Уильям Форстчен - Солдаты

— Бантаги обучены соблюдать меры маскировки, Винсент. Такие же, какие есть у нас. — Она указала назад, на все важные помещения и механические цеха Артиллерийско-технического Управления. Некогда привлекательные побеленные здания были покрыты слоем грязной коричневой краски. Сетка из ткани, сотканной из зеленых и коричневых полос, была навешена на зданиях так, чтобы с воздуха они были почти невидимы.

— Мне напомнить тебе, раз необходимо, что идею для той сетки мы заимствовали у бантагов? Еще одна вещь, которую Гаарк и его компаньоны, наиболее вероятно принесли из своего собственного мира. На самом деле, я подозреваю, что с воздуха мы видимы намного лучше, чем они. И если так, бантаги должны быть слепыми, чтобы не заметить усиление вдоль фронта Капуа, число пододвинутых орудий, дюжины понтонных мостов и сотни парусиновых шлюпок, ракетные установки, все оборудование, необходимое для прямого нападения через реку. Они ждут нас.

— Может быть, они ждут нас, но войну необходимо решить, и решить сейчас. Нам бы только схватиться с ними, бить их на их собственной территории, мы переломим ситуацию. Будь все проклято, женщина, они все еще находятся менее чем в сотне миль от Рима. Мы должны выбить их оттуда сейчас.

— Или, иначе Рим выйдет из Республики? Теперь ЭТО единственная мотивация для атаки?

— Или Республика, или то, что мы хотим называть Республикой, останется без Рима. — Винсент вздохнул, устало качая головой.

— Варинна, ты также как и я знаешь, что это будет конец страны. Еще одна военная зима и мы развалимся. Даже если мы выиграем сейчас, это в лучшем случае оттянет начало конца. — Винсент снова отвел взгляд на мгновение, понаблюдав, как пилот, который так неуклюже приземлился, выносил хорошую порку от Федора, в то время как командир экипажа указывал на то, что наиболее вероятно была сломана опорная нога колеса и оба взорвались в потоке ругательств.

— Расскажи мне, в чем у нас есть дефицит прямо сейчас, — гневно сказал Винсент, вернувший взгляд на нее.

Она ничего не сказала.

— Так с чего мне начать? Гремучая ртуть для ударных капсюлей? Источник ртути иссякает, еще шесть месяцев и нам, возможно, придется нормировать выдачу патронов, или полностью вернуться к кремниевым ружьям. Как насчет шелка для этих воздушных кораблей? Его нет. Нефть для керосина, бантаги захватили последнюю нефтяную скважину одиннадцать дней назад. Уверен, мы можем заменить жидким топливом из каменного угля, но это — просто еще один пример. А люди… — Его голос затих на мгновение. — Сколько сотен тысяч погибло? Если бы у нас было еще пять корпусов, хотя бы три корпуса, я бы закончил эту войну в течение месяца. Но даже если бы у меня были эти дополнительные солдаты, где, к дьяволу я возьму еще пятьдесят тысяч униформ, патронташей, палаток, прививок от оспы, и пайков для летней кампании, уже не говоря о винтовках и восьмидесяти патронах на человека для хорошей драчки на один день? — Он снова вздохнул, вытягивая свои руки в жесте бесконечной усталости. — Одной из вещей, которые я, как предполагается, прикажу, является сокращение рабочей силы для воздушных кораблей.

— Что?

— Ты услышала меня правильно. Мы с тобой пустились на обоснованную небольшую хитрость подделывания бухгалтерских записей, но некоторые из наших конгрессменов, наконец, поняли это и пришли в ярость. Они хотят, чтобы ресурсы пошли на производство артиллерии или броневиков.

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Взять их для других целей нелогично, эти люди обучены для данной работы. Мы потеряем в производительности на обеих задачах, если переключим их туда.

— Ну, они хотят пять тысяч из них перевести до конца месяца. Отправить их в поле, если понадобится, чтобы постараться собрать больше урожая. Бог знает, что же мы потеряем из-за этого.

Она устало покачала своей головой.

— Варинна, мы не можем держать в поле то, что у нас есть, еще дольше. Вот почему Эндрю совершает этот выпад.

— Они же должны быть в такой же раскачивающейся лодке, что и мы.

— Может так, а может быть, и нет. Помни, у них есть рабы, миллионы, десятки миллионов, если потребуется, распространенных через весь этот мир. Я думаю вновь прибывшие, Гаарк и другие, принесли с собой понимание того, как использовать эту рабочую силу в их собственных интересах. Так они превзошли нас по уровню производства, и в конце они сокрушат нас. Нашей единственной надежной была убить столько проклятых бантагских воинов, чтобы они, наконец, свернули в сторону. Мы уничтожили добрую треть их армии за кампанию поздней осени и зимы, но этого не достаточно.

— Так уничтожьте их снабжение.

Винсент улыбнулся, и на мгновение он заставил ее вспыхнуть, пренебрежительный взгляд, напоминающий о тех, которые выказали большинство мужчин, когда она впервые вышла вперед, чтобы высказать предложение. Наконец, смех закончился.

— Извини, Варинна, это только из-за того, что каждый проклятый сенатор и член кабинета, и даже президент приходят ко мне со своими победоносными предложениями.

— Я не одна из них. Сначала я была женой Фергюсона, затем его помощником, потом его партнером, и, наконец, в конце я осталась сама по себе, включая заботу о нем, пока он умирал.

— Я знаю. Прости меня.

Она опустила голову. Она не позволит больше показываться этому, памяти о боли. С усилием, она отставила эти мысли в сторону.

— Вернемся назад к твоему начальному вопросу. Я могу поднять еще десять судов в воздух и отдать их на фронт для наступления.

— Но ты не хочешь этого.

— Наиболее вероятно, что их подстрелят в первый же день. Ты видел, каким образом тот парень только что приземлился. Я согласна с Джеком Петраччи, что эти корабли необходимо использовать в массе. Мы видели пример этому в последний месяц, когда сорок бантагских машин бомбили Рим и потопили три транспортных корабля в порту.

— Но в процессе этого они потеряли половину машин, — ответил Винсент. — Не важное сравнение в моем формуляре.

— Однако это показало то, что могло быть сделано. Но нет никакого смысла в наличии массы, если бедные немые глупцы летят прямо во вражеский огонь. После всей работы, требуемой, чтобы построить одного из них, отправлять мальчика, который имеет двадцать, возможно двадцать пять часов полетного времени — самоубийство. Удержать эти машины вне этого сражения. Дать нам время, чтобы еще потренировать пилотов. Еще двадцать «Орлов» и «Шмелей» не будут иметь значения.

— У меня есть приказы.

— Для пригодных для полета машин. Послушай меня в этом, и пока ты участвуешь в этом, держи этих ублюдков из Конгресса и их комитетов по исследованиям подальше с моей дороги. Я говорю тебе мой друг, после атаки на Капуа эти корабли могут быть решающим фактором в этой войне.