Дмитрий Старицкий - Оружейный барон

На первый взгляд уходило с нашего фронта войск немного. Но мы не знаем, сколько времени уже идет эта переправа. Судя по пустым выпасам, тот драгунский полк, который мы разогнали пустой бочкой, был последним, вся кавалерия с нашего фронта уже ушла. В принципе она тут и не нужна по большому счету в наших болотах и узостях. А вот то, что уходит пехота, говорит о том, что резервов цугульского фронта царцам не хватило.

Еще бы… там наступают по рецепту генерала Брусилова одновременно на фронте в сто сорок километров. И враг просто растерялся: куда направлять резервы? Наши короли не просто так шаманские танцы с бубнами водили вокруг имперского генштаба последние месяцы, чтобы тот только отстал от них со своими прожектами. Пусть генштабисты на Западном фронте тренируются.

Последний полустанок перед линией соприкосновения войск проплывает под нами немного в стороне от курса дирижабля.

— Вит, у меня чего-то с глазами или действительно дальний рельсовый отстойник царцы обваловали? — спросил я Плотто.

Корвет-капитан перешел на мой борт гондолы и стал рассматривать указанное мной инженерное сооружение через свой мощный морской бинокль. Ну да… у него двенадцатикратник, а у меня всего четырех, зато рецкого стекла, которое постепенно становится знаменитым после того, как я вспомнил о таких вещах, как просветленная оптика и стразы от Сваровски.

На стразы пошли отходы от производства хрустального оптического стекла. Они в период военного дефицита и новых налогов на роскошь довольно резво в среднем классе заменили бриллианты. Даже вышел императорский указ, запретивший гранить стразы как классический бриллиант. Однако быстро вскрылись случаи контрабанды стразов через независимых швицких горцев во враждебную республику, граненных именно как бриллианты. И нас тут же обвинили в подрыве экономики противника. В нечестных методах войны. Варвары мы, одним словом, не имеющие ничего святого… Хотя самое святое у самих республиканцев — это кошелек.

Просветлять же оптику приборов я предложил травлением линз с помощью кремниевой кислоты. Само собой как-то это всплыло в памяти. Дебаты, помню, по этому поводу в армейской казарме доходили до драки… Спор был про оптические приборы БТРа. Никто не хотел себя ущербным чувствовать, а знаний не хватало ни у кого. Потом взводный летёха нам нужную книжку принес, чтобы успокоились… в коллективной читке вслух. Так что мое предложение состояло из одной фразы, а все остальное разработали инженеры маркграфа…

Успех стразов потянул за собой эксперименты с цветным стеклом типа земного богемского. И этот гранильный цех стал первым чисто женским предприятием в Реции. Там же из черного хрусталя катали стеклярус, который быстро стал моден для женской траурной одежды.

Надо ли говорить, что моя переписка с рецким правителем давно уже шла через фельдъегерей с хорошо вооруженной охраной. Иначе мне обещали снести голову, чтобы врагам не досталась.

Дирижабль слегка изменил курс, и полустанок приближался. Со стороны основных путей железной дороги, водокачки и самого здания разъезда этот тупик был огорожен земляным валом, насыпанным прямо на соседнюю тупиковую ветку. Этого вала тут на прошлой неделе еще не было. За валом стоял короткий эшелон из семи товарных вагонов, самых обыкновенных деревянных, двуосных, суриком крашенных.

Подняли карту прошлого воздушного рейда — точно не было раньше тут никакого вала. Не подвела память.

— Не пойму, к чему они тут столько работы нагородили? — пожал плечами корвет-капитан. — Представляешь, сколько тут ручного труда? Переместить такие кучи грунта, перекидать, сформовать… И ветку засыпали прямо по рельсам… Не нравится мне это…

Внизу солдаты противника из этого эшелона грузили какие-то мешки на телеги, влачимые безотказными стирхами. Чувствовалось, что нагружают их больше обычного. Бедные коньки-горбунки еле тянули.

— А зачем им здесь столько удобрений? — спросил в пространство впередсмотрящий боцманмат.

— Каких удобрений? — напрягся я.

— Да самых обычных, господин лейтенант. Для крестьянских полей. В основном ими огородники в пригородах пользуются, — поехал мне по ушам морской унтер. — Мы таких мешков много перевезли до войны на торговом флоте. Их в Островном королевстве делают. Сырье островитяне откуда-то из колоний своих привозят, а перерабатывают уже у себя и торгуют сами. Мимо их главной конторы не купить.

— А как называется это удобрение? — спросил я уже с подозрением.

— Что-то вроде «аммиачные соли» какие-то… Я точно не помню названия, господин лейтенант. Но цвет мешков и маркировку ни с чем не попутаю. Такие полосатые мешки только у этой фирмы бывают — они с гуттаперчевой пропиткой, воду не пропускают. Докеры назвали этот товар еще «гуано» и говорили, что оно лучше навоза на полях.

Теперь понятно, зачем здесь обваловка вдоль состава. Если состав вдруг рванет, то чтобы полустанок не сдуло. Взрывная волна — вещь ленивая и расходится всегда по пути наименьшего сопротивления.

— Вит, у тебя бомбы с экразитом в боезапасе есть? — спросил я, вглядываясь в морской бинокль, который обменял у него же.

— Есть. Четыре штуки всего. На всякий случай взял.

— Этот случай наступил. Бомби.

— Кого? — удивился Плотто.

— Состав этот царский бомби. Он битком набит взрывчаткой. И это мне совсем не нравится.

— Но… — попробовал он мне возразить. — Нас ведь только подглядывать послали…

— Всю ответственность я беру на себя. Видишь, куда они мешки возят?

— К переднему краю, — согласился со мной моряк. — Куда им еще взрывчатку возить?… — и осекся.

Колею тележными колесами уже успели накатать в траве, и весь этот путь сверху хорошо был заметен. Хотя при нашем приближении и прекратились всякие работы.

— Понимаешь, какая может быть нашим бяка на фортах. Это они пока только второй вагон начали разгружать… — разглядел я часовых у каждого вагона, кроме первого. — Так что считай наши действия превентивными по нейтрализации действий врага в боевой обстановке.

— Но так мы до срока раскроем эффективность наших бомб с экразитом и потеряем эффект неожиданности, — возразил Плотто.

— Там сейчас внизу так рванет, что никто и разбираться не будет, что мы туда кинули, — усмехнулся я. — Давай, дорогой Вит. Действуй. Я любую бумагу подпишу и тебя от любой ответственности отмажу. Считай, что я тебе приказал бомбить именем короля, как его флигель.

Корвет-капитан еще немного что-то прикидывал в уме и потом решительно мне кивнул. Повернулся и скомандовал матросам:

— Приготовиться к бомбометанию. Четыре серии. В каждой одна бомба — экразит, три — черный порох.