Артем Тихомиров - Война призраков

«Сколько наших погибло из-за того, что Генштаб решил начать экономить ольвены?»

В процесс непосредственного командования лакиш включился с наслаждением, и очень жалел, что так и не решился отправиться на передовую, как планировал вначале. Зря послушался увещеваний Окла Фиида.

Дела на театре военных действий шли не очень хорошо. Голокарты показывали массовые отступления на большинстве участков, где-то даже откровенное бегство. Командирам удавалось пока пресекать попытки противника окружить подразделения, однако промедление могло привести именно к этому. Силы башнагов стекались с севера широкими потоками, кому-то удалось объединить племена за пределами Лысых Холмов, где они уже смяли и сожгли два лакишских аванпоста. Большая часть военного персонала смогли эвакуировать, но теперь потеряна значительная территория джунглей, имеющая стратегическое значение.

«Башнаги быстро приходят в ярость, но еще быстрее объединяются, чтобы дать отпор вероломному врагу…»

Теперь у туземцев был повод объявить колонизаторам тотальную войну на уничтожение. Большое объединение племен, чего так опасался Ресел, не за горами.

Он отдавал приказы, расставляя свои подразделения на карте, словно фигурки в шахматах. Лакиши отходили, сохраняя по возможности прямую линию фронта. Ее разрыв спровоцировал бы врага на быстрые стремительные атаки вглубь подконтрольной территории, и вот этого-то Ресел хотел избежать любой ценой.

Ему пришлось пустить в ход все резервы для усиления наиболее уязвимых мест. Артиллерия и авиация работали не переставая, и только так удавалось сдерживать крупные силы башнагов на расстоянии. Джунгли горели уже на площади в сотни квадратных километров, огонь вздымался над деревьями на десятки метров, ревя и пробуя дотянуться оранжевыми щупальцами до облаков. Аборигены не сбавляли напора, умело используя толпы испуганных и разъяренных животных против лакишей. Потоки мигрирующих тварей на некоторых участках фронта просто разорвали оборону и посеяли хаос в рядах лакишей.

Ресел спросил себя, до каких пределов башнаги способны дойти, преследуя отступающего врага. До давно закрепленных границ колониальной зоны оставалось не так уже много. Неужели туземцы решатся на большой штурм?

Ресел протер глаза. Как быстро все-таки успешная наступательная операция превратилась, по существу, в паническое бегство.

Он отдал еще несколько приказов и в течение нескольких минут напряженно наблюдал за спешной эвакуацией отрядов из Котловины Зэхра. Башнаги бросили туда не меньше пяти сотен бойцов, стремясь захлопнуть крышку над потрепанным батальоном тяжелой пехоты. Грузовые шаттлы, прикрываемые огнем с канонерок, вывозили лакишей из горячего места. Заряды термита, заложенные при отступлении, сработали как только аванпост оказался в руках дикарей. По крайней мере, еще сотня тварей отправилась в небытие.

Ресел утер пот со лба. Для радости особенных причин не было — ситуация почти вышла из-под контроля. Надо было что-то предпринять. ГанГи понял, что не может больше сидеть здесь, не видя происходящее своими глазами. Он позвал ординарца, и Окл влетел в офис через секунду, словно давно стоял за дверью.

— Прикажи снарядить транспорт, я лечу на линию фронта, — сказал ГанГи.

«Хоть в чем-то я буду похож на своего предка… но, Великий Дух Доа, как же это смешно!» Ресел отдавал себе отчет, что его попытка стать героем всего лишь способ заглушить грызущее чувство стыда, изрядно приправленное страхом. Шаари сломала какой-то внутренний стержень внутри ГанГи, и лакиш готов был окунуться даже в самую жаркую неразбериху боя, лишь бы избавиться от этого гадкого ощущения.

«Смерть была бы честнее…»

Капитан Фиид колебался всего мгновенье — выражение лица Ресела не допускало иных трактовок, и спорить было бесполезно. Лакиш отдал честь и выскочил из офиса, со всех ног мчась по коридору.

Адмирал встал, размялся, отдал несколько приказов по штабу, переложив временно часть бремени на нижестоящих офицеров. В открывшейся нише стены его ждала старая добрая боевая броня. Много раз ее латали после сражений в прошлом, заменяли сегменты, но, в общем, она была той же самой, что и много лет назад. Адмиралу не по рангу было носить этот устаревший образец, устав предписывал ему нечто более солидное. Однако ГанГи и слушать не хотел об обновке, для него эта броня была таким же спасительным артефактом прошлого, как пистолет прапрадеда. И, как всякий профессиональный солдат, Ресел страдал различными суевериями относительно удачи. Его испытанная амуниция не раз спасала ему жизнь.

Облачился адмирал быстро, тело без труда вспомнило, что нужно делать. Поглядев на себя в зеркало, Ресел попрыгал на месте. Доспехи нигде не жали и не стесняли движения. Приятно было думать, что, несмотря на возраст, адмирал такой же, как был в период, когда носил звание лейтенанта таглианских специальных сил.

Появился Окл Фиид. Сказал, что все готово: ПШК и взвод штурмовиков ждут на площадке перед штабом. Сам капитан тоже был в броне, он не мог позволить себе отправить патрона на линию фронта одного.

— Идем, — пряча улыбку, сказал Ресел.

— Я никогда никого не учил, — сказал Ален Джер, сцепляя руки за спиной и оглядывая стоящую в две шеренги роту солдат. — Мне казалось это дурной идеей — и кажется сейчас…

Хибранийский наемник бросил взгляд на запад, где высились покрытые зелеными пятнами лесов горы. Казалось, Джер потерял мысль, но тотчас продолжил:

— В других условиях я бы отверг предложение стать инструктором. Но здесь мне платят большие деньги, и только по этой причине я вожусь с вами, безмозглое стадо одо-боо [5] Одо-боо (хибр.) — придурки. !

Да, идея ему по-прежнему была не по душе, настолько, что Ален испытывал острое желание свалить с Хоркема немедленно.

Но он профессионал и не может этого сделать.

«По утрам я по-прежнему спрашиваю себя, во что я вляпался?»

Сто пар лакишских глаз следили за ним неотрывно. Эти чешуйчатые, чрезвычайно сходные с людьми гуманоиды признавали силу авторитета, и для них Ален Джер был все равно, что какой-то бог, явившийся из глубин таинственной вселенной.

Миххел Джос говорил, таглианцы обладают превосходной обучаемостью — вдалбливать им военную науку в черепа одно удовольствие.

— Вам сегодня дали новую броню, — продолжил охотник, скользя глазами по окрашенным в синий цвет сегментам боевых доспехов лакишей — наплечников и бедренных пластин. Они и были «Синими», те, что поступили в его подчинение. Цвета между собой новоиспеченные хибранийцы инструктора распределяли жеребьевкой, и Алену достался этот. У Жанны, например, оказались «Черные». Терек тогда еще цикнул зубом, проворчав, что это он мечтал о черном. Все-таки цвет войны в традиционном хибранийском понимании. — Она разработана с учетом наших рекомендаций и максимально пригодная для боевых действий в условиях большого риска, — добавил Джер.