Антон Волк - Сердце Великана

— Это очевидно было с самого начала. Ты не мог находится до вторжения в Токио. Следовательно, ты либо видел эту улицу в кино, либо в игре, либо по телевизору. Оставалось только проанализировать и перебрать все фильмы, игры, документальные передачи, в которых это место показывали. Я узнал, что эта игра была популярна в России незадолго до вторжения.

— А рука на моем плече? И шлем?

— Игра поддерживает виртуальные 3D очки. Ты играл в них. Это и запомнил твой мозг. А рука, это просто тебя во время игры кто-то отвлек в этот момент. Сохранялось в мозгу, подобно отпечатку.

Довольно бесполезная информация. А я так надеялся, что вспомню из-за этой улицы, что-то важное. Но даже сама игра не помогала. Я попросил Мурату дать мне приставку, поиграть, чтобы стимулировать память. Он без проблем согласился, но предупредил, что это ничего не даст. И он оказался прав. Больше такой же реакции, когда только увидел улицу и казалось сейчас вспомню — не было. Обычные ощущения для игрока. Сколько не ходи по улицам и не отстреливай монстров.

Наверх меня не пускали под разными предлогами. У меня столько всего было рассказать знакомым в колонии. Тому же Тохе, который нет-нет присылал мне письма. Их доставлял мне офицер связи, что регулярно выходил наружу и получил ключ от моей квартиры, где не лежали деньги. Мои ответы цензурировались. Так что я врал Тохе, что я в командировке, на Хоккайдо. На Севере. Тренирую японцев. Он похоже что-то сообразил и однажды прислал мне письмо с одним единственным вопросом: «глубока ли кроличья нора?» Шутник. Офицер связи подозрительно недоумевал с этой фразы, спросил меня что это означает. Он обычно со словарем переводил послания Тохи. А тут вроде бы и понятно, что написано, непонятен смысл вопроса. Я пояснил, но фильм «Матрица» он не смотрел. И даже Алису в стране чудес не читал. Выслушав мои объяснения, сказал, что должен показать это Мурата-сану. Валяй, согласился я. И написал гениальный ответ: «Охренеть, как глубока!»

С таким, вообще для него непонятным, ответом он опять пошел к Мурата-сану. И, наверное, получил от него взбучку, потому что вернулся совсем грустный.

Вот так все шло своим чередом.

Шло, пока один раз я не вырубился. На тренировке. Реально вырубился. Девчонки кружили под потолком на миникоптерах стреляя из пейнтбольных ружей в пролетающие мимо шары из губчатого материала, пытаясь набрать максимальное количество очков. В луна парке такой аттракцион, наверное, был бы популярнее любого другого но, когда ты это делаешь иногда по четыре часа в день — от этого тянет тошнить. Причем темп пролетающих шариков все время убыстряется и пневматическое орудие, которое их выстреливает к концу словно сумасшедшее начинает пулять по всему что движется.

— Хватить друг за друга прятаться, Третья и Седьмая! — рявкнул я в уоки-токи пристегнутое к комбинезону каждой из них. Шары больно били, если попадали в человека. Винты ранцевого коптера было защищены обводкой и если по нему попадал шар, он всего лишь повышал обороты и стабилизировался сам, гудя винтами словно рассерженный шмель. Если же попадал по телу игрока, причинял небольшую боль. Мало того они иногда попадали и друг в друга из ружей. Что тоже было неприятно и больно. В рации было слышно их «ойканье». Они начали новый раунд войны с шарами, как я вырубился. Все поплыло, словно в тумане, я попытался что-то сказать, но ни черта не вышло. Только сиплый хрип. Окунулся в тьму, успев увидеть, как девушки продолжают кружиться у потолка, не замечая что со мной что-то не так…

«Сколько у тебя Далила?»

«Две».

…

«Хороший самолет Ф16. Такой надежный аккуратный. простой. Я люблю самолеты. Модели с паханом собирали в детстве. „Игл“ конечно круче и быстрее. Но здесь дело не в крутости. Это как любовь. Нравится что-то, неважно какие параметры».

…

«Феи-Шахиды — дурацкое название!»

…

«Сердце с кулак. Или мозг. Называйте как хотите».

«Знаешь сколько людей погибло пока выяснили где этот мозг? Или сердце? Он же не будет ждать пока ему рентген сделают».

…

«Сброс с 6000 метров. Механический вычислительный механизм стабилизируют реактивный ранец».

«Отдача от АНЦИО 20 миллиметров. Плечо, больно!»

…

«Далила пилотирует Ф16. Феи пошли. Сердце перемещается. Или мозг. Хрен, какая разница».

…

«Сорок патронов на каждого. И топлива в обрез. Сердце обычно шумит. С далека его не увидишь. Пробовали на шум наводить. А что с руками?»

«Руки? Томагавки, наверное. Твари руками их ловят».

…

«Объект Локки. Что-то новое».

«Лишь бы не Арес. Это еще не самое плохое».

…

«Вы командовали в США. Вовлекали их во всякие войны. Спроси Ишмаэла. Скажи Иша».

«Да. Правда. У нас было сильное лобби в США».

«А какое это имеет значение сейчас? Но лоббировали вы все. США понукали. И что?»

«Слишком поздно мы создали портативный реактор холодного синтеза».

«Да ни фига не поздно. Вы давили это! Ториевые реакторы тоже. Заставляли япошек делать грязные медленные реакторы. А безопасные ториевые не давали, бо на них бомбы нельзя делать!»

«Прекратите этот срач! И оставьте в покое швейцарцев. Швейцарцы лучше всех выдержали вторжение. У них там горы, туннели, бункеры и горы оружия».

…

«Джеронимо!!!»

«Кончай прикалываться».

…

«Вообще, в некоторых местах люди вполне себе живут. В лесах Амазонии, например. Не трогают их как-то. Только если юди слишком наглеют».

…

«Самый плохой — это Арес. На Ареса надо кучу „шахидов“ положить».

…

«Клен вырос из салона. Кругом разруха и запустение. Вот как выглядит настоящий пост апокалипсис»…

Сознание возвращалось очень медленно. Обрывки идиотских бесед в голове стали затихать. Откуда они вообще взялись?

Какой Иша? Техник с базы, бывший пилот? А что за Далила? Причем здесь Швейцария? Швейцарии давно нет.

Тягуче, вязко, словно я был мухой, застрявшей в меду, и лапками медленно пробивающейся к поверхности, приходил в себя. Что со мной произошло? Слух ловил звуки аппарата измерения давления. Свист нагнетаемого воздуха. Манжета сжала предплечье. Как же тяжело. Веке дрожали, но приоткрыть их совсем я не мог целую минуту. Из далека ловились обрывки разговоров на непонятном языке, уже в реальном мире. Непонятном? Я сделал мысленное усилие и непонятный язык вдруг обрел ясность. Японский. Разговор шел про какой-то эмоциональный стресс. Нужен стресс, сильное переживание, говорил кто-то. Кому нужно, спрашивал я себя. О чем они? Что со мной? Идите все к черту!..

— Что со мной было? — спросил я, когда меня пришел навестить Мурата.

— Переутомление, вероятно.

— Хватит врать, — я порядком разозлился. — Это ваши медики, какую-то дрянь мне вливали каждый божий день. Для стимуляции воспоминаний.