все вперед и вперед, и ни один не проронил ни слова — каждый был погружен в свои мысли.

Наконец Беран прервал молчание:

— Каков же тот процесс, в результате которого я стану Панархом?

Палафокс ответил коротко:

— Он начался месяц назад.

— Слухи?

— Необходимо, чтобы до людей Пао дошло, что ты существуешь.

— А чем я лучше Бустамонте?

Палафокс сухо рассмеялся:

— Ну, если в общих чертах — определенные планы Бустамонте не в моих интересах.

— И вы надеетесь, что я буду снисходительнее к вам?

— Во всяком случае, упрямее Бустамонте ты не будешь.

— В чем же состоит упрямство Бустамонте? Он отказывается выполнять любые ваши желания?

Палафокс гулко фыркнул:

— Ах ты, юный негодяй! Да ты лишишь меня всех моих привилегий!

Беран молчал, отчетливо сознавая, что если он действительно станет Панархом, в первую очередь сделает именно это.

Палафокс продолжал говорить более примирительно:

— Но это все в будущем и не должно сейчас нас беспокоить. Сейчас мы союзники. И в ознаменование этого союза я подготовил все для проведения твоей первой модификации, как только мы вернемся в Пон.