Александр Машошин - Дорога после заката

– Увязли! – торжествующе воскликнула Осока. – Форсаж!

Ошибка имперского командира эскадрильи заключалась в том, что лишённые полей «двустволки» в атмосфере неспособны к быстрому разгону. Когда беглец внезапно рванулся вперёд, они потеряли на выход из стратосферы почти полторы минуты, позволив «Телгорну» оторваться на несколько тысяч километров. Разумеется, в пустоте они были быстрее, значительно быстрее, но всё равно не успевали. Слишком далеко был и разрушитель, точность наведения его турболазеров не позволяла поразить столь ничтожную цель на таком расстоянии. Канониры, правда, честно попытались, паля в белый свет, как в децикред, до последнего мгновения, когда сотни литров энергоносителя ухнули по широким нагнетательным трубам в полость корабельного генератора, разгоняя субатомные процессы в ядре гиперпривода «Телгорна», и звёзды вокруг него превратились в смазанные полосы.

Видеопанель в конторе маклера на кометной станции «Пойнт Надир» крутила по кругу файлы последних выпусков новостей.

– Вероломное убийство на орбитальной станции Троган Имперского Инквизитора Турча и двух аудиторов Налогового Департамента красноречиво свидетельствует, – прекрасно поставленным голосом вещала привлекательная дикторша-толотианка, – что под прикрытием корпорации «Объединённые предприятия Сартран» скрывался преступный синдикат, наряду с экономическими махинациями проводивший подрывную работу против властей Империи…

Изображение толотианки исчезло, пошли кадры хроники: арестованные наёмники, экипажи кораблей в униформе, среди них, кажется, мелькнуло лицо Рэя Квина с кровоподтёком на щеке, не иначе, парень до конца сопротивлялся фараонам. Крупно показали несколько физиономий.

– В числе задержанных сотрудников так называемой корпоративной службы безопасности, – продолжала диктор за кадром, – террористы Иб Креакву, Сласк и Рако Хардин. Последний известен организацией покушения на нашего Императора в период Войны Клонов. Имперское Министерство Права объявило корпорацию «Сартран» ликвидированной, её имущество – национализированным. Сотрудники корпорации, не замешанные в преступлениях против Империи, после надлежащего расследования получат выходное пособие и все положенные компенсации за внезапное увольнение.

– Да-да, кто за пособием к нам придёт, тот у нас и останется, – съязвил маклер-деваронец. – Своего не отдадут и чужого не упустят.

– Две тысячи кредитов за информацию о том, кто организовал провокацию на Трогане, – сказала Суги.

– По рукам. Как выясню – пришлю тебе на ящик. Оплата по получении.

– Не смотри на меня так, – забрака покосилась на Осоку, будто и в самом деле могла видеть выражение её глаз сквозь тёмное стекло маски. – Нас наняли, значит, должны заплатить, что обещали. И потом, я намерена вернуть свой корабль или содрать за него компенсацию.

– У тебя теперь есть другой, – напомнила Осока.

– Не у меня, а у тебя, – возразила Суги – Это ведь ты его так удачно выбрала.

– Дамы, то есть, документы оформляем на… – уточнил деваронец.

– Хонс, – ответила забрака.

– Хорошо. Мисс Хонс, дайте мне какой-нибудь ид , который будете предъявлять в портах. Спасибо. Как назовёте судно?

– Даже не знаю, – задумалась Осока. Действительно, как назвать этого уродца, похожего на два старых контейнера с ближайшей городской свалки с кое-как прикрученной к ним кабиной? И тут вспомнила каменные статуи мифических чудовищ, что в древности водружали на крыши храмов для защиты от злых духов. Вот подходящее слово!

– Пусть будет «Горгулья», – сказала она.

На Норулак решили садиться ночью. Ну, как решили: Осока сказала, Суги кивнула, и весь разговор. Остальные участники команды просто промолчали, как и тогда, когда тогрута, которую трое из них знали как наёмницу по кличке Хонс, впервые объявила, что нужно слетать в эту систему. Только панторанка Фани снова попыталась получить больше информации:

– И всё же, я не понимаю, зачем нам лететь на эту всеми забытую планетку. Намекни, хотя бы, что будем делать?

