Андрей Васильев - Дороги судеб

Ночью, по темноте, ушел в лес Голд, с которым я успел обсудить еще несколько вопросов о нашем визите к кочевникам. А обсудить было что — интересная картина вырисовывалась, в высшей степени. Через час после его ухода из темноты к костру вышла сладкая парочка — Фира и Милена.

— Да у тебя тут цветник, — заметила Марика, оценивающим взглядом окинув девушек, которые радостно, хоть и негромко меня поприветствовали.

— У нас тут вообще все по-домашнему, — коряво пошутил я.

— Я ждала немного другой встречи, — с какой-то злостью сказала мне Марика. — Есть такое ощущение, что мы после вакаций встретились, а не после смерти.

— Какой именно? — устало поинтересовался я. — Ты хотела, чтобы я хлопал себя по ляжкам и орал: «Елки, кого я вижу?!» Марика, хочешь верь, хочешь не верь, но я правда рад тебе. Я скучал по тебе — нечасто, но скучал. Часто было некогда — дел полно. А как я рад тому, что вон тот плечистый парнишка отныне не будет ежедневно наворачивать мой мозг ложкой, ты вообще себе даже не представляешь. Мар, у меня сегодня был жутко долгий и тяжелый день, перед ним была очень стремная ночь, потому что мы ломали голову, как тебя вытащить. А завтра мне снова переть за собой это стадо, и мне надо довести до крепости хотя бы семьдесят процентов присутствующих тут туловищ.

— «Туловищ»? — Лицо Марики приняло выражение, которое бывает у дегустатора после того, как он попробует редкостный деликатес. — Надо же, Жека впервые в жизни что-то сказал правильно и по делу. Стас, ты и вправду стал… Сватом.

— Это плохо? — уточнил я.

— Пока не знаю. — Марика зевнула, как обычно аристократично, не открывая рта, и взъерошила короткие черные волосы. — Посмотрим. Не исключено, что в этом мире Сват будет нужнее и уместнее, чем Стас. А теперь — иди спи. Особенно если завтра будет долгий и трудный день.

Надо бы у нее спросить, что было вчера ночью, но я не стану. Она вообще какая-то дерганая, на себя саму не похожа. Пусть успокоится, а там, завтра или послезавтра, я все и узнаю. Она не просто левый человек, побывавший в каганате, она свое дело знает. Все заметила, все запомнила и все детально обскажет и даже зарисует.

И работа для нее есть. Именно ее я и поставлю гражданских на воинские дисциплины натаскивать, у нее это замечательно получится. Чего-чего, а организаторских способностей у Марики не отнять. И въедливости. И еще — детального знания предмета, она в академии не из последних была. Ох и не завидую я нашим землеробам и рыбакам!

День и вправду вышел жутко длинным и тяжелым. Толпа рабов тащилась, как ей и положено, медленно и уныло, с жалобами и проклятиями. Я хотел толкнуть короткую речь с утра, но понял: нет в этом смысла, у людей только вопросов прибавится. Поэтому речь я оставил на потом, когда до крепости добредем. Но на всякий случай отправил Настю копировать Своды — вдруг не все дойдут? И еще я заприметил нескольких шустрых ребят, которые поглядывали в сторону леса, явно думая, как бы от нас смыться. С ними можно работать, это живые люди, не конченые.

Отдельной группкой шагали мастера. Я приставил к ним Фиру, которая моментально нашла с ними общий язык и в деталях описывала наше житье-бытье. Я сам с ними тоже перекинулся парой слов, заверив, что они не рабы, бояться им нечего и что люди с головой и руками у нас в чести. Основные беседы, опять же, отложил до возвращения и демонстрации фронта работ.

Впрочем, этот день, как показало время, был хоть и тягучим, но вполне безобидным, да и во время ночевки ничего не произошло. В общем, куда ему было до дня следующего? Вроде бы все сначала было хорошо, часам к двум мы таки добрались до Сватбурга, где я, с облегчением скинув охающую и ворчащую толпу на Жеку, было отправился к пролому в стене. Но влезть в дыру не успел, меня опередил Наемник, показавшийся из пролома с таким лицом, что я сразу понял: что-то случилось.

— Не пугай меня, — попросил я его. — Скажи, что у тебя болит зуб!

— Они у меня и на Старой Земле не болели, — извиняющимся тоном ответил мне он. — Сват, ты мне говорил, но я… Прохлопал, короче. Закрутился.

— Давай шарады на потом оставим, — попросил я его. — Говори коротко и связно.

Увидев лицо Наемника и то, как я напрягся, к нам подтянулись Настя, Жека, Джебе и Марика. Последняя, правда, подошла, по-моему, за компанию. Или начала отстаивать свое место под солнцем, поди знай? Пистолет с Жеки она сняла еще накануне, причем вместе с ремнем.

— Короче… — Наемник глубоко вздохнул. — Детей у нас украли. Валентину задушили и еще троих ребят у ворот зарезали. Грамотно сработали, гады. И оружие их забрали еще.

— Одно хорошо — гадать не надо, кто это сделал, — спокойно отметила Настя.

Это да. Тут без вариантов. Я же предупреждал! Нет, ну как чуял!

— Когда и как? — уточнил я, боясь услышать: «Позавчера».

— Сегодня ночью. — Наемник скрежетнул зубами. — Они через стену внутрь проникли, я потом царапины от крюков нашел. Куда идти, знали, видать, еще тогда приметили, где мелкота живет, когда к нам проповедовать приплывали. А обратно, с детьми — уже через ворота выбрались, там они ребят и…

— Дальше ясно, — остановил я его. — Если честно, я удивляюсь, почему нас никто до сих пор не перебил. Охрану сняли, детей украли, оружие забрали — это же песня просто. И то — зачем нам ночные патрули, зачем нам обход территории? Вот только скажи, Жека: когда мне ночью глотку будут резать, кого на помощь звать? Это все твой косяк, понимаешь? Нет, с себя я вины не снимаю, должен был проверить все сам, но я думал, что если не ты, то кто лучше внутренний распорядок наладит?

Мой друг играл желваками и молчал. Говорить ему было нечего. Даже то, что его в крепости не было, вины не смягчало. Нет у нас службы внутренней охраны. Нет. Заходи кто хочешь, бери что хочешь. Коммунизм.

— Ладно, это потом. — Я направился к провалу. — Все, пошли ко мне, время хоть и не потеряно, но дорого. Жека, отправь умников опрашивать народ, и пусть кто-нибудь перепишет всех — имена, профессии и так далее. И позывные даст. Фира, мастеров — к Рэнди. И оба потом ко мне. И Азиза кто-нибудь кликните, а то он обидится еще, что его не позвали. Джебе, чего застыл?

Весла слаженно входили в воду, быстро неся вперед до упора нагруженную лодку. Насупленный Азиз никому не уступил это место, сказал, что сам грести будет. Насколько я понял, нашего Голиафа разозлило не только похищение детей, которых он любил, как это водится с большими и очень сильными людьми, но и смерть Валентины. С ней он, похоже, успел пообщаться достаточно тесно, о чем я, кстати, раньше и понятия не имел. Нет, надо срочно обзаводиться невзрачным человечком с внимательным взглядом. Он мне уже позарез нужен, больно много нас стало.