Евгений Щепетнов - Инь-ян 4

— Мертва… — мрачно пояснил Сергей — Похоже, что гортань перебита. Не хотела убивать, так получилось.

— Так получилось… — эхом откликнулась тюремщица, и с ненавистью выдохнула — Ссссука! Я сама с тебя шкуру сдеру! Живьем! Тварь! Убила мою Алму, тварь! Убью! Убью!

— Любовница твоя? — догадался Сергей — Так ты сама виновата. Не надо было меня злить. Глумилась — вот я и разозлилась, не рассчитала сил. Что, тебя не учили — нельзя глумиться над заключенными? Или ты по жизни такая мерзкая тварь? Сидеть, гадина! Помни, что я сказала — отобью все внутренности, гнида! Сразу не сдохнешь — будешь год подыхать!

— Что ты хочешь? — уже спокойнее, с затаенной ненавистью спросила тюремщица — Ты отсюда не выйдешь! А если выйдешь — далеко не уйдешь! Ты видела, сколько на плацу воительниц? Думаешь, что сумеешь всех убить? С ошейником?

— Как снять? Как снять ошейник, говори! — спокойно, сдерживая ярость спросил Сергей, чувствуя, как его захлестывает гнев (ПМС — это такое…ПМС! Убила бы!)

— Никак! — радостно откликнулась женщина — Хе хе…никак. Я не могу снять. Только колдунья, и то не всякая!

— У ошейника есть радиус действия? — снова сдержавшись, спросил Сергей.

— Что? — не поняла тюремщица — Какой радиус?

— Если я выйду из тюрьмы — что будет? В ошейнике выйду.

— Ничего не будет — пожала плечами женщина — Выйдешь, да пойдешь. Пока тебя не остановят и не снесут башку. А что может быть такого, когда ты выйдешь?

Сергей вдруг показалось, что тюремщица врет. Врет, и еще глумится — в глазах хитрость, предательство, расчет на то, что он выйдет, и ошейник его задушит! Как душили те ошейники, что были у Гекеля!

Вскочил, метнулся к глумящейся бабе и с размаху впечатал пяткой ей в ухо. Как в стену — гулко, хлестко — вырубил наповал. Отошел, переводя дыхание — ярость просто кипела в мозгу. Прикрыл глаза, успокаиваясь, потом заставил себя подойти и пощупать пульс. Облегченно вздохнул — жива! Все-таки жива! Но чуть не убил…едва не убил!

И так легко, так просто — бах! И труп! Просто маньяк-убийца какой-то. Монстр! Или просто уже человек этого мира? Это на Земле смерть человека событие — выезд опергруппы, криминалистов…а тут — бах! И нет человека! Хотя…не надо врать самому себе. На Земле тоже всякое есть. Кое-где человеческая жизнь не стоит и медной монетки…как и здесь.

Стянул с женщины одежду, оставив ее в одних трусах — трусы снимать почему-то побрезговал. Хотя давно известно — лучший способ вывести "клиента" из равновесия — раздеть его догола. И мужчины и женщины сразу теряют чувство уверенности, их проще "расколоть".

Связал руки и ноги, сделав ей "ласточку" — как поступали с буйными преступниками, или просто с людьми, из которых хотели выбить показания. Подтащил женщину к воде, сунул ее голову под струю. Подержал, до тех пор, пока тюремщица не начала подавать признаки жизни, оттащил назад, оставил лежать на полу. Подошел к трупу Алмы, раздел и ее, стараясь не думать о том, что раздевает труп, и сейчас наденет одежду с мертвеца. Одежда была слегка испачкана кровью, но со стороны, если не присматриваться, не заметишь.

Алма была выше Серг, но ненамного, полнее в бедрах, брюки были свободными, так что не особо заметно, если не приглядываться. Рубаха тоже пошла, немного широковата, покойница обладала более объемистой грудью, но вполне приемлемо — зато не жмет и не стесняет движений.

Самое главное — башмаки подошли. Больше всего боялся за обувь — малы будут, так вообще ходить невозможно, велики — ноги собьют.

Противно было надевать вязаные носки с ног покойной — пахло чужим кислым потом, носки не первой свежести. Еще бы какой-нибудь грибок не подцепить — мелькнула мысль, и тут же угасла по причине своей глупости — о грибке ли думать, когда и заболеть-то возможно не хватит времени — раньше убьют!

Одетым сидеть гораздо приятнее. И теплее, и комфортнее. А вот голой тюремщице на ледяном полу совсем некомфортно, о чем она известила, перемежая свое сообщение площадной руганью, прерванной пинком в бок:

— Заткнись, тварь! Будешь отвечать на вопросы! Почувствую, что врешь — сделаю больно. Очень больно! Поняла?

— Поняла! — хрипло каркнула женщина, и замерла, оторвав голову от пола. Лежать ей было неудобно, все больше и больше затекали ноги, руки, спина, еще немного, и она начнет стонать и плакать, требуя развязать. Эту картину Сергей наблюдал за время своей милицейской службы не раз, и не два. Однажды он даже решил попробовать, каково это, лежать связанным "ласточкой". Попробовал. Больше пробовать такое не хотел. Его хватило на пятнадцать минут и это воспоминание врезалось в память на всю жизнь. Очень плохое воспоминание.

Кстати сказать, после того, как попробовал — больше никогда никого ТАК не вязал. Уж лучше избить, чем на "ласточку". Лучше стулом по башке.

— Итак, повторяю вопрос: что будет, если я выйду с территории тюрьмы! Что сделает ошейник?

— Ничего, я же сказала! — скрипя зубами, простонала женщина — Развяжи!

— Попозже вернемся к этому вопросу — бесстрастно ответил Сергей, отбрасывая все лишние мысли — о гуманности, о жалости и о подобной чуши, которая сейчас для него просто вредна — Где мои мужчины?

— А я откуда знаю?! Увели в допросную! — каркнула тюремщица, кусая губы.

— Где допросная?

— В этом же здании, наверху!

— Что будет после допроса?

— Не знаю. Может убьют, может оставят в живых — если раньше не сдохнут! Допросная, это тебе не трактир! Там допрашивают! С пристрастием! И магией, и щипцами! Да развяжи, что ли?! Сил терпеть уже нет! Лучше сдайся, дура! Может снисхождение тебе будет, убьют сразу, без мук! Обещаю, пытать не буду перед смертью!

— Почему меня сюда заперли? Почему не доложили Главе? Почему не расспросили меня, как я просила?!

— Почему заперли?! Придуриваешься, что ли? Ты лазутчица! И уже не первая! Союз засылает вас, дебилок, на верную погибель! Дураки решили, что мы не распознаем мерцающую? Перевертыша?! Идиоты! Главе все доложили, но кто ты такая, чтобы Глава с тобой встречалась?! Поганая лазутчица! Вначале из тебя выжмут все, что ты знаешь, а потом уже решат, что с тобой делать! Да что делать? Казнить, конечно! Какой-нибудь особо мучительной казнью — как всех шпионов! Последнюю шпионку на кол посадили, да с перекладиной — долго жила, крепкая оказалась! Уже и птицы глаза выклевали, а она все дергалась! Правда и колдуньи постарались, поддерживали, чтобы подольше мучилась, но все-таки — крепка, сучка! Если развяжешь меня, отпустишь — постараюсь, чтобы ты умерла быстро. Яду дам! Тихо-мирно помрешь, и все!

— Врешь, тварь! — уверенно объявил Сергей, и с размаху пнул тюремщицу в бок — Мечтаешь отомстить, я знаю! Еще раз — что будет, если я выйду с ошейником за территорию тюрьмы — он будет меня душить? Отрежет голову?