– Намекаю: ничего, – усмехнулась Осока. – Переночуем и улетим.

– А тогда смысл?

– Любопытной Бастиле в кантине нос открутили, – выдала Осока старинную джедайскую поговорку. – Наберись терпения, в своё время всё узнаешь.

– Ой-ой, прямо женщина-загадка!

– Ну, что ты! Загадки разве такие? Ты, например, видела моё лицо и всё ещё жива… Хотя, будешь надоедать, могу это исправить.

– Да ну тебя к хаттам! – фыркнула доблестная фанатка Кэда Бейна и удалилась.

– Считаешь, зря я с ней так? – спросила Осока у Суги, заметив выражение её лица. Забрака пожала плечами:

– Может, зря, может, нет. Не хочешь подпускать её ближе? Я ведь вижу, у тебя симпатия к панторанцам. Парень?

– Подруга. Она сейчас заседает в Имперском сенате.

– Уверена? Фани, вроде бы, говорила, что нынешний Сенатор от Панторы – мужчина.

– Хм. Неужели Чучи не выбрали на новый срок? Надо выяснить.

Местное светило скрылось за отрогами ближних гор, и в долину пришла ночь. Команда с аппетитом поужинала вокруг костра, а Пумбус Хиевайди по прозвищу Ковш даже подумывал улечься спать на свежем воздухе, однако, правило не игнорировать доступный комфорт всё же победило. Устроились так же, как во время перелёта: Суги и Осока – на лежанках в задней части рубки, парни – в единственной каюте, Фани – на диване в гостиной, по её собственному выражению, «как набуанская королева». Дождавшись, пока остальные заснут, Осока бесшумно прокралась на корму, откинула рампу, вышла из «Горгульи» и двинулась в известном одной ей направлении.

Когда она приехала в эту долину месяц назад, было чувство, что она хоронит кого-то из близких. Осока тогда не знала, как скоро сможет вернуться и вернётся ли вообще, поэтому за время поездки от городка космопорта много чего успела передумать. Сейчас идти было совсем близко. Так же, как тогда, над горами перемигивались звёзды, складываясь в странный узор, остро пахло травами и чем-то сладким, должно быть, ночными цветами. Вот и камень, приметный валун со скошенной вершиной. В древности по здешним местам, видимо, прошёл ледник, он и оставил после себя десятки таких глыб. Осока зажгла аварийный фонарь-генератор. Тогруты, к сожалению, не могли похвастаться таким хорошим ночным зрением, как, например, катары или фаргулы , при свете звёзд они различали лишь контуры предметов, приходилось пользоваться осветительным прибором, в ночи заметным издалека. Трава вокруг камня и мох на нём выглядели нетронутыми, это хорошо. Девушка вытянула руки, коснулась замшелой поверхности камня, затем отступила, сосредоточилась, обращаясь к Силе. Глыба массой больше десяти тонн вздрогнула, качнулась… и опрокинулась на бок, открывая прямоугольную яму в каменистой почве. Там, на дне, лежала репульсорная платформа. На ней, притороченное крепёжными лентами, уместилось всё, что Осока оставила себе от «Ночного Ястреба». Генераторы дефлекторных щитов, теперь пригодятся. Рехены – навигационный и от системы стабилизации. Пилотские кресла. В Храме джедаев не одобряли сентиментальности, но не могла она поступить логично и бросить их вместе с кораблём. При мысли о том, что вот в эти два кресла, помнящие её друзей, сядут какие-нибудь мерзкие пираты и работорговцы, будут нечистыми своими руками браться за эти рукоятки управления, в душе её поднималась буря возмущения. И Осока, потратив целый час на демонтаж, увезла их с собой. В самом центре платформы, прикрытая от посторонних глаз спинками кресел и слоем изолирующего материала, была закреплена самая важная и ценная вещь, что у неё имелась на сегодняшний день. Перед тем, как включить репульсоры платформы, она не удержалась и погладила сквозь плёнку округлый бок предмета, лежащего в стапельной рамке.