Константин Воронин - Действия с дробями (СИ)

- Это что, я - мужеподобная?!- возмутилась Вика.

- Ой, Виченька, не цепляйся к неотточенным формулировкам. Я не готовил заранее эту тронную речь, говорю не с листа. Ты сильнее Маши своим колдовством. У тебя намного больше боевых выходов и обширнее личное кладбище. То есть, ты лучше знаешь цену жизни и смерти. Ты не менее женственная, ты - более мужественная. Я сформулировал неправильно. Маша не более женственная, она мягче, чем ты.

- Знаешь, Вичка, я хоть и старше тебя на четыре года, но рядом с тобой чувствую себя младшей подругой, младшей сестрой.

- Хорошо, я согласна относиться к Маше как к младшей сестре, оберегать и защищать её.

- Ну, слава Богу, пришли к общему знаменателю мои половинки,- облегчённо вздохнул я.

- Если я - твоя половинка, и Маша - твоя половинка, то тебя самого в тебе не осталось.

- Да, одна половина меня отошла к тебе, вторая - к Маше.

- Нет уж, так ты перестаёшь быть самим собой, растворяясь в нас.

- Я этого и хочу.

- Нет, давай будешь состоять на одну вторую из самого себя, на одну четвёртую - из меня, на одну четвёртую - из Маши. Маша будет наполовину сама собой, на четвертинку - мной, на четверть - тобой. Аналогично и я буду в себе заключать по одной четвёртой от тебя и Маши.

- Но потом у нас родятся дети. Они же будут входить в наше единое целое?

- Разумеется.

- И тогда мы разделимся на какие-то восьмые, а то и шестнадцатые доли?

- Господи, Серёжа, да я согласна быть одной стотысячной долей, лишь бы твоей,- сказала Маша.

- Короче, к чертям собачьим все эти дроби и проценты. Мы, ведь, как бы, единый организм?

- Да,- ответили обе слитно.

- И что, начнём выяснять, кто из нас - печень, кто - желудок, кто - сердце, а кто, пардон - ещё кое-что?

Дружно расхохотались.

- И вправду, чего усложнять жизнь? Это у меня от бессонной ночи замудрствования начались.

- Может, ещё поспим?

- Дулю тебе с маком! Вещай дальше про грядущий быт и светлое будущее.

- А что быт? Жить будем пока в нашем доме на Новгородчине. Спальня будет общей, потому, как у нас неплохо получается втроём... Не хочу ночью скакать из спальни в спальню. Нам изготовят большую широкую кровать на заказ. И поставим в спальне такое же ложе, как было у нас с Машей в камере. С таким же, примерно, покрытием. Очень даже удобно на нём кувыркаться.

Но наш старый дом нам станет мал, когда родятся дети. Точнее, когда они подрастут. С домом придётся что-то решать.

Да, кстати, со службы вы обе уволитесь. Хватит играть в войнушку. Будете растить деток.

- Я тебя одного...- начала Вика, но я её перебил:

- Я тоже уйду в отставку. Выслуга лет у меня полная и более чем.

- Ура! Ура! Ура! Ты всегда будешь с нами!!!

- Всегда-всегда.

- Отлично! А что с домом придумаем?

- Я дал в управление Гамильтону тридцать миллионов кредов. Он, как и обещал, сделал из них семьдесят пять. Оставлю у Гамильтона миллионов двадцать, надо же детям наследство после себя оставить. А на пятьдесят пять миллионов купим небольшую усадьбу.

- Почему небольшую?- спросила Маша.

- Потому, что гектар земли на планете Земля сейчас стоит сто миллионов кредов. Так что моих денег едва хватит на полгектара.

- Но ты можешь воспользоваться моими деньгами. Ты ведь мой муж и деньги у нас теперь общие.

- Машенька, твои драгоценности - это фамильная реликвия. Они неприкосновенны.

- Естественно. Речь идёт не о брюликах, а о моих вкладах в банках. Если гектар земли стоит сто миллионов, мы вполне можем себе позволить купить имение гектаров в сто. Или в двести. Пусть будет парк, сад, озеро, стрельбище, конюшня с лошадьми.

- Э-э-э,- челюсть у меня была отвисшей. Глядя на мой обалделый вид, Вика заливисто захохотала:

- Это ты удачно подженился, Иванов. Даром, что ли, Счастливчик? Ах, Машенька, какие у тебя пушистые реснички! А какие прелестные миллиардики в банке!

- Р-р-р,- сказал я Вике, а Машу спросил: - Так ты миллиардерша?

- Я же говорила, что являюсь последним представителем двух старинных дворянских родов. Гамильтон в списке миллиардеров стоит на десяток фамилий ниже меня.

- Слов нет, одни междометия!

- Серёженька, ты свои миллионы сам заработал, потом и кровью оплатил.

А мне всё по наследству досталось. Я очень боялась, что на мне из-за денег женятся, и хранила в тайне сведения о моих богатствах. Даже в личном деле в штабе Десанта о них ничего не говорится. И в списке миллиардеров я значусь, как "Мисс из России".

- Ты же не в курсе, Машенька, что Серёжка теперь не "Грону-хроно" возглавляет, а разведку Корпорации. Начальник разведки знает и то, что

в личных делах не значится. Узнал про твои миллиардики и решил за тобой приударить. Вдруг чего и выгорит. И выгорело.

- Виктория Вениаминовна,- сказал я.

- Всё. Молчу. Точнее, признаюсь, что ляпнула дурость. Не хочу детей без отца растить.

- Почему без отца?- спросила Маша.

- Тебе Серёжка, по-видимому, не объяснял. Если он назвал тебя девичьей фамилией, значит, сердится на тебя.

- Точно, называл он меня недавно Саблиной, когда сердился, уж и не помню на что.

- Вот. Если назовёт Марией, значит, очень сердится. А уж, если Марией Александровной повеличает, то до развода - один шаг.

- Ого! Это ты в шаге от развода?

- Угу. И срочно припадаю к стопам нашего повелителя, моля его о прощении.

- Я вместе с тобой припадаю, чтобы он тебя простил. Серёжа, я никогда и никому не поверю, что ты меня из-за денег полюбил. Не сердись на Виченьку, ты и сам иногда неудачно шутишь.

- Женский союз в нашей семье чреват угнетением малочисленного мужского населения. Долой матриархат!

Мои жёны зацеловали меня всего:

- Ты - наш царь, король, император. Ты - наш идол! Да здравствует патриархат! Слава нашему повелителю!

- Ой, лисоньки хитрые. Ну, ладно Вичка-то, но ведь ты, Машенька не рыжая...

- Беру пример со старшей сестрички-лисички.

- Послушайте, мы к дому-то сегодня двигаться будем? Или так и останемся на дне, пока вконец не оголодаем? Я уже есть хочу.

- Если сейчас пойдём направо, через двадцать километров дойдём до шельфа. Там кое-где глубины достигают от метра до полутора. Выйдем на поверхность, и я с помощью колдовства перенесу нас на Инию. Вызываем капсулу с крейсера и рвём на орбиту.

- Двадцать километров - это не двадцать метров. Надо идти. Веди нас, Вичка Сусанина!

Идти пришлось всё время по наклонной поверхности, поднимающейся вверх. Через пару часов решил сделать привал. Я легко бы отмахал эти двадцать километров, но помнил о том, что обе мои женщины "в положении". Поэтому предложил передохнуть. Улёгся на песок, подложив Викин рюкзачок себе под голову. Тотчас же на одно моё плечо легла рыжеволосая голова, на другое - с каштановыми волосами. Два тугих точёных бедра придавили к песку мои ноги. К бокам моим прижались... М-м-м! Восторг!