Игорь Ветошкин - Последний из нас

— Наташа! — Артём обнял девушку, прижал крепко-крепко.

Больше всего на свете он сейчас хотел быть с ней.

— Артём! Твою мать! Сюда! — послышался хриплый голос Бориса.

Наташа посмотрела на здание, где уже гремел бой, взглянула на свою камеру.

— Послушай меня! — перекрикивая шум боя, закричал Артём, глядя прямо в её голубые глазки, — Прошу поверь мне. Уезжай, прямо сейчас. Как можно дальше отсюда.

— Артём, что… Это… Прости, я не могу. Я военный корреспондент, я должна вести репортаж.

— Наташа! — уже заорал Грачёв, схватив любимую за предплечья, — Я солдат! Я должен остановить это. И я справлюсь, обещаю. Но я не могу рисковать тобой!

— Артём! — продолжал орать Борис.

— Пообещай, что найдёшь меня! — прошептала Наташа, и слёзы накатились на её глазах.

— Обещаю. Чтобы не случилось, я остановлю ракеты. Клянусь!

Девушка старалась не плакать, отстранила парня от себя, но потом обняла очень сильно. Артём понимал, что возможно, это будет его последний бой, и не смог сдержать чувств. Он поцеловал Наташу, со всей страстью, которая томилась в его душе всё это время.

— Прости, — он отстранил любимую от себя, натянул платок на лицо, и, не оборачиваясь более, побежал в небоскрёб.

Он не хотел видеть слёз Наташи, ведь понимал, как трудно такое расставание, когда всё это время он только и мечтал о том, что бы быть с ней. Это чувство подстёгивало его, придавало сил, он почувствовал, как ярость захлестывает его.

В холле живых уже не осталось, десяток охранников валялись в лужах крови в различных немыслимых позах. Группа нервно ожидала командира, явно недовольные тем, что он отсиживается за их спинами.

— Ну, же, пошли! Вперёд! — приказал Артём.

Он уже направился к лестнице, как с шумом зашевелился лифт, и со скрипом разъехались двери.

— Занять позиции! — только и успел крикнуть Артём, прыгнув за стойку консьержки.

Красные из лифта тут же открыли ураганный огонь из автоматов. Послышались крики раненых бойцов Артёма. Разведчик соображал быстро и знал, что надо делать. Схватив осколочную гранату со своей разгрузки, он выдернул кольцо. Секунды тянулись подобно минутам, в бою отсчитать время до взрыва оказалось труднее, чем на тренировках, и поэтому Артём бросил гранату, почти сразу, не целясь. Взрыв оказался сильнее, чем рассчитывал Грачёв, осколки ударили в стены, забарабанили о деревянную стойку, но дело своё граната сделала.

— Хорош командир! — бодро крикнул Шашка, меняя магазин своего пулемёта.

Выйдя из-за стойки, Артём ужаснулся. Искореженный лифт превратился в мятую банку с кровавым фаршем. Ноги и руки Красных были разбросаны рядом, все стены забрызганы кровью. Один из солдат врага ещё был жив. Ему оторвало ногу, и вся его спина была посечена осколками. Артём на негнущихся ногах подошёл к раненому. Бедняге сильно рассекло лицо, глаза не было, а левая сторона почернела от ожога, но это не помешало разведчику оценить возраст противника. Совсем ещё молодой. Возможно призывник. Лет восемнадцать, вряд ли больше. Артём упал перед врагом на колени, его рот бессильно открылся. В глазах раненого он видел ту боль, страх, отчаяние, но не было ненависти, не было злобы. Он не воин, не солдат. Его призвали, потому что у Красных кончились военные силы. Он жертва жадных бюрократов, но Артём этого не понимал, он знал, что эта молодая жизнь, теперь на его совести. Он — убийца.

— Артём, давай, быстрее, они могут успеть занять позиции! — Борис поднял своими сильными руками Грачёва словно пушинку.

— Мы не можем его бросить!

— Ты сам убил его, это война Артём! Здесь либо ты, либо тебя. Ясно? А теперь иди! Ты нужен своим людям.

Совесть сверлила Грачёва насквозь, стоны раненного застряли в голове навсегда, но он не остановился, и быстро побежал по лестнице вверх, побежал от раненого, от совести, от чувства вины.

Несколько этажей группа преодолела беспрепятственно, видимо, вся охрана была отозвана в одно место. Артём бежал первым, подавая пример остальным, и он же первым вошёл в огромный офис, заставленный столами и стульями. Грачёв был настолько уверен, что Красные встретят их уже на самых верхних этажах, что не сразу заметил гранату, тихо кувыркающуюся к нему по полу.

— Ложись! — что было сил, закричал Артём, отбегая в сторону.

От взрыва заложило уши, ударной волной Артёма подбросило к потолку, и, заставив его тело, бессильной куклой повертеться в воздухе, обрушило на пол. От дыма стало тяжело дышать, крики бойцов, стоны раненых, автоматные очереди, все звуки доносились до слуха Грачева, словно через вату. Тело болело, сил подняться не было, где-то потерялся Винторез. Артём потянулся к лицу, что бы поправить платок, дышать с которым было полегче, и обнаружил кровь. Одним из осколков, вероятнее всего, рассекло левую скулу. Артём застонал, почувствовав сильную боль в животе. Неужели его ранили. Бессильно он распластался на полу, осознавая, что лежит посреди офиса, где идёт бой, но голова отказывалась соображать.

— Артём! — кричал кто-то.

Леонид, который шёл в конце колонны бойцов, почти не пострадал от взрыва, зато он знал, что первым под удар попал его командир, и теперь старался отыскать его. Задача была затруднительной, учитывая то, что два пулемётчика в разных концах офиса не давали штурмующим и головы поднять.

— Артём! — снова закричал Леонид, надрывая голосовые связки.

Он на секунду выглянул, и осмотрел помещением своим единственным глазом, не заметив командира, он с отчаянием опустился снова за своё укрытие из нескольких столов. Большинство из группы Артёма укрылись в коридоре, так и не рискнув выйти под пулемёты в офис, а те, кому удалось уже оказаться в ловушке, бессильно сидели за бетонными колоннами.

Бориса взрывной волной сильно припечатало к колонне. С затылка его сочилась кровь, в теле пульсировала боль от осколков, которые остановил бронежилет. Поборов головокружение и тошноту, Тельцов сумел разглядеть Артёма, который распластался прямо посреди помещения. Стоит ему зашевелиться, и тогда Красные поймут, что он жив, и превратят его тело в решето. Бориса не волновало, в сознании ли его командир, голос человека, которому он не мог не повиноваться твердил: «Убей Артёма Грачёва».

Рука непроизвольно потянулась за пистолетом, вот надёжная «беретта» уже направлена в сторону товарища. «НЕТ! ТЫ должен бороться. Не слушай никого! Артём твой ДРУГ! Ты не можешь убить его!» — где-то из глубины души рвался другой голос. Но психотропное вещество, введённое Ушковым на днях, давало свои плоды. Щёлкнул предохранитель, палец уверенно лёг на спусковой крючок. «Убить Артёма Грачёва!».

— Артём! Если слышишь меня, то борись! Борись за нас, за свою любовь, за Ефрема. Артём! — Грачёву удалось разобрать шипящий голос, его ни с чем не спутаешь, только одни человек мог говорить так — Леонид.