Константин Калбазов - Партизан

– Не здесь, Густав, – многозначительно поведя взглядом, возразил Шестаков.

– Ладно. Но ночуешь у меня.

– Договорились.

Шестакову принесли ужин. По чашкам разлили «чаек», который огненным комком прокатился вдоль пищевода и уютно разлился по желудку. Хорош «чаек», явно из довоенных запасов, потому как сейчас разную сивуху выдают за настоящие бренды. Ну а коли с качеством все в порядке, то не помешает и по второй. Нет, все же что-то недодумал государь император, когда вводил сухой закон. Ведь алкоголь в умеренных дозах только на пользу.

Хм. А порой случается, что совсем не вредно употребить его и в безмерных количествах. Потому как порою просто необходимо отрешиться от мира сего, иначе и свихнуться можно. Правда, некоторые предпочитают кокаин. Его здесь можно купить в аптеке как средство от насморка. Причем совершенно свободно и без рецепта врача. Да что там, можно и что посерьезнее, тот же героин от простуды. Дурдом!

На квартиру Келера они прибыли изрядно навеселе. Хорошо, хоть тут пока еще не было никакой дорожной инспекции, как, впрочем, и водительских удостоверений. В общем, доехали без приключений. Никого не сбили, ничью недвижимость не повредили, и то ладно.

– Так о чем ты там подумал, когда застеснялся официанта? – поинтересовался Келер, когда они расположились в креслах гостиной.

– Слушай, а ты хорошо устроился, – глядя по сторонам, вынужден был признать Шестаков.

– Хозяин доходного дома подался вместе с отступающей армией, ну наши квартирмейстеры и реквизировали его под временное жилье для командированных офицеров. Правда, злые языки поговаривают, что по бумагам вроде бы какие-то суммы отчисляются владельцу.

– А почему злые?

– Ну, хозяин находится за линией фронта, и получать арендную плату ему как бы проблематично.

– Согласен. Определенные проблемы у него должны возникнуть.

– Ну, ты свою мысль наконец озвучишь?

– Легко. Ревельский мне как-то рассказывал, что один воин придумал эдакий гибкий заряд, который можно подтаскивать под проволочное заграждение и подрывать.

– Ну да, был такой затейник, унтер Семенов. Впрочем, нечто подобное использовали еще в японскую. Только тогда использовали бамбук, набитый пироксилином. Но…

– Неудобно, опасно и малоэффективно.

– Нет, с эффектом все в порядке. Но вот с закладкой этого заряда возникают определенные трудности.

– А теперь представь себе эдакий шланг из брезента, набитый взрывчаткой в виде порошка. Далее – берем ракету и цепляем к ней этот самый шланг, а к нему веревку, которую якорим к земле. Ракета вылетает, веревка натягивается, и снаряд падает на землю. Где порох в его двигателе и прогорает. Заряд подтягивается за веревку и располагается в нужном месте, после чего детонирует.

– Ч-черт! Сразу получаем проход и в заграждении, и по минному полю, – воскликнул Келер. – Это же какая экономия снарядов. Да и проходы можно сделать одновременно с артиллерийской подготовкой. Тут ведь вплотную приближаться не понадобится. С расстояния в сотню сажен в любом случае можно запустить этого змея. И наконец, воронка в виде канавы будет четко указывать, где именно находится проход. Только и того, что знать, на какую ширину можно ничего не опасаться. Нужно все рассчитать.

– Угу. Но это без меня, – тут же открестился Шестаков.

– Даже не думай, – набросился на него Келер. – В смысле, я все рассчитаю и прикину, но двигать идею будешь ты. Я не знаю другого такого подпоручика, который был бы вхож к командующему.

На следующий день, как, впрочем, и предполагал Келер, командующий их принял. Штабс-капитану пришлось провести за расчетами чуть не полночи. Он-то, конечно, способный офицер и с любыми ракетами знаком не понаслышке, но ты поди рассчитай что-нибудь, когда у тебя в голове гуляет хмель. Однако он все-таки управился. Брусилов же, на удивление, возбужденно воспринял услышанное. Это подсказало Шестакову, что тут наверняка готовится какая-то бяка против австрийцев.

Правда, озвучивать свои мысли подпоручик не стал, предпочел сидеть молча все то время, пока его спутник докладывал о расчетах относительно идеи Шестакова. На данном обстоятельстве Келер делал особый упор. Мол, я не я и хата не моя, все ваш любимчик. Яркий пример офицера, радеющего за дело, а не за личный интерес.

Словом, идея была одобрена. В качестве взрывчатки было принято решение использовать пироксилин, благо на складах имелось огромное количество его запасов. Конечно, он был капризен и ввиду большой гигроскопичности требовал бережного обращения. Но лучше уж использовать его, чем заказать тротил и ждать у моря погоды. Последний шел и на изготовление снарядов, и на мины, а еще именно им пользовались саперы. Ну да чего теперь-то?

Брусилов тут же организовал командировку для штабс-капитана Келера в партизанский отряд Шестакова. Ничего удивительного. В Бабина уже действовала небольшая мастерская, удовлетворявшая потребности партизан. Соответственно, имелись и трое мастеров, у которых руки росли из нужного места. Ну и секретность поддерживалась на нужном уровне. А еще неподалеку располагался небольшой полигон со стрельбищем и тренировочной площадкой, предназначенный непосредственно для отряда. Заодно командующий утвердил список всего потребного для этого благого дела, который заблаговременно подготовил артиллерист.

Келер хотел было броситься на склады, дабы получить все по списку. Но Шестаков, зная, что подобный поход может превратиться в хождение по мукам, решил воспрепятствовать этому порыву. Вообще-то в этом была его вина. Не желая втягиваться в длительные баталии с интендантами, он просто совал мзду или подарок из трофеев и получал все необходимое. Но то для нужд и потребностей отряда. Однако от осуществления идеи с минным зарядом ему и его парням не было ни холодно ни жарко. Так что… Без него…

Но и Келера бросать на произвол судьбы он не захотел, поэтому увез его с собой в Бабина. Только сначала Шестаков заскочил к Рогозину пошептаться насчет официанта. Потом за вещами штабс-капитана. Да еще отправил весточку по команде, дабы начальство не потеряло артиллериста. Брусилов торопил с созданием заряда и настаивал на том, чтобы они немедленно приступали к работе, что не могло не внушать тревогу.

– Ну вот она, наша обитель, – с удовольствием потягиваясь после столь неудобной езды на допотопном авто и поведя окрест рукой, произнес Шестаков.

Келеру доводилось как-то бывать в расположении одного из партизанских отрядов. Так вот, той расхлябанности и разгильдяйства, что имели место там, здесь не было и в помине. Два отделения изнывали на самом настоящем плацу, чеканя строевой шаг и будучи при этом одеты… в австрийскую форму. Причем не меньше полудюжины щеголяли петлицами офицерского состава.