Уильям Форстен - Спуск к океану (ЛП)

— Алексей, запускай двигатели.

— Сир?

— Проклятье, Алексей, — рявкнул Ричард, — нужно говорить «сэр», а не «сир». Запускай двигатели. Яшима, убедись, что топливо залито до краев и боеприпасы на борту. Джин, открой линию к паровому поршню.

Он обнаружил Шона, стоящим рядом с пустой катапультой, стартовая команда равнодушно собралась вокруг него, наблюдая за работой команды Кромвеля. Он небрежно подошел.

— Шон, не мог бы ты спуститься вниз и притащить мое полетное обмундирование и свое?

— Мое?

— Старик сказал, что ты пойдешь со мной.

— Я полечу?

Ричард кивнул и в звездном свете он увидел растерянный взгляд, смешанный с волнением от осознания того, что они должны были выполнить ночной взлет.

— Ричард, мы никогда не делали этого ранее. Я имею в виду, ночной взлет и посадку.

— Ты говоришь это мне?

Шон выдавил улыбку и ретировался, возвращаясь спустя несколько минут с летными комбинезонами. Ричард скользнул в свой и застегнул его на половину. Ночь стояла теплой, но наверху будет слегка холоднее. Он затянул ремнем револьвер вокруг талии, затем натянул кожаную кепку и очки на лоб. Шон выполнил тоже самое, и они стали ждать, пока команда продолжала приготовления. Алексей, который обычно отправлялся в воздух в качестве его стрелка и наблюдателя, очевидно радовался освобождению от обязанности и ничего не произнес.

— Наполнить доверху баллоны? — спросил Бугарин.

Ричард кивнул, не способный в эту минуту что-то произнести. Бугарин с силой открыл коробку с водородным генератором, аккуратно натянул перчатки, кожаный фартук и респиратор, поднял пятигаллонный стеклянный сосуд с серной кислотой и вылил содержимое в освинцованный ящик, заполненный цинковой стружкой. Наглухо закрыв ящик, он присоединил газовый шланг к кормовому воздушному баллону, который был спроектирован в хвосте в сборе с корпусом. Он обеспечит достаточную дополнительную подъемную силу, чтобы поднять самолет-разведчик в воздух.

Ричард начал нервно ходить взад-вперед, пока у его команды работа била ключом. Затем, почестив себя, он остановился и сложил руки за спиной, хотя он по-прежнему сжимал и разжимал кулаки.

Шипение тепловых двигателей, которое заняло всего несколько минут, чтобы выработать энергию, привлекло внимание артиллеристов. Главный старшина подошел к Ричарду.

— Идете вверх, сэр?

Ричард, не уверенный в контроле над своим голосом, просто кивнул.

— Отлично, удачи.

И снова он просто кивнул.

Старшина удалился.

Минуты медленно утекали. Ричард, наконец, сорвался из позы истукана, медленно двигаясь вокруг воздушного судна, он старался внимательно избегать единственный кормовой пропеллер, зародившийся от ветряной мельницы. Алексей появился в носовом люке, стягивая брезентовый навес с переднего гатлинга, которым будет управлять Ричард, как только они окажутся в воздухе. Джин осторожно перекрыл подачу газа, затем присоединился к Бугарину около механизма поперечного движения, который смещал направляющую пусковой установки, приподнимая на угол в десять градусов от носа, так чтобы самолет не зацепился за носовой кливер при старте.

Наступила пора.

Его команда, закончив предстартовые задачи, отступила назад, уставившись на Ричарда и Шона, освещаемых только тусклым звездным светом.

— Судно в полной готовности, сэр, — заявил Джин, на точном и мягком английском.

Ричард стоически кивнул, без комментариев, вскарабкался по лестнице, свисающей со стороны направляющей пусковой установки, и забрался в носовую кабину. Шон, следуя за ним, взобрался мимо Ричарда на позицию наблюдателя-наводчика в средней части корабля. Ричард отдал Шону в руки бумажку с их координатами, и тот сунул её на планшет с навигационной картой.

Все приборы в темноте были совсем невидимы. Он знал пеленг, но разглядеть компас было почти невозможно… проклятье.

Нужно взять курс на Южный Треугольник, как только окажемся наверху, понял он, затем, на обратном пути, оставить его за кормой. Он передал предложение Шону, который заявил, что уже думал об этом.

Ричард нащупал педали управления рулем направления, оглянулся через плечо, бросив взгляд на хвост, затем проверил штурвал. Следующей на очереди была дроссельная заслонка. Двигатель ровно гудел. Бесполезно проверять датчики — он должен был сделать это на слух и на ощупь.

— Все готово, сэр.

Алексей — Кромвель ощущал его волнение — стоял на боку самолета.

— Готово.

— Я подниму вас в воздух. Я обещаю это, сэр.

Ричард, раздраженный суетливостью Алексея, ничего не произнес.

Больше не было никакой возможности отложить запуск, хотя у него появилось внезапное желание убраться из самолета, и позволить Шону сделать все самому.

Он вытащил из кабины правую руку и поднял сжатый кулак, сигнализируя экипажу, что он готов.

То, что случилось потом, было настоящим шоком. Алексей, неправильно истолковав сигнал в темноте, ударил по клапану сброса пара, швыряя пусковой поршень вперед.

Из-за резкого толчка затуманилось зрение, и, с молчаливым проклятием, Ричард схватил штурвал левой рукой, слишком далеко оттянул его назад и бросил самолет на грань срыва; пропеллер завыл, а самолет завис над волнами. Он толкнул рукоять вперед. Несколько тошнотворных секунд ничего не происходило, а затем нос, наконец, опустился, перейдя в горизонтальный полет.

Он мельком увидел стрелу крана справа от себя, затем она исчезла. Его сердце все еще колотилось, он выровнял угол, переведя самолет в пологий вираж.

«Геттисберг» слабо выделялся в свете звезд, его паруса были стянуты, мачты стояли голыми. Он развернулся вокруг корабля, гротовые нок реи прошли на уровне крыльев. Что-то привлекло его внимание. След корабля светился насыщенным фосфоресцирующим зеленым цветом, который тянулся назад около мили. Зрелище было потрясающим, а также явило ему ключ к пониманию того, как распознать корабль ночью.

Он отлетел за «Геттисберг» более чем на полмили, затем осторожно развернулся назад, стал на след корабля, и начал подъем. Он летел вверх по прямой линии, взяв курс на Треугольник, который находился со стороны крыла правого борта, разделенный напополам передней стойкой.

Когда они рассекли воздух над «Геттисбергом», то на этот раз верхушки мачт находились в сотне футов под ними, а прямо впереди вспышка огня притянула его взор. Оценив, что лучше набирать высоту, он продолжил медленный подъем, двигаясь вперед со скоростью почти пятьдесят миль в час, взбираясь на две сотни футов за минуту.

По прошествии некоторого времени, по ветровому стеклу скользнул теплый тропический ветер, наполненный богатым ароматом соли. Свечение на горизонте начало расширяться, явный показатель того, что оно стало ближе, не более чем в сорока или пятидесяти милях.