Александр Машошин - Предвестники зари

– Неизвестно, кому было бы хуже, – хмуро сказала Падме. – Наверняка пришлось бы его убить, чтобы не отключил меня.

– Слава богу, на этот раз обошлось.

– Да, на этот… ох, нет! Фиксирую парный старт ракет типа М716, мы у них в захвате.

Я бросил взгляд на высотомер. Девяносто. Скорость одна десятая круговой. При таких условиях подбитый корабль неминуемо рухнет вниз и разобьётся о поверхность планеты-города, а там поди разбери, кто из нас лучше знал богословие! Катастрофа, и всё. Я стиснул рукоятку ориентации:

– «Так не доставайся же ты никому», да, мистер Ктималсо?

Руки одновременно выполняли нужную последовательность действий. Правая минная труба, выбрать имитатор цели, питание на стигиевое ядро, контрольные индикаторы, готовность к включению…

– Погоди! – Падме положила руку мне на плечо. – Держи вон на тот транспорт Галлофри, его обломки скроют наш побег.

– А экипаж? – воскликнул я и тут же вспомнил, что у «галлофрийцев» отстреливается вся кабина, и она расположена на спинной части. – Ах, да, верно… «Ревнитель», на связь!

– Слушаю! – моментально откликнулась Сони.

– Мы атакованы. Немедленно уходите в соседнюю систему!

– Есть, командир!

На расстоянии километра от транспорта я сбросил имитатор, убрал тягу ионных двигателей до нуля и одновременно задействовал дефлекторные щиты. Теперь тормозной импульс плазменными. И сразу нырок в сторону, чтобы не врезаться в обречённый транспорт и не пересечься курсом с преследующими нас восьмиметровыми тушами противокорабельных ракет.

– Я не планировала устраивать погром, но теперь я разозлилась! – сказала Падме, карие глаза её метали молнии.

– Может, не надо? – я попытался сопротивляться движению рукоятки ориентации.

– Надо-надо! Ну, перестань со мной бороться, Алекс! Сейчас разнесём пусковые, чтоб неповадно, и улетим.

– Только ради любимой сестры, – вздохнул я, позволяя наклонить нос «Амидалы» к поверхности и добавляя тяги.

Где-то выше нас блеснули два взрыва. Задрав голову, я увидел через прозрачный купол рубки, как подбитый транспорт чёрной точкой устремился к поверхности. А выше, отмеченная инверсионным следом собственного двигателя, уходила невредимая катапультируемая кабина. Я облегчённо вздохнул: для ни в чём не повинного экипажа «галлофрийца» всё завершилось благополучно. А от их компании, авось, не убудет. Корабли этого типа закупали перевозчики среднего звена и, как правило, страховали на случай гибели.

Описав горизонтальную параболу, «Амидала» вышла на боевой курс на высоте всего тридцати метров. Сканеры подсказывали, что пусковые установки зенитных ракет расположены в массивном броневом кольце, окружающем межуровневый колодец военной базы.

– Верхний колпак нам не пробить, – деловито рассуждала Падме, – буду целиться в стенку колодца.

– Ты собираешься истратить все двенадцать торпед? – спросил я, поглядев на выбранные настройки внешних подвесок.

– А сколько? Урок, так на полную катушку. Учти, не будь у меня маскировочной системы, мы были бы уже мертвы.

– Гнев рождает ненависть, не забывай. А ненависть, в свою очередь…

– Перестань! Какой гнев, я просто слегка рассержена на их подлость.

– В таком случае, бьём не протонными, а плазмоидами. Вот так, – я переключил режим стрельбы движениями рычажка на рукоятке ориентации.

Корабль пронёсся над внешним поясом зенитных систем ближнего боя, и в тот момент, когда мы находились точно над ними, Падме на миг отключила маскировку и произвела пуск. Я тут же потянул рукоять на себя и добавил тяги.

– Отлично! – Падме вывела на боковую секцию экрана изображение места попадания. Стена была разворочена первым попаданием, второй плазмоид улетел куда-то внутрь.

– Маленькая пакость за большие неприятности, – улыбнулся я. – А главное что? Главное – никаких следов.

Из колодца за кормой поднимался столб дыма, он становился всё толще, пожар получился нешуточный. Внезапно там что-то блеснуло, по виду – небольшая вспышка пламени, но вслед за этим случилось такое, что трудно себе представить. Участок поверхности вокруг отмеченной на экране «тевтонским крестиком» пусковой установки вдруг просел вниз, из трещин поднялись клубы пыли, и целый кусок бронепояса на несколько секунд повис в воздухе. Затем разломился и осыпался на просевшее пятно.

– Боезапас, – коротко прокомментировал Пятерня.

– М-да, погуляли, – хмыкнул я. – «А затем, на развалинах часовни…»

– Гнусная клевета! Часовню – это ещё до нас, в четырнадцатом веке, 19 19 «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», реж. Л. Гайдай – невозмутимо парировала голограмма.

За последующие восемь суток маленькая группа, состоящая из «Амидалы» и «Ревнителя», успела выполнить два небольших задания совета директоров. Впрочем, рассказывать о них надо отдельно, в другом месте, с глазу на глаз. В порту Дарккнелл на борт нашего корабля, наконец, возвратилась Их Превосходительство Рийо Чучи в сопровождении верной секретарши-фоллинки. И, как водится, устроила нам небольшой разнос.

– Не возьму в толк, в чём, всё-таки, ты нас подозреваешь? – пожал плечами я. Рийо от возмущения аж задохнулась.

– А вот это сообщение в новостях ни на какие мысли не наталкивает? – спросила она.

– Какая-то фирма судится с правительством Денона по поводу компенсации за уничтоженный транспорт. Ну, и?

– Неужели ты думаешь, я могу поверить в самопроизвольный запуск двух противокорабельных ракет, из которых одна упала на стартовую позицию и разнесла там всё к… понятно, в общем. Стреляли определённо в вас. Знать бы, за что?

– За то, что не отдали меня в частную коллекцию местного туза, – вынуждена была признаться Падме. – Он решил конфисковать меня как бесхозное судно.

Потрясённая Рийо не нашла, что ответить. Она лучше нас понимала, что подобное выходит за рамки не только законов, но и уголовных «понятий». Помолчав, панторанка положила одну руку на сгиб моего локтя, другую – на запястье Падме. Сказала примирительно:

– Простите. Я решила, вы опять ввязались во что-то вроде дуэли.

– Да ты что! – воскликнул я. – Мы друг друга буквально за все части тела держали, чтоб ни во что не встрять. На подвесках, между прочим, было двенадцать МГ-седьмых, а Падме ограничилась двумя плазменными.

Смотреть в этот момент на лицо голограммы было в высшей степени интересно. Падме смутилась и заметно покраснела. Не забыл я и её слова тогда, на Деноне, после ракетной атаки: «мы были бы мертвы». «Мы»! Несмотря на привычное кокетство в вопросах жизни и смерти, подсознательно она больше не считала себя покойницей, и это было лучшее, что я слышал за все последние дни.

Утром десятого дня, когда я уже вознамерился возвращаться на Дагобу, на почтовом сервере неожиданно появилось сообщение: «Заберите меня на Прэситлине. О. Т.» Цифровая подпись была правильной, сомневаться, что письмо действительно от Осоки, не приходилось. Вопрос в другом: как она могла там оказаться?