Алекс Орлов - Личная эвакуация

– Здесь находится мое убежище, – пояснил Орсо и загнал машину под арку, образованную сваленными в огромную кучу конструкциями от парка развлечений.

– Маскировка? – спросил гость, демонстрируя знание специфических терминов.

– Да, под этим мусором машину не разглядит даже радарный комплекс. Выходите.

Они вышли из автомобиля, и Орсо повел гостя через лабиринты нагромождений, имевших множество галерей и поворотов, так что посторонний здесь ни за что бы не разобрался. Лабиринт закончился неказистой на вид стальной дверью, но стоило Орсо приложить к железу ладонь, внутри щелкнул замок и дверь приоткрылась.

Орсо зашел первым, за ним – Сторм. Дверь закрылась, и в помещении зажглось освещение.

– О! – вырвалось у гостя. – И что же это такое?

– Это заброшенный склад игровой компании. Мне удалось выкупить его по бросовой цене, разумеется, анонимно.

– Но зачем все это? – спросил гость, продолжая смотреть на обстановку широко раскрытыми глазами, а посмотреть тут было на что.

Вся площадь большого, размером со школьный спортзал, помещения была заставлена кабинками и стендами с игровыми автоматами для детей и взрослых, а стены увешены моделями звездолетов, бластеров, атомных пушек, лучеметов и прочего сказочного оборудования.

Имелись также шлемы, экипировка космодесантников и многочисленные варианты коварных инопланетных захватчиков. Некоторые были выполнены в полный рост и расставлены по залу.

– Вы спрашиваете, почему я разместил убежище здесь? Да потому, что искать инопланетных врагов здесь не придет в голову ни одному контрразведчику, если он не выжил из ума.

– О, из ума! Я знаю, что это означает! – радостно сообщил Сторм.

– Не сомневаюсь, – остановил его Орсо. – Но сейчас мы пройдем в арсенал, где вы сможете присмотреть что-то на любой случай.

За очередной стальной дверью, которая пряталась за придвинутым к самой стене пыльным автоматом, оказался настоящий склад, где на стенах было развешано стрелковое оружие, шлемы, бронежилеты, вибрационные ножи и разного рода взрывные устройства, срабатывающие как от радиосигнала, так и на голос или даже запах конкретного субъекта.

Отдельный стенд был отдан под разведывательную мобильную аппаратуру – сканеры, датчики, взломщики сетей и накопители информации. Были тут и средства связи – от простых станций, работающих в единой сети, до дальнобойных приборов, которые могли взламывать существующие системы гражданской и военной связи и по ним добираться до самых дальних рубежей, куда не ходили даже пограничники.

– У вас отличная коллекция, – похвалил Сторм.

– Да, выбрать есть из чего, но это уже давно не новинки.

– Ничего, мне приходилось работать с куда более ограниченными возможностями. И потом, может, с вашим агентом все еще разрешится миром.

– Может, и разрешится, – согласился Орсо. – Ну давайте пройдем дальше, там в тупике – еще одна дверь в жилую секцию, где вы поживете какое-то время.

В этот день Брейн шел к Фогелю из собственного угла – комнаты, которую снял на окраине города у глуховатой старухи.

Вода там имелась только холодная, а туалет располагался на улице. Зато подходы были путаными и до дома Фогеля быстрым шагом можно было дойти за двадцать минут. То есть была возможность размяться и провериться на предмет слежки.

Еще один плюс – наличие у комнаты отдельного выхода, что позволяло Брейну приходить и уходить когда захочется.

Правда, этому поначалу мешала очень скрипучая дверь, но Брейн смазал петли гигиеническим вазелином, и скрип исчез.

Оно, конечно, хозяйка была глуховатой, но Брейн предпочитал страховаться.

Накануне он закончил все приготовления, и теперь у него имелся комплект парализующих боеприпасов двадцать второго калибра для компактного «берто». Однако его он оставил в гараже у Фогеля, а при себе стал носить презентованный Фогелем девятимиллиметровый «корн» с ускоренной подачей патронов и облегченной механикой.

Это была машинка, доработанная в лаборатории, и по всей видимости, Фогель получил ее от своего куратора.

Такому подарку можно было порадоваться, однако Брейн подозревал, что у этого ствола богатая биография, отраженная в полицейских отчетах. Впрочем, долго носить паленую пушку он не собирался, неприятен был лишь факт, что Фогель всучил ему «корн», что называется, с наилучшими пожеланиями.

Но Брейн не обижался, такое поведение вполне соответствовало негласному кодексу спецслужб. Кто он был Фогелю? Никто? Нет, намного хуже. Он был разовым куратором, которому слили зарезервированного агента на расход.

Какие уж тут высокие отношения?

Первая подходящая витрина. Брейн подошел к ней и стал присматриваться к бюстгальтерам огромного размера и шерстяным рейтузам.

Это был магазин экологического белья для женщин за пятьдесят.

Такой интерес удивил даже продавца, который из-за прилавка стал наблюдать за странным поведением здоровяка в туристической куртке.

«Извращенец», – подумал он.

«Никого нет», – подумал Брейн, отмечая, что на другой стороне улицы пешеходы двигались, не нарушая общего ритма.

Как засекались хвосты? До обучения в академии он полагал, что объект слежки замечал примелькавшееся лицо или там одежду. Однако инструктор в академии приводил примеры, когда при наблюдении за особо важным объектом устраивались дорогостоящие представления с участием десятков профессиональных агентов, но тот все равно распознавал слежку.

Оказалось, дело в общем ритме. Как если бы летела стая воробьев, а один из них вдруг стал нарезать сальто – одно за другим. Так было и здесь – каждый человек при естественном поведении обладает собственным ритмом и даже стилем. То же самое для целой улицы. А агент, ведущий слежку, вынужден ломать свой ритм, едва объект остановится, чтобы оглядеться. Вот это рассогласование и замечали талантливые агенты, определяя слежку.

А неталантливые не замечали и попадались.

К Фогелю Брейн прибыл в начале десятого утра и принес жареные пирожки с мясом, купленные в крошечном кафе быстрого питания.

Фогель вышел открывать в спортивных штанах с вытянутыми коленками и в футболке, которую носил последнюю пару месяцев.

Однако, учитывая, что еще недавно он спал, вообще не раздеваясь, это был явный признак выздоровления. А уж когда Фогель убрал руку из-за спины и в ней оказался обрез двуствольного ружья, Брейн и вовсе обрадовался – теперь Фогель точно правил в нужном направлении.

Правда, его лицо было белее скатерти в дорогом ресторане, но, увидев Брейна, Фогель искренне обрадовался – эта ночь без спиртного и посторонней поддержки показалась ему адом.