Дмитрий Заваров - Дороги Зоны. Жизнь после жизни

– А чего же тогда наш Хвостницкий только внутри матрицы мог жить? – спросил Шаман. – Зомби-то по всей Зоне шатаются.

– Не по всей Зоне они шатаются, – хмуро уточнил Зубр. – Только в определенных местах.

– Наверное, там, где эта энергия сама по себе присутствует, – предположил Мора.

– Наверное, – согласился Молодой. – Или «мощности» Зоны хватает, чтобы зарядить их на длительное время, а у матрицы мощность ограничена. Но зато ожившие в матрице мертвецы осознают себя. Точнее, можно сделать так, что они начнут осознавать. Как написано у Хвостницкого, тело «притягивает» обратно сознание. Тут, кстати, есть и обратная зависимость: если у живого человека сознание отобрать, постепенно биологические процессы в организме заглохнут.

– Не хочется думать, что они установили это опытным путем, – сказал Зубр.

– Думаю, что все-таки именно опытным, – мрачно произнес Шаман.

– К сожалению, да, – Молодой помахал планшетом. – В опыте участвовал сталкер по имени Чек. И вряд ли он согласился на это добровольно. Тут еще несколько экспериментов описано, и тоже со сталкерами.

– Суки! – сморщился Зубр.

– Постой, – поднял руку Мора. – Что же выходит: наше тело как радио, которое ловит сознание, как некий сигнал?

– По сути, да, – подумав, кивнул Молодой.

– Значит, можно уловить любое другое сознание?

– Не уверен. Каждое тело настроено на определенную частоту, на свое собственное сознание. Хотя, может быть, и можно. Слышал о переселении душ?

– Медиумы еще есть, – вставил Шаман.

– Во-во, – покивал Молодой. – Короче, так. Я думаю, что мы сами, наше «я» существует где-то в другом измерении. А человеческое тело – это приспособление, которое позволяет сознанию попадать в наш трехмерный мир. Ну как видеокамера, которую человек спускает в Марианскую впадину, к примеру. Сам он сидит на берегу, но при помощи видеокамеры видит те места, в которые лично добраться не способен. А из этого следует…

– Пните его кто-нибудь, – попросил Зубр.

– Слышал я и другую версию, – встрял Мора. – Сознание, или душа, если хотите, – сгусток какого-то вида энергии, несущий определенный набор информации. Получается, что его можно поместить в любой носитель, ну типа флешки…

– Это заразно, – грустно поглядел на Мору Зубр.

– Чего заразно? – не понял тот.

– Ну, вот его умничанья, – показал Зубр на Молодого.

– Погоди, солдат, – вмешался Шаман. – Мы тут разбираемся в сути проблемы.

– Суть проблемы, Шаман, заключается в том, что яйцеголовые не должны баловаться со всем этим, – произнес Зубр, закуривая.

– А Зоне, значит, баловаться можно? – обиделся за «яйцеголовых» Молодой.

– Зона не балуется, – сказал Мора каким-то таким тоном, что оспаривать его утверждение никто не захотел.

– Да, чудеса в решете, – пробормотал Шаман.

– Знаете, коллеги, – Мора поднялся и встал рядом с Молодым. – С умничаниями, конечно, давайте пока завяжем. Но я тут подумал: если средний научный работник с «Янтаря» спокойно оперировал такими знаниями (Мора постучал пальцем по планшету в руках у Молодого), то что же известно, так сказать, руководителям проекта, а?

Сталкеры помолчали, пытаясь прикинуть, какие тайны бытия удалось разгадать научникам под руководством Сахарова.

– Короче, – жестко завершил свою мысль Мора. – Все это нужно пресечь!

– Послушай, бро, – осторожно начал Молодой. – А почему, собственно, пресечь? Это же научный прорыв! Представь себе, что мы станем бессмертными!

– Мы вроде и так бессмертные, – откликнулся Зубр. – По твоим же рассказам о сознании.

– Ну, мы будем бессмертными тут, на Земле! – Молодой воодушевился. – Научимся управлять собственным «я» после смерти тела.

– Или кто-то другой будет управлять нашим «я»… – вставил Шаман.

– Твои бывшие коллеги научились нарушать законы мироздания, – сказал Мора. – Но мне почему-то кажется, что они не удосужились выяснить, какие это может иметь последствия. И еще я подозреваю, что все это было затеяно не ради научного интереса. Они преследуют вполне конкретные цели, иначе бы не скрывались. И ты ведь тоже чувствуешь, как это все воспринимается Зоной? Скажешь, нет? Чужеродный организм, опухоль. Которую нужно удалить.

– Послушай, Мора, для человечества…

– Нет, это ты послушай! – резко прервал его Мора. – Человечество еще не доросло до таких знаний. И вряд ли дорастет вообще.

Молодой задумчиво опустил голову. Мора хлопнул его по плечу и уселся к двери, доставая сигареты.

– А ты что думаешь? – спросил Шаман Зубра.

– Ничего хорошего от вашей науки никогда не было! – уверенно произнес Зубр.

– Дикари! – пробормотал Молодой еле слышно.

– Это откуда? – окликнул Круглов лаборантов, тащивших блок электронного микроскопа.

– Из четвертой, – сдавленно ответил один, с красным, блестящим от пота лицом.

– Аккуратнее, пожалуйста, – попросил Круглов.

Он завернул за угол, успев услышать, как один из сотрудников шепотом высказал предположение о том, куда профессор может засунуть свои просьбы и советы. Спустившись в лабораторный блок, Круглов заглянул к Игнатьеву и тут же закашлялся: все помещение было наполнено густым табачным дымом.

– Сергей Степаныч! – позвал Круглов.

– Тута я! – дурашливым тенорком отозвался Игнатьев.

Профессор сидел за столом в своем удобном кожаном кресле и пыхтел трубкой. Перед ним находилась наполовину пустая бутылка конька, рюмка и несколько яблок.

«С утра, видимо, пьет», – понял Круглов.

– Профессор, вы бы хоть вытяжку включили, – добродушно посоветовал он, усаживаясь напротив.

– Будешь? – Игнатьев указал мундштуком на бутылку.

– Нет, спасибо, – отмахнулся Круглов. – Мне, видишь ли, надо за погрузкой следить.

– Ага, за погрузкой, – добродушно покивал Игнатьев, пропуская намек мимо ушей. – Как она там, погрузка-то? Все погрузили?

– Заканчиваем. Четвертая лаборатория пошла.

– Это хорошо. А первую, значит, оставляем?

– Ну, пока да, – вздохнул Круглов.

– Василий Сергеевич, товарищ мой дорогой, скажи, пожалуйста, что означает твое «пока»? Ты запамятовал, что после отбытия в неизвестном направлении нам велено нарушить в подземном блоке гидроизоляцию и отключить дренаж?

– Сережа, голубчик, ну чего ты взъелся-то? Второй день грузимся, вымотались все. Не успеваем если, что делать-то?

– Куда не успеваем?

– В сроки не укладываемся, – нашелся Круглов.

– А откуда у Сахарова эти сроки? – безмятежно поинтересовался Игнатьев. – Зона нашептала? Аль боится чего?

– Я не знаю, – нахмурился Круглов. – Сказано – делаем. Со мной это обсуждать без толку. Я только исполнитель.

– Ты, Василий, очень исполнительный исполнитель, – похвалил коллегу Игнатьев и наполнил рюмку.