Дмитрий Старицкий - Вверх по течению

— Сейчас сами все увидим, — пообещал Штур.

После бомбардировки дирижабль отошел к дальнему восточному углу полигона и сбросил у мачты причальный конец, обильно полив с неба водой подбежавших к канату полигонных помогальников.

Я сразу своих чертежников погнал, чтобы они, взяв у полигонной обслуги шесты, отметили на разбомбленной позиции самые крайние попадания по центрам воронок. А потом промерили рулеткой расстояние между ними. И все записали и зарисовали. С каждой воронкой.

— Ты что-то задумал, фельдфебель, признавайся, — навис надо мной Вахрумка, незаметно отойдя от генералов и глядя на то, как мои мажоры бегут по полигону, смешно поднимая колени.

— Так точно, господин инженер-майор, хочу доказать неэффективность такого бомбометания на ваши позиции, — прогнулся я перед непосредственным начальством.

— Это ты здорово придумал, хвалю, — заулыбался инженер, который, как оказалось, также ничего не знал о сюрпризе генерала Штура. — А почему ты думаешь, что бомбардировка с воздуха оказалась неэффективной? Отсюда же ничего не видно.

— Осмелюсь пояснить, господин инженер-майор, просто я внимательно смотрел, как летят эти шарики к земле. С большим рассеиванием от воображаемой вертикали. Эти… гм-гм… на дирижабле которые, посчитали, что кидают свои снаряды в безвоздушном пространстве, а воздух имеет разную плотность на разной высоте. Это я как горец утверждаю, по собственному опыту. Я часто видел, как камни в горах падают. Вы, прежде чем допускать летунов к своим позициям, потребуйте от них указать на плане точное место, в которое они целились. Думаю, обнаружится много сюрпризов и для них.

— Резонно, — покачал головой Вахрумка. — Вот… бегут уже летуны докладывать о своих успехах.

К передней гондоле дирижабля прислонили лестницу, по которой спустились три офицера в черной коже и вполне себе привычных для меня фуражках с белым верхом и мелкой рысцой побежали к батарейной позиции. Где наверняка сверху заметили генералов.

Когда они подошли на такое расстояние, что можно было разглядеть их лица, то я не выдержал и засмеялся.

Вахрумка посмотрел на меня с некоторым удивлением.

— Кругом знакомые все лица, господин инженер-майор, — пояснил я свое поведение. — Крайнего-левого не припоминаете?

Вахрумка не стал ломать свои глаза и посмотрел на воздухоплавателей в бинокль. Хмыкнул пару раз и сказал мне, понижая голос:

— Его сиятельство собственной персоной… И уже лейтенант… Интересно. За какие такие заслуги его произвели раньше срока?

— Наверное, за вовремя украденную идею, — ляпнул я и осекся: язык мой — враг мой.

Вахрумка посмотрел на меня и ничего не сказал, только покачал осуждающе головой. Или мне так показалось.

— Когда ты успел ему подкинуть идею кидать бомбы с дирижаблей?

— Еще на перевале, господин инженер-майор, помните, над нами точно такой дирижабль проплывал. Еще вся работа в батальоне тогда встала.

— Да, припоминаю что-то… Но при чем тут граф?

— Вот тогда я и подумал, что с такого грузоподъемного аппарата можно легко разбомбить все наши позиции, которые мы настроили на перевале. И высказал это вслух. А рядом со мной, кроме этого юнкера, никого не было тогда.

— Подойдем поближе, фельдфебель, послушаем этих хвастунов.

— Господин инженер-майор, осмелюсь спросить: а в королевской армии свои дирижабли есть?

— Опять что-то придумал? — Весь его вид показывал: за что мне это наказание?

— Есть идеи, только я бы не хотел, чтобы слава досталась графу. Лучше уж вашему королевству.

— Есть у нас пара разведывательных аэростатов с одновинтовой машиной для корректировки огня артиллерии, но они намного меньше этого аппарата. И грузоподъемность у них слабая. Дирижабль не может поднять в воздух груз больше половины собственного веса… — И тут инженера что-то озарило. — Есть еще один недостроенный. Сугубо экспериментальный. Но с начала войны на него перестали отпускать субсидии.

— А можно мне будет на него посмотреть?

— Всё. Молчи, фельдфебель. Все такие разговоры потом, — оборвал меня Вахрумка, потому что мы уже подошли к свите.

Летуны гордо отчитались перед генералами об «уничтожении полевых объектов бомбардировкой с воздуха, что является абсолютной новинкой в военном деле и может быть с успехом использовано против превосходящего врага для остановки его наступления».

Но тут вылез вредный Вахрумка и попросил летунов показать на плане, куда они целились, когда бросали свои бомбы. Вахрумку поддержали генералы. И капитан — старший из команды дирижабля нехотя начертил на его схеме три кружочка.

— А вы с большей высоты бомбить можете, капитан? — спросил его генерал артиллерии. — А то на таком расстоянии с такой малой высотой цели я собью ваш пузырь с третьего шрапнельного выстрела. С этой вот позиции. — Он похлопал рукой в перчатке по казеннику трофейной пушки. — Две сотни метров как раз подходящая высота для срабатывания вышибного заряда.

— Осмелюсь доложить господин генерал, — отчитался покрасневший капитан, — с большей высоты бомбить полевые позиции можно, но соответственно возрастает рассеивание падающих снарядов и снижается точность бомбометания.

— А если по вашему аппарату, капитан, залпом выстрелит целая рота, а то и батальон? Что тогда? — это уже генерал пехоты вставил свои пять копеек. — С двухсот метров даже косорукие солдаты по такой большой цели не промажут.

— Ваше превосходительство, — четко ответил командир дирижабля, — мелкие дырки от пуль не нанесут большого вреда летательному аппарату. Даже если весь батальон и попадет в баллон, то у нас все равно останется положительная плавучесть и мы сможем уйти на безопасное расстояние. Небольшой ремонт, и мы снова в строю.

— А если они будут стрелять по гондоле управления и выбьют весь экипаж? На таком расстоянии это вполне вероятно, — не отставал от него пехотный генерал.

— Тогда мы все умрем за нашу родину со словами верности нашему императору, ваше превосходительство, — вылез с ответом инженер-лейтенант граф Клевфорт.

— Никто не сомневается в вашей храбрости, лейтенант, — оборвал его генерал Штур.

— Лучше пойдем смотреть причиненные вами разрушения на месте, — предложил генерал пехоты и, как бы раскаиваясь, обратился к Штуру: — Если вы не против, конечно, как приглашающая сторона раскрыть, так сказать, тайны вашего сюрприза.

— Я только «за», — ответил генерал-адъютант короля и повернулся к воздухоплавателям. — И вы все за нами, не отставайте.

Летуны, наверное матеря про себя всех возможных генералов на свете, поперлись за свитой в грязь в своих щегольских ботинках с крагами. На что сухопутные офицеры только посмеивались — им в сапогах было все нипочем.