Оливер Боуден - Assassins Creed. Ренессанс

– Простите, что заставляю вас ждать. Но теперь у нас есть оазис посреди этой пустыни! Показывайте ваше наследство. Или, может, вы хотите выпить вина для начала?

– Нет, благодарю.

– Что ж, тогда показывайте! – с нескрываемым нетерпением попросил Леонардо.

Эцио осторожно выложил лезвие, наруч и механизм, завернутый им в лист тонкого пергамента, взятый в сундуке. Леонардо тут же попытался соединить все части механизма в единое целое, но у него ничего не вышло. На лице художника промелькнуло отчаяние.

– Увы, Эцио, – вздохнул он. – Этот механизм стар, очень стар. Но принцип его действия и сам замысел превосходят даже наше время. Удивительно! – Леонардо поднял голову. – Ничего подобного я еще не видел. Говорю это не столько с восхищением, сколько с сожалением. Боюсь, без чертежей изготовителей этого механизма я вряд ли смогу вам помочь.

Леонардо взял пергамент, намереваясь снова завернуть в него принесенные части, но, всмотревшись в знаки, начертанные на нем, радостно воскликнул:

– Постойте-ка!

Он разгладил пергамент, прищурился, затем потянулся к полке, где лежали старинные книги и манускрипты. Вытащив две книги, Леонардо перенес их на стол и принялся листать.

– Что вы делаете? – спросил Эцио, начинавший терять терпение.

– Интересно… Очень интересно… – бормотал Леонардо. – Похоже, что вместе с этим устройством вы принесли страницу из Кодекса.

– Из чего? – не понял Эцио.

– Страницу из старинной книги. Рукописной, поскольку печатать книги тогда еще не умели. Поверьте мне, этой странице не одна сотня лет. Может, у вас есть и другие страницы?

– Нет.

– Жаль. Нельзя вырывать страницы из книг. Особенно из таких. – Леонардо задумался. – Если только все вместе…

– Что?

– Так, мысли вслух… Но содержание этой страницы зашифровано. Впрочем, если мое предположение верно… судя по рисункам…

Эцио ждал дальнейших объяснений, однако Леонардо как будто погрузился в свой мир, забыв о госте. Молодому человеку не оставалось ничего другого, как ждать. А да Винчи снимал с полок и доставал из-под развалов еще какие-то книги и свитки, что-то сверял, перепроверял и делал пометки. Писал он левой рукой, зеркально переворачивая буквы. «Значит, я не единственный, кому приходится жить, постоянно оглядываясь», – подумал Эцио.

Наверное, если бы церковь пронюхала, чем синьор да Винчи занимается в мастерской, новый друг Аудиторе не избежал бы допроса у инквизиторов.

Наконец Леонардо поднял голову.

– Замечательно, – пробормотал художник и повторил уже громче, чтобы разбудить задремавшего было Эцио: – Замечательно! Если переместить буквы, а затем выбрать каждую третью…

Он принялся за работу, пододвинув к себе наруч, лезвие и механизм. Нагнувшись, Леонардо выдвинул из-под стола ящик с инструментами, разыскал тиски, приладил их и снова забыл о присутствии Эцио, с головой уйдя в работу. Прошел час, второй… Эцио безмятежно спал, убаюканный тихими поскрипываниями и постукиваниями инструментов мастера. И наконец…

– Эцио! Просыпайтесь!

– Что?

– Смотрите!

Леонардо указал на стол. Кинжальное лезвие теперь было соединено со странным механизмом, а тот, в свою очередь, прикреплен к наручу. Старинная вещь выглядела так, словно Леонардо только что сам ее изготовил, но поверхность не блестела.

– Я решил сделать ее матовой, – пояснил Леонардо. – Как римские доспехи. Блестящие предметы отражают солнце и потому способны выдать своего хозяина.

Эцио взял незнакомое оружие, повертел в руках, удивляясь его легкости. Лезвие из прочного металла было прекрасно сбалансировано. Ничего подобного молодому человеку еще не приходилось видеть. Перед ним был пружинный кинжал, который легко было спрятать в рукаве. Достаточно лишь согнуть руку, и лезвие бесшумно выскользнет из наруча, готовое полоснуть по чужому горлу или проткнуть чужое сердце.

– А я считал вас миролюбивым человеком, – сказал Эцио, вспомнив отпущенных птиц.

– Идеи захватывают, – без тени улыбки ответил ему Леонардо. – Какими бы они ни были. – Он нагнулся к ящику с инструментами, достал молоток и стамеску. – Так, если не ошибаюсь, вы правша? Тогда будьте любезны положить ваш безымянный палец правой руки на эту доску.

– Что вы задумали?

– Прошу прощения, но иначе вы не сможете пользоваться клинком. Это требует от своего владельца некоторых жертв.

– Каких еще жертв? – насторожился Эцио.

– Клинок устроен таким образом, что безымянный палец владельца оказывается помехой. Его требуется отсечь.

Эцио оторопел. Перед его мысленным взором встали следующие картинки: дружеское расположение Альберти к его отцу, умело разыгрываемое гонфалоньером; лживые заверения Альберти после ареста отца, накануне суда; суд, казнь; его собственное положение преступника, на которого объявлена охота…

– Я готов, – сказал Эцио и стиснул зубы.

– Пожалуй, я лучше воспользуюсь топориком. Рана будет аккуратнее. – Топорик лежал у Леонардо в ящике стола. – Укладывайте палец… così [46].

Эцио собрал все свое мужество в кулак. Леонардо поднял топорик. Аудиторе закрыл глаза. Лезвие просвистело в воздухе и с шумом вонзилось в дерево. Боли Эцио не почувствовал. Неужели, когда отсекают пальцы, совсем не больно?

Он открыл глаза. Топорик застыл в доске рядом с его пальцем.

– Грязный подонок! – Эцио был потрясен и взбешен жестокой, бессмысленной шуткой.

Леонардо поднял руки в примирительном жесте:

– Успокойтесь, друг мой! Это была всего лишь шутка. Жестокая, согласен. Но я не мог удержаться. Хотел проверить вашу решимость. Однако я вас не обманул. В прошлом скрытые клинки действительно требовали от своих владельцев подобной жертвы – что-то вроде обряда посвящения. Я сумел кое-что изменить в механизме, и потому вам незачем расставаться с безымянным пальцем. Взгляните! Лезвие выскальзывает на безопасном расстоянии от ваших пальцев. Еще я добавил откидной эфес. При выдвинутом лезвии он не будет лишним. Главное, помните: когда выталкиваете лезвие, держите пальцы веером – тогда ваш безымянный ему не помешает. Но я бы посоветовал вам надевать перчатки. Лезвие у этой старинной штучки очень острое.

Эцио был слишком изумлен, чтобы долго сердиться на Леонардо. И конечно же, он был очень благодарен этому удивительному человеку.

– Уму непостижимо, – повторял Аудиторе, то выдвигая, то убирая лезвие клинка.

Вскоре он мог делать это с закрытыми глазами.

– Невероятно!

– Согласен, – подхватил Леонардо. – Вы уверены, что у вас больше нет ни одной страницы?

– Там, где я брал эту, других не было.

– Если вдруг они вам где-то попадутся, пожалуйста, принесите их мне.

– Даю вам честное слово. А сколько я должен за?..