Виталий Башун - Мартин Сьюард или рояль в кустах

От дальнейших самотерзаний нас отвлек штурм пиратского рейдера. Хотя штурмом назвать этот захват трудно. Системы корабля первоначально принимали Капитана и раненых захватчиков, а также еще одного парня в пиратских латах (интересно, кто это?) за своих, поэтому не препятствовали высадке и продвижению по коридорам. Потом в ближайшем боевом посту, игнорируя вытянувшихся при появлении офицера, вахтенных, он воткнул в первый попавшийся разъем штуковинку Мартина и корабельный ИскусИнт тут же признал нашего командира главным на рейдере.

В рубке и остальных постах смена власти прошла также гладко. Капитан рейдера попытался возразить, но после отказа ИскусИнта подчиняться сложил оружие (его он и не доставал собственно). Легенды о бесстрашии пиратов и их готовности биться до конца оказались не более чем страшными сказками для детей. Там умных, предпочитающих быть живыми шакалами, чем мертвыми львами, полно тоже.

Командир моментально выгнал из боевой рубки всех посторонних, озадачив какой-либо нужной работой. Среди нашей группы нашлись: двое из пяти штатных пилотов — трое решили для себя остаться на месте и ждать плена; один навигатор — второй присоединился к капитану и трусам-пилотам и группа ребят, способных справится с вооружением рейдера. Это были в основном Сергей, Василий и трое их друзей.

Капитан (уже и не только по воинскому званию) приказал всем, кто шел без лат, отнести раненых в медотсек, запереться там и не вылезать без его команды.

Мы с Линдой смотрели на него так умоляюще, что он не выдержал и рявкнул:

— А вам что? Заняться нечем?! Так я вам быстро работу подберу!

— Командир! — Линда смотрела на него глазами раненой газели и сердце Капитана дрогнуло. — Можно мы из рубки посмотрим. Мы хотим видеть, как там Марти?!

— Какой Марти? Это же Жорж. Известный актер, звезда сериалов.

— Ну все равно. Пусть будет Жорж, — не стала спорить девушка. — Можно мы все равно посмотрим?

— Ладно. Смотрите, — вздохнул Капитан и кивком указал на два свободных кресла в глубине рубки. — На экране слева. Видите как десантный модуль приближается ко второму рейдеру?

— Видим, — подтвердила я. — А почему к рейдеру, а не к десантному кораблю?

— По уставу, которого, кстати, придерживаются и пираты, раненых следует транспортировать на ближайший (!) достаточно крупный корабль, оснащенный медицинским оборудованием. Согласно тому же уставу десантный корабль находится на максимально возможном расстоянии от зоны конфликта, дабы десантникам было куда возвращаться. Иначе потом они в бой пойдут с очень большой осторожностью.

Вдруг ИскусИнт сообщил о запросе связи с десантным модулем номер… какой-то там (тьма цифр — я не запомнила). Капитан санкционировал контакт и на переднем экране проявилось изображение тесной, скорее кабинки, чем рубки, модуля, а на экране усталое лицо того самого героя сериала. Я даже немного засомневалась — а может и правда это не Мартин, а актер, но сама себя одернула. Если не Мартин, то значит, любимый по-прежнему заперт в каюте и в лучшем случае попадет в рабство. Тогда найти его будет очень трудно, а учитывая, что напали-то на трансгалактик, почти совсем невозможно, но… при этом вероятность найти отлична от нуля. И очень даже отлична.

Какие мысли идиотские проедают мозг. Нет, это он, Марти, и, следовательно, сейчас он пристыкуется к захваченному нами рейдеру, мы поймаем волну и на ее гребне уйдем с такой скоростью, что никто, никакая зараза и никакие пираты нас больше не найдут.

— Капитан, — сказал фантом актера голосом Мартина. — У меня плохое предчувствие. Явно приближается опасность. В случае чего, не ждите меня. Уходите, — он прикрыл глаза знакомо склонив голову набок. — Сейчас! Некогда ждать!

На правом экране вдруг проявились два корабля, складывающие паруса. Крейсер, вооруженный до зубов, и гигантский транспорт, тоже не обиженный орудийными башнями и подвесками крупнокалиберных ракет. Им до нас идти на внутрисистемных всего минут двадцать. Как Марти узнал — не представляю?

Главное, очень похоже на то, что новенькие прибыли не для то, чтобы нас спасть. Скорее всего совсем наоборот.

— Приготовиться к постановке парусов. Пилотам начать процедуру синхронизации с волной. Экипажу занять места в ложементах и пристегнуть привязные ремни. Старшим десятков, — в самом начале он назначал кого-то старшими, но нам было поровну, я сама себе командир, — проследить за исполнением приказов.

Мы с Линдой вместо того, чтобы привязываться или следить за исполнением во все глаза следили за модулем, где был Мартин. Модуль неторопливо подплывал к рейдеру, будто готовясь к стыковке для передачи раненых и вдруг, включив форсаж, по косой петле устремился к корме судна и, не успели мы ахнуть, врезался в него. Вспышка и… обломки бывшего рейдера — в облаке частиц воды и замерзшего воздуха — лениво разлетаются мелкими обломками.

Потрясенные, мы с Линдой пару минут, не шевелясь, завороженно наблюдали за этим зрелищем, после чего, встрепенувшись Капитан скомандовал:

— Старт!

А мы с Линдой вцепились друг в дружку и в голос заревели. Я в первый раз в своей жизни с жестокой ясностью осознала — мне больше не испытать блаженства в ласковых и сильных объятиях любимого мужчины, не прочувствовать всем своим существом нежное и трепетное, едва заметное, касание его чутких пальцев, вызывающее марш крупных мурашек по позвоночнику, не ощутить его губы, теребящие мочку уха или скользящие по груди, соскам, животу к бедрам и нижним губкам, жаждущим запредельной ласки…

Это эгоизм. Я понимаю. Мне очень хорошо вбили в голову наставницы, что нет любви, а есть чистой воды эгоизм, замешенный на грязной плазме физиологии и ублюдочных социально-психологических установках. Пусть так! Пусть! Пусть не на небесах свершаются браки и нет души, неотъемлемой частью которой мог бы быть твой любимый, но…

Да что врать-то самой себе! Плевать мне на тупой рационализм и атеизм наставниц! Пле-вать! Я верю, что Марти — моя вторая половинка и сделаю все, чтобы его найти. Кто угодно может назвать мою веру параноидальной шизофренией отягощенной синдромом Дауна и олигофренией, но я и сейчас верю, что Марти спасется. Не знаю как, но спасется!

Однако червь сомнения грыз сердце и выедал в душе огромные червоточины — а если не спасется? Нет бессмертных. Что может мальчишка противопоставить целой десантной секции пиратов?

Я посмотрела на нашего Капитана. Мне показалось, что в его бесцветных, обычно мало чего выражающих глазах, промелькнуло сочувствие и… не знаю как это назвать… нечто похожее на превосходство человека, чего-то знающего и способного одним словом прекратить нашу истерику, однако сомневающегося, надо ли это делать.