Анатолий Ильинский - Лодка

Связист посмотрел сначала на командира и только когда тот кивнул, немного подумав, ответил:

— Можно.

— Надеюсь, это ни кого не демаскирует?

— Да не волнуйтесь, сейчас сделаем, — Аншер немного повозился над своим пультом и скоро пригласил, — говорите, вы в прямой трансляции.

— Сограждане!!! — Без обычного стеснения и подготовки вдруг рявкнул в микрофон Кливмел, но тут же выругавшись, перешёл на родной язык, однако ораторская манера от этого у него не стала менее агрессивной. После нескольких фраз он уже стоял над микрофоном, потрясая своими трёхпалыми лапами с выпущенными когтями, и срываясь на звериный рёв, видимо убеждал своих земляков не паниковать.

— Во, какого фюрера на груди пригрели, — Тильс одновременно восхищённо и удивлённо ухмылялся, — если уж он их сейчас не успокоит, их успокоит только смерть.

Адмирал несколько раз со свистом рассёк когтями воздух и, перейдя на шепот, заговорил почти ласково, но от этой ласковости у присутствующих почему-то по спине побежали мурашки. Оратор, между тем плавно наращивая звук, мягко по кошачьи напрягся, и под белой шерстью заходили, заиграли готовые к атаке мускулы, не давая слушателям даже тени сомнения в сказанных им словах (если конечно они не хотят тут же, на месте быть разорванными на кусочки). Пассажиры с "Гекльбери Финна" слушали, открыв рты и боясь пошевелиться. По всему кораблю от страха тихо подвывали дети и салентийки. В какой-то момент Кливмел, видимо для пущей наглядности, провёл по экрану с перепуганными насмерть земляками когтём, делая и без того весьма убедительную речь, особенно доходчивой. Затем, растягивая слова, срываясь на шипящих, хищно напрягся, и очень медленно распрямляясь в сторону сканера, завёл короткую, однако очень выразительную "песню смерти" (и это почему-то поняли даже без перевода все окружающие). Было ясно, что страшный в своём совершенстве зверь вышел на охоту. Зверь, противостоять по силе, ловкости, хитрости которому, не может ни кто, а потому осталось только молиться, что бы он выбрал сегодня не вас.

Тем не менее, выступление адмирала вопреки всеобщему ожиданию было недолгим. Ещё разок, нагнав страху на аудиторию своей дикой то ли угрозой то ли пожеланием, он почти тихо, но очень жутко то ли прорычал, то ли перекусил кому-то кость:

…хрр-раббит!!!

В наступившей затем тишине, многократно очень быстро закрестился штурман, сплёвывая через левое плечо. Бортинженер, вытирая платком пот, не сводил выпученных глаз с адмирала. Вцепившийся раньше в шефпилота связист, теперь удивлённо рассматривал в руках фрагменты рукава Мача, который всё равно ничего не почувствовал. Раш, совершенно белый, чисто автоматически пытался включить что-то на своём пульте, но ему мешал ботинок, неизвестно откуда взявшийся в руке.

— Да-а, впечатляет, — через очень длинную паузу подал голос командир, и сломал бровь, — я думаю, что панике на пароходике теперь полный пи… — …простите, конец. Коффи! Коффи!!! Да очнись ты!!!

— А…

— Отключи трансляцию на "Гекльбери".

— А-а… У-у… Ага, сейчас.

— Коффи, ваш тренинг плох, — нервно расхохотался Тильс, — что бы от Выхлопа не вылезали.

— Нет Рик, не женись — опасно для жизни.

— А что это: "храббит"?

— Ну, что-то… — салентиец уже вновь стал прежним, — …вроде вашего: "да здравствует Салента!", а так же: "до свидания", "здравствуйте". В общем, это и приветствие и прощание…

— Ловко! О, сколько нам открытий чудных…

— Адмирал нам всем, я думаю, очень бы хотелось узнать, на что вы их только что благословили?

— Я вкратце им объяснил в качестве кого их сейчас используют, и настоятельно рекомендовал не корчить из себя принцев в изгнании, а возвращаться домой. По-моему, они всё поняли правильно.

В этот момент где-то наверху очень сильно заскрипело и через мгновение ударило раскатом.

— Обленилось ваше Онти, — штурман поднял глаза к потолку, — сколько времени прошло, а оно только сейчас изволило…

— А вот мне нравится Онти, — перебил его Тильс.

— Чем?

— Как в детской загадке: Отгадай загадку, разреши вопрос, стреляю в пятку — попадаю в нос. В одном отсеке пукнешь, — а в каком нюхать будут, ни кто не знает. Вот и сейчас, стреляли в гостиной, а шарахнуло в астероидном кольце.

— Стоп машина! Погружение на пятьдесят!

— Есть — стоп!

— Есть — на пятьдесят!

— Тишина на лодке! Сейчас всё узнаем. А то может зря, спектакль разыгрывали!

— "Гекльбери Финн" полностью остановился, но все его системы функционируют. По-моему, они теперь функционируют даже гораздо лучше, чем до встречи с нами — голос Сьюу как всегда был мягким и бархатистым.

Коффи довольно улыбаясь, поклонился, и на лодку неуверенно вползла тишина. Лишь приглушённо попискивали приборы.

— Я что, должен повторять дважды? — в голосе командора проскочило раздражение, — создайте же, наконец, идеальные условия для Сьюу. Коффи, а для нас убогих, включи усилитель…

Писк приборов разом обрезало. Всё. Казалось, что смолкли даже вечные труженики — генераторы погружения. Теперь лодка превратилась в корпус акустической гитары, внутри которой заиграла музыка космоса.

На фоне треска всё ещё не успокоившегося Онти и каменного перестука сталкиваемых им лбами астероидов, ритмично "гукали" проносящиеся метеориты. Тяжёлым церковным органом, вели свою мелодию на басах, плавно скользя, солнечные лучи, давая сложнейшие пассажи, проходя сквозь переборы арфы планетных полей. Звоном обламывающихся весенних сосулек играла близлежащая луна. Уверенно держали свою тему, каждая в своём регистре (в зависимости от размеров), гравитации небесных тел. Скребли металлическими щётками по бумажному листу подкосмические течения, просыпавшейся мелочью из кармана разбиваясь о встреченные на пути инородные предметы…

А всё вместе это создавало непередаваемую и неповторимую музыку космической симфонии, которую нельзя было не охватить и не объять простому смертному (из-за узости диапазона восприятия), но которую можно было заворожено слушать бесконечно, растворяясь в ней самому.

— А мы не уснём как в тот раз?.. — тихо спросил оружейник, и очарование, сражённое бытиём, тут же исчезло.

Командир гневно глянул на Раша, резкие слова готовы были уже слететь с его губ, но голос Сьюу заставил всё забыть:

— Контакт! Они идут. Курсовой сорок, восемьдесят восемь, группа целей.

— Под перископ!

— Есть — всплыть на перископную глубину.

— Точно штурман подметил: они крались у нас за спиной, — в командире уже играл азарт боя, — ну что адмирал, а этим вы не хотите сказать, что бы они тоже возвращались домой?

— Головным — фрегат, по краям эскорта — два крупных траулера, внутри — сборная команда из транспортных средств всех классов, количеством в восемь единиц.