Анатолий Киселев - Записки охотника

— Мы можем заплатить. Вполне официально. Оформим через контору договор на ремонт коровника… Или что-нибудь другое придумаем, всё-таки работа серьёзная…

— Ну что ж, договор, так договор. Некоторая сумма мне действительно не помешает…

«С этой высоты лес был как пышная пятнистая пена».

Книга была заложена скальпелем именно на этой странице…

Я присвистнул. Ничего себе! Чего только не отыщешь в бардачке ГАЗ-66, стоящего под деревцем на опушке леса, вдали от шума городского. Интересно, чья всё-таки эта книга и как такое можно читать на охоте? Серьёзные произведения требуют сосредоточенности. Хотя — какая разница, мне всего-то надо найти тут нитки с иголкой…

Август выдался жарким. После двух дождливых и холодных месяцев природа одумалась и решила наверстать упущенное, превратив всё живое в некое подобие вяленой воблы. В городе плавился асфальт, поливальные машины пытались спасти гибнущие островки зелени в скверах и парках, ночью было невозможно спать в раскалившихся за день домах… А здесь, на берегу, всё это казалось далёким неправдоподобным кошмаром.

Электроник ухватил удочки и помчался ловить пескарей.

Стосковался.

Профессор взял ружьё и отправился прогуляться на своих больных ногах куда-то по одному ему известным тропам.

Мы с Цыганом взяли байдарку, и пошли ставить сети.

Я в резиновом надувном безобразии со своими длинными ногами не могу ничего — ни грести, ни сети ставить… На корточках — особенно. А в байдарке — милое дело. Вытянул ноги — левым веслом греби, правым веслом табань… Или — наоборот. Цыган на носу — хоть сети ставь, хоть спиннинг бросай…

Сети поставили в протоке, потом через ерик вышли в основное русло, пошли вдоль левого берега: Цыган спиннингом орудует, я гребу.

Приткнулись к правому берегу. Выбрались. Протопали чуток — тут то ли озерцо, то ли болотце, то ли лужа какая — утка взлетела, два выстрела хлопнули — мимо, мимо…

Через другой ерик вернулись в ту же протоку. Быстро, конечно, вернулись — три щучки, пяток окуней… Да ладно, уха на четверых будет вполне сносная, а если Электроник ещё чего-либо добавит — так и вполне, вполне…

Электроник кое-чего принёс.

Иди, говорю — выброси. Были бы хоть ерши для навару. А себелей — на таранку только. Если хочешь.

А он и не обиделся, усмехнулся только. Рукой махнул — и пошёл.

Уху я сварил ещё ту. Все заценили. Под «Vodka.ru» — особенно.

Немного попозже Профессор сел на складной стульчик, положил ружьё на колени. Ждёт вечерней тяги.

Электроник с Цыганом пошли вдоль берега.

Я привалился к стволу молоденького дубка, прикрыл глаза. Часок можно и подремать. Всё ещё впереди…

Огромный жёлто-красный диск восходящей луны висел над лесом, зацепившись за верхушки деревьев. Над поляной стелилось одеяло молочного тумана, висело, не касаясь травы.

Не паденье — не полёт…

Всё было видно, как на ладони. Полнолуние. Если напрячься, то, наверное, пусть не каждый листик — каждое деревце на той стороне поляны вырисовывалось, как на картинке. Я закинул за спину рюкзак, взял ружьё, махнул рукой Профессору — и пошёл.

Спасибо вам, мужики. Предлагали проводить, советы давали… Только я уж как-нибудь сам. Мне-то не впервой. Разберёмся. Живы будем — не помрём, и уж по любому — жить будем до самой смерти. А помирать я в ближайшее время никак не собирался.

А там — как Бог даст.

Днём разок прошёлся, пригляделся, дорогу запомнил. Теперь и ночь не помеха.

Иду не спеша. А куда торопиться? Ходьбы тут минут сорок от силы, даже в темноте. Топаю себе потихоньку. Дело привычное. Который год уже по лесам мотаюсь, дома почти не живу. С той поры, как жена в автокатастрофе погибла. А что — дети взрослые. Поначалу всё сидел в своей однокомнатной хрущёвке, да книжки почитывал. Через некоторое время надоело. Начал выбираться на скамеечку, с мужиками трепаться. Нет, работа — это само собой, да ведь кроме работы ещё вон сколько свободного времени А с мужиками — какой трёп? Кто сколько выпил, да кому под глаз засветили. И ещё — у кого мелочишка найдётся к бабке Мане сгонять…

Друзья — у них свои заботы. Только раз в год на охоте и встречались. Последняя отдушина осталась. Думал я, думал — да и махнул в самую глушь. Леса у нас в округе знатные. Избушку построил, обиходился, обжился… Да и в избушке этой тоже не часто меня застать можно было. Всё больше бродяжил. Прокормиться в лесу бывалому человеку сложности не представляет. Так что в город наведывался только затем, чтобы купить что-то: патроны, обувку какую, одёжку… В Африку на сафари не тянуло никогда. Мне и здесь хорошо. Предлагали егерем оформиться — не захотел. Лучше уж сам себе хозяином буду…

А с друзьями опять же на охоте встречались.

Луна поднималась выше и выше, наконец-то отцепившись от верхушек деревьев, но светлей не становилось — неба почти не было видно из-за смыкающихся над головой ветвей…

Я почти пришёл.

До деревни ещё минут тридцать ходу, а совсем рядом, в пяти минутах ходьбы — старый заброшенный погост.

Светящиеся стрелки «Командирских» показывали без четверти двенадцать. Я вышел на полянку. Здесь было достаточно светло. Бросил рюкзак на бугорок, почти посередине свободного от деревьев пространства, сел, привалившись спиной к молоденькой одиноко растущей сосёнке, положил ружьё на колени…

Подождём.

Выспался, не выспался, а всё-таки ночь есть ночь. Долго с открытыми глазами просидеть трудно. Тем более, что выспался я не очень. То сети с Цыганом ставили, то уху варил… Уху никогда никому не доверяю. Как и шашлыки. Короче — так, просто вздремнул чуток. Немудрено, что глаза стали закрываться сами собой. Хотя засыпающее сознание ещё продолжало воспринимать окружающую действительность — на самой грани яви и сна.

Тихо…

Правда, тишина — совсем как у классика:

Наверное, я всё-таки заснул.

Ненадолго, может быть, всего на пару минут…

Вздрогнул.

Звук был необычный, если не сказать — неестественный. К лесу он не имел ни малейшего отношения. Было в нём что-то от несмазанной зубчатой пары. Как будто кто-то огромный вставал, потягиваясь, разминая затёкшие многосуставчатые члены, и недовольно ворчал, пока что — на пределе слышимости.

Поблизости никогда не было ни больших дорог, ни каких-либо промышленных предприятий. Даже небольших. Глухомань полнейшая. Раньше располагалась неподалёку какая-то воинская часть, теперь же на том месте оставались только приземистые опустевшие строения — заброшенные, и быльём, то есть бурьяном поросшие. Деревенским же никакую технику завести посреди ночи и в голову не придёт.