Василий Баранов - Начало пути

— Жанетта не обижает тебя?

— Нет. Жанетта очень добрая. Она вкусно готовит. Леон всегда садит меня есть за господский стол.

Для парня это значило, очевидно, очень много. Он полагал это большой честью. Они зашли на рынок. Дэн бы купил все, не проходя вглубь. Но Хуан его остановил.

— Дэн, пойдем дальше. Вон туда, — парень освоился на рынке. — Там лучше.

Получше, так получше. Матрос не стал спорить. Они дошли до овощных рядов. Дэн держался в сторонке, представив выбирать Хуану. Обычная неторопливость здешнего рынка. После нескольких дней на корабле приятное разнообразие. Испанец осмотрел выложенные на продажу овощи и сразу же набросился на торговку:

— Это что, огурцы? — Презрительно тыкал в сторону разложенного товара. Под стать самой скандальной бабе на базаре в мире Дани.

— Да, огурцы. — Торговка подбоченилась, готовилась к сражению.

— Вот это?! Они сейчас поползут. Сколько они пролежали у тебя на жаре? Тут и выбрать нечего. — Обернулся к Дэну, ища поддержки. Отличный ораторский прием, пусть народ выскажет свое мнение. Кандидат в депутаты, будущий избранник народа, не сыграл бы такую сцену лучше.

— Отличные огурцы! Лучшие на рынке. — Тетка не собиралась сдаваться.

— Этой гадостью ты кормишь жителей славного горда?! А эти перезрелые помидоры? Их до дома не донесешь! Они раскиснут. А зелень? Ты что?! Двор свой подметала ей?! Я не коза жевать эти прутья! — Ничего, голубушка, сейчас сдашься. Такого скандала рынок еще не видел. Хуан уже обращался к жителям всего города. Урби ет Орби! Граду и Миру! Пусть выслушают волю императора древнего Рима. Дэн мог только удивляться, откуда такое в обычном мальчишке.

— Это свежайшая зелень на рынке, — кричала хозяйка.

— Послушайте, — кричал Хуан, — она утверждает, что у вас всех не овощи, а корм для скота. Вы бездельники и не можете вырастить овощи! Вы торгуете отбросами! — Сейчас возьмем в союзники остальных торговцев. Враг останется в одиночестве, сбежит под натиском превосходящих сил.

Торговка заметила, что товарищи по цеху недобро поглядываю в ее сторону.

— Она оплевала ваш товар, а вы терпите ее наглость?!

Данька безмолвно смеялся. Наглость этого мальчишки удивляла.

Торговка не знала, куда деваться. Ссориться с соседями она не хотела.

— Сколько ты хочешь за эти отбросы? Этот корм для свиней? Ты все равно это выбросишь. Могу взять, из сострадания, для наших лошадей. Им сойдет. — Хуан сменил гнев на милость. Он готов пощадить поверженного противника, если цена будет малой.

— Ты посмотри! — Хозяйка тихонько визжала. — Это лучшее.

Бессмысленное последнее сопротивление пред подписанием капитуляции.

— Ты хочешь, что бы я принес это домой, и самому капитану Свену на стол поставили корм для свиней. Что бы вот, главный матрос капитана ел вот это? Дэн, посмотри, разве это можно есть?

Дэн решил не вмешиваться в тонкий процесс торговли.

— Я моряк и не смыслю в овощах.

— Слышишь, моряк такое не ест, — по своему истолковал Хуан.

Хозяйка выбрала для придирчивого покупателя все самое лучшее и отдала за не большую плату. Только бы они ушли.

— Сейчас мы рыбу купим, — заявил Хуан.

Они подошли к торговцу рыбой. Картина повторялась.

— Это свежая рыба? — Хуан брал тушки рыбы в руки, осматривал и клал на место.

— Самая свежая. Недавно выловили.

— Где ты ее ловил? Дэн, скажи как моряк, где могли поймать такую рыбу. Рыба должна быть тучной, жирной. Чешуя должна блестеть. В каких водах ты ее ловил? Она отощала и сдохла. Всплыла брюхом вверх, а ты ее подобрал. Сеть не надо забрасывать. Она уже воняет. Чешуя сама отваливается. За гниль он хочет наши денежки?!

— Что ты говоришь?! Ночью ловили. Прекрасная рыба, — торговец, очевидно, знал испанца, — Хуан, рыба отличная. Когда ты приходишь, мне хочется все это спрятать от тебя.

— Так, ты самую хорошую рыбу спрятал от меня? Показывай, куда спрятал! — Хуан полез к корзинам, прикрытым рогожей. Отдернул рогожу. Закатил глаза, застонал. — Это лучшая, что у тебя есть? Вот эти мальки?

Хуан держал в руках здоровенную рыбину.

— Безвременно убиенная. Ей еще плавать и расти. Рыбешка!

— Ладно, Хуан, бери. В убыток себе отдам, только уходи. Не позорь меня перед рынком.

— Так и быть. Только по старой дружбе, что б тебя выручить, возьму у тебя пару рыбешек, — испанец изобразил из себя благодетеля, мученика, что жертвует собой ради "старой" дружбы. — Хотя она протухла.

— Как ты можешь, — тихо стонал торговец, но рыбу отдал. — Уходи быстрее.

Хуан забрал рыбу, и они пошли дальше.

— Ты настоящий пират рынка. Торговцы боятся тебя, Хуан.

— А что, они всякую дрянь мне будут совать за мои денежки. — Парень так вошел в роль, что продолжал верить в свою игру. Актер после спектакля еще какое-то время живет чувствами персонажа.

Они направились прикупить мясо.

— Так, почем эта говядина? Ты утверждаешь, что это мясо? Свежее? Думаю, это был буйвол. Сдох от старости на прошлой неделе. Сдох на пашне прямо в ярме.

Данька посмеивался. Сыщик! Личность убитой коровы опознал. Причину смерти и время выяснил. Убойный отдел может отдыхать.

— От старости умер. Ты освежевал его и от жадности решил продать на рынке. Посмотри, одни ребра. — Хуан перебирал свежую вырезку, картинно закатывал глаза, сокрушенно мотал головой. — Ты мне кожу подсунь. Дохлый буйвол у тебя теленок?

— Хуан, возьми, только уйди. Это лучший товар. — Похоже весь рынок сдался на милость завоевателя.

— Уговорил, возьму немного, на пробу. Не будет жеваться, обратно принесу. На весь рынок опозорю!

Так Хуан торговался.

— У тебя здорово получается, — говорил по пути домой Данька. — У меня так не получится.

— Это хозяйские деньги. Они счет любят. Я не стану переплачивать.

— Хуан, а у тебя собственные деньги есть?

— Есть. Леон мне немножко дает.

— Я тебе то же, ну немножко, дам.

— Спасибо. Не надо, Дэн.

— Что ты с ними делаешь? — Спрашивал Дэн.

— Я их коплю, — жизнь в нищете оставила глубокий след в сознании парня. Кругленькие металлические бляшки радовали его сердце. В испанце говорила крестьянская прижимистость. Он считал, что деньги надо копить.

— Я тебе дам, и ты быстрее накопишь, — Данька отвязал небольшой кошель от пояса и протянул Хуану. — Тебе пригодится, а у меня еще есть.

— Ты мне, действительно, отдаешь так много денег? — Удивлялся Хуан.

— Конечно. Бери. Мне не жалко.

— Спасибо. — Он упрятал деньги. Хуан и без того благодарил в душе этого матроса. Он замолвил слово за него перед капитаном. Поэтому капитан оставил ему жизнь. И живет он, как живут господа. И деньги у него водятся. Такой райской жизни он раньше не знал. Он был привязчивым мальчишкой, до самоотречения.