Василий Баранов - Хромой бог

— Я его сейчас вызову.

Павел Павлович позвонил по внутреннему телефону, попросил Романа зайти.

Роман вошел в кабинет, протопал к столу, ударяя костылем об пол.

— Будьте здоровы, граждане хорошие. — Так прикинемся ветощью. Незаметный тупой санитар.

— И ты будь здоров. Присаживайся, Роман Скворцов.

— Премного благодарствуем. Присядем, коль позволите, господа хорошие. Маленько посидим с вами. — Ромка понимал, сейчас может получить от начальства за столь явное издевательство.

— Ты вот скажи, Роман, что там с тринадцатой палатой. Говорят, ты там камлал. Шаманом себя называл.

— Камлал? Погодите. Не припоминаю. Не мог, бубна нет. Без него никак.

— А что ты там делал? — Вот и выясним, что на самом деле происходит в госпитале.

— Как положено, постельку поправить, воды поднести, судно подать. И все.

— Так уж и все? — Генерал вздохнул. Запирается.

— А что еще? Может, надо было еще что сделать, господин добрый, так я завсегда, только скажите.

— А нам сообщили, не все ты рассказываешь. Ну? — Бесполезно спрашивать. Это больше похоже на игру.

— Массажик делал. Ноги разминал. Им лежать было тяжко. Я и помочь хотел. Потер ноженьки. Кровушка застоялась у парня в ногах. Второй-то совсем плох был. Бревном лежал. Я поворачивал его, пролежни могли появиться. Вот и ворочал. Да водичкой обтереть. И все.

— Все, говоришь. — Что ж, а если такое глупое, но объяснение, принять.

— Как по инструкции велено, добрый господин. Мы люди подневольные, как написано, так и исполняем. Как служба велит.

— Служба тебе велит. А в операционной что делал? — Добрые люди и это успели доложить.

— Сидел, ждал. Глядишь, пол подтереть, мусор вынести. Гигиена что б, чистенько кругом. Мы о порядке и чистоте понятие имеем. По инструкции.

— И где ты это в инструкции нашел? — Генерал строго посмотрел на санитара. Вся эта беседа забавляла его. Состав преступления очевиден, нарушены инструкции, но результат хороший. Если б только понять, как эти результаты получены.

— Так я и сам разумею. — Прямо солдат из старой армии. Исполнительный, но чуть туповат.

— А больше сказать нам ничего не хочешь, разумный наш?

— Мы перед начальством в смущении. Как после армии вернулся, видишь, костыль оттуда с собой принес, так голова гудит. Контузия, стало быть. Стараюсь, как могу. Добры люди с военкомату пристроили, облагодетельствовали сиротинку. Я ж детдомовский, нетука у нас батьки с мамкой. Люди хорошие порадели, век помнить стану, во сыру землю лягу, и там вспоминать буду.

— Ступай, служивый. — Талант. Не ясно, себя хотел дураком показать или их дураками выставить.

— Благодарствую, вам. Почтеньице, господа добрые.

Роман ушел.

— Что скажите, добрые господа?! Сидел, глядел на нас и издевался. Впрямую издевался. Контуженного пыльным мешком изображал. Из нас контуженных делал. Того и гляди, засмеялся бы над нами. А взгляд какой, заметили? Смотрит, дурачком прикидывается, а глаза умные, лукавые, в какие-то моменты во взгляде хищник, из зарослей за нами наблюдает. Не знаяю, как у вас, а у меня мурашки по спине.

— Да, товарищ генерал, не простой этот Роман. — Согласился полковник из комиссии.

— Обыкновенный он парень. После армии. Немного это, не в себе. Чудит. Что с него взять? — Ох, Рома, тебя бы выдрать, как следует.

— Вот, вот. Решим так. Не верю в ваши истории болезни, в ваши бумажки. Не то тут все. Только есть высокое начальство. Все вдруг стали верить в экстрасенсов. В чудеса, словно обезумели. Так вот, у одного начальника, сынишка, четырнадцать лет. Заболел. Почти парализован. За рубежом уже смотрели. Ничего не помогло. Услышал он про вашу богодельню с чудесами и решил, сына сюда, к вам определить. Мало того, что паралич, так еще боли. Мы поддерживаем, но на такой поддержке долго не протянет. Сами знаете. Из тринадцатой ребят выписывай, или переведи куда, а тринадцатую переоборудовать под нового пациента. Завтра встречайте нового пациента. Думайте, тут или грудь в крестах, или голова в кустах.

— Благодарю за доверие, товарищ генерал. — Вот и пронесло на первых порах.

— На этом закончим наше совещание.

— А мы, Константин, пойдем к нашему юродиевому. — Тихо сказал Павел.

— Пойдем. — Костя тоже видел, не все так плохо. Шанс у них есть.

— Роман, поиздеваться решил над комиссией? — С порога начал Павел Павлович. Сидит, словно ничего не происходит. Хоть бы немного волнения.

— Не понравилось? А я старался. — Рома широко улыбается. Доволен собой.

— Постарался. Идиот классный получился. — Павел и Константин подошли к столу. Сели.

— Ну что с меня взять, с убогого. После контузии. — Ромка умел "отходить дураком". Это не раз выручало его в детском доме и в армии.

— Готовься. Нас решили испытать. — Как говорят, не было печали, черти накачали. Теперь от пристального внимания руководства не отделаешься. Будут соваться во все.

— Каким образом? — Роман лениво потянулся, сидя за столом. И чего Павел Павлович ттак волнуется.

— Завтра в тринадцатую палату нового пациента ждем. Диагноз не ясен. За границей лечили и без результата. На нас надеются. То есть на тебя. — Павел Павлович чуть подался вперед, наблюдая за реакцией Романа.

— Вы без меня консервной банки открыть не можете. Все на меня. — Роман улыбнулся. — Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам. Но я разберусь.

— Шекспира цитируешь, контуженный. У меня с тобой голова скоро лопнет. У меня от тебя Ромочка, белая горячка начнется. Понятно?

— Понятно. Только, Павел Павлович, вы не забудьте в международный журнал статейку тиснуть. После чашки кофе у вас белая горячка, горячка белая. Белочка вас посетила. Народ ахнет.

— У меня от тебя крышу сносит. — Главный врач безнадежно махнул рукой.

— К плотнику, Павел Павлович, сходите. Прибьет. — Мягкий воркующий голос. Так разговаривают с психами, надеясь их успокоить.

— Не стану уточнять, но кому-то не один, а да костыля потребуется в ближайшее время. Я поспособствую, убогий. — Кровожадная улыбка, угроза в жестком взгляде.

— За казенный счет. Если смета отделения позволит. За казенные деньги отчитаться потребуют. Подписывать устанете. Так, что придется подождать. И несчастный случай на рабочем месте. Комиссия по технике безопасности. Вам одной мало?

— Сказал бы я тебе чего. Я твою мать…. В бане с веником застал. — Павлу Павловичу показалось, что он придумал изящное ругательство.

— Веник плохой попался, так? — Роман усмехается.

— При чем тут веник?

— Если б хороший, то братика мне напарили. — Ромка издевательски подмигивает Павлу.

— Шут гороховый!

Если у завхоза с нервами все было в порядке, то у Кости и Павла с этим были сложности. Оба хирурга решили выпить не кофе, а несколько покрепче.