Дэйл Браун - Железный волк

— Вас понял, — неохотно сказал Николаев. — Иду домой.

Давыдов повернул голову и увидел, как второй Су-24 меняет курс, направляясь на восток. Он взглянул на штурмана, лейтенанта Юрия Белинского.

— Ну вот, вчетвером в «винт» уже не сыграем.

Белинский дежурно улыбнулся. Винт, русская карточная игра, похожая на бридж, была настоящей страстью командира.

— Настоящий позор, капитан.

— Ладно, выйди на связь и доложи о взрыве, который мы только что видели, — скомандовал пилот. — Узнай, знает ли Воронеж-контроль, что там происходит.

Прежде, чем грохот взрыва грузовика стих, Кравченко дал знак двоим партизанам с «Бангалорскими торпедами». Низко пригнувшись, те выбежали вперед, просунули две длинные трубы под проволоку и помчались обратно — на бегу разматывая детонаторы.

— Ложись! — Крикнул Кравченко своим бойцам. — Ниже головы! — Он бросился на землю, плотно прижавшись к ней.

ВХУУМММП! ВХУУМММП!

Обе «торпеды» опять разорвали тьму. Поднялся дым и пыль, во все стороны полетели крошечные осколки почерневшей и перекрученной проволоки.

Кравченко привстал на одно колено, глядя за поднятое облако дыма и пыли. Заряды сработали отлично, пробив два метровых прохода в колючей проволоке.

Он вскочил, вскидывая карабин АКС.

— Вперед! Вперед! — Закричал он. — Nemaye uv» yaznenykh! — Пленных не брать!

— Vbty! Vbty! — Взревели его бойцы, устремившись через проходы в сердце вражеской базы. Затрещали автоматы, загрохотали гранаты. Они продвигались, систематически зачищая здания и бараки. Со стороны ошеломленных защитников было много криков и паники, но никакого организованного сопротивления.

Кравченко и Литвин бежали прямо за ними. За ними следовало еще человек десять. Они остановились у одного из зданий, переводя дыхание.

— Павло, возьми подрывников и взорви к чертовой матери долбаные «Грады». — Выдохнул Кравченко. — У тебя пять минут.

Литвин кивнул и бросился к цели. За ним последовало еще пять партизан с тяжелыми рюкзаками, наполненными подрывными зарядами. Уничтожение смертоносных 122-мм реактивных систем залпового огня, так ценимых сепаратистами, было одной из их главных целей.

Но у Кравченко были другие планы. Резко взмахнув рукой, он повел оставшихся партизан за угол, вглубь вражеской базы. Землю застилали смятые тела, многие были только в майках и нижнем белье. Украинец жестко улыбнулся. Они застали пророссийских уродов спящими.

Из ближайшего барака появился шатающийся сепаратист. Кровь капала из глубокой раны на лбу. Он был безоружен.

Кравченко вскинул карабин и два раза выстрелил в него в упор и бросился дальше. Он подумал, что когда-то эти люди были их соотечественниками, возможно, даже родственниками тех, кто он знал, но в последнее время для него эта мысль стала очень, очень далекой. Теперь они были просто целями, которых должны были быть устранены. Они были даже не предателями и перебежчиками — просто целями, которые они должны были поразить, чтобы выполнить поставленную задачу.

Еще одно здание появилось в темноте. На нем не было ни одного окна, а на двери висел замок. Украинец кивнул. Это было то, что они искали. Он припал на одно колено, прикрывая остальных, которые занялись замком.

— Готово, майор, — крикнул кто-то.

Вся восточная часть базы вспыхнула в ослепительных взрывах, отбросивших в небо огромные оранжево-красные клубы огня и дыма. Земля задрожала.

— Хорошо, Павло, — пробормотал Кравченко. С «Градами» все.

Он нырнул в низкую дверь здания, в которое ворвалась его группа. Это был склад вооружения. Украинец поводил фонариком из стороны в сторону по деревянным стеллажам, на которых стояли полутораметровые зеленые трубы. На других были окрашенные в белый ракеты.

— То, что нужно, — сказал он. — Берите столько, сколько унесете!

Партизаны похватали переносные зенитно-ракетные комплексы 9К38 «Игла» один за другим и поспешили обратно. Пожары, порожденные взрывом грузовика и реактивных систем залпового огня, быстро распространялись.

Выйдя со склада, Кравченко вытащил свисток и дал три коротких пронзительных свистка. Это был сигнал к выходу из боя и уходу обратно в поля. После того, как они уйдут от разрушенной горящей базы, они разобьются на мелкие группы и уйдут по отдельности.

К тому времени как русские или их лакеи-сепаратисты выдвинут группу реагирования на колесной или гусеничной технике из Донецка, они будут уже далеко отсюда.

Украинец поднял голову, глядя в ночное небо. Нет, об одной вражеской угрозе все-таки придется позаботиться.

Он улыбнулся сам себе. Он уже перестал чего-либо бояться.

— Господи! — Резко сказал капитан Леонид Давыдов, глядя на происходящее из кабины Су-24М2. Далеко на юге произошло несколько взрывов, оставивших красно-оранжевые отблески. — Меня не интересуют, что говорят в Воронеже, Белинский. Они могли не получить сообщения о беде. Но там определенно что-то крайне офигенно горит!

Он вывел крылья истребителя-бомбардировщика на большой угол стреловидности в шестьдесят девять градусов, толкнул ручки управления двигателями вперед и заложил крутой разворот к югу. На двух массивных турбореактивных двигателях, дававших суммарную тягу в пятнадцать с половиной тысяч килограммов, Су-24 быстро набрал скорость. Выйдя на курс к далеким огням, Давыдов заложил резкий крен влево, позволяя носу истребителя-бомбардировщика завалиться вниз из-за потери подъемной силы. Он ощутил, как тело мягко вжимается в привязные ремни, обозначая наступление псевдоневесомости. При номинальной массе, упавшей почти до нуля, Су-24 быстро ускорился еще больше.

— Сообщи в Воронеж, что мы ведем проверку, — сказал он штурману, уменьшая угол стреловидности крыльев.

— Да, сэр, — ответил лейтенант.

— И включая оптическую систему «Кайра-24», — скомандовал Давыдов. «Кайра-24» представляла собой комбинацию лазерного целеуказателя и инфракрасной телевизионной системы обзора. Похожая по устройству и назначению на американскую подвесную систему «Пэйв Так», впервые примененную на ударном самолете F-111F, она выводила инфракрасное изображение на ТВ-экран на приборной панели штурмана. При необходимости, тот мог использовать это изображение для выдачи целеуказания бомбам с лазерным наведением.

Пять минут спустя Давыдов выровнял машину на высоте около пятисот метров, убавил тягу и уменьшил стреловидность крыльев до сорока пяти градусов для подхода на малой скорости. Теперь, когда он получил хороший обзор на пожар впереди, при подходе на слишком высокой скорости будет труднее разобраться в том, что там происходит. Показатель скорости на ИЛС непрерывно снижался